Тайна мориона

Глава 6

После обеда группа снова разошлась по разным боксам. Снежана с Богданом изготовили ещё по одному жёлтому и прозрачному цилиндру. Упаковав кристаллы в контейнеры, напарники отнесли их в виварий.

— Вы как раз вовремя, — поприветствовала их Уланова. — Я заканчиваю забор образцов крови. Подождите минуточку.

Женщина перелила последние крохотные красноватые порции в маленькие стеклянные трубочки. Сложив три десятка образцов в пинал, она протянула его Логиновой:

— Вот, как вы просили. Это вариант до каких-либо воздействий. Образцы пронумерованы.

Снежана согласно кивнула, приняла из рук Светланы пинал и молча повернулась к выходу. Богдан проводил девушку взглядом. Когда та скрылась за дверью, он спохватился и поспешил следом за напарницей.

Через несколько минут Логинова уже готовила криокамеру для заморозки образцов. Новосельцев же сноровисто переносил содержимое колбочек в специальные ячейки. Вскоре на столик микроскопа легла первая замёрзшая капелька крысиной крови.

— Наши крыски вполне здоровые и бодрые, — улыбнулась Снежана, торопливо наводя резкость и включая запись на ноутбуке. — Если верить Масару Эмото, то похожую форму имеет положительно-структурированная вода.

Она вбила в поисковик имя японского исследователя и вывела на экран планшета первую попавшуюся ссылку с фотографиями из его книг:

https://www.o8ode.ru/article/krie/emoto/waterk.htm

— Вот они, наши кристаллики, — восхищённо протянула девушка, глядя на красочные фото.

— Я тут ещё вспомнил, — встрепенулся Богдан. — А как он молекулярные структуры просматривал? Их же не видно под оптикой светового микроскопа.

— Невидно, — согласилась Логинова. — Молекулы и даже их объединения в микрокластеры под линзой увидеть невозможно. Предел микроскопа с оптикой — это 500-кратное увеличение, то есть около 200 нанометров. А молекулярный уровень в тысячу раз меньше. Для такого используются совсем другие приборы. Но они далеко не все подходят для изучения воды. К примеру, знаменитый электронный микроскоп нам тоже ничем тут не поможет. Разрешения ему хватит, а вот с водой корректно работать он не может. Тут нужен атомно-силовой микроскоп со сверхтонкой иглой сканирующего зонда. Или туннельный микроскоп. Или ещё какая-нибудь дорогущая экзотика. Я скидывала ссылку. Там об этом хорошо написано. Главной сложностью тут является правильная организация процесса сканирования, чтобы электромагнитное поле или иное воздействие от самого микроскопа не разрушило хрупкие микрокластеры воды.

— И как же тогда быть? — озадачился Новосельцев.

— Да очень просто, — пожала плечиками Снежана. — Хорошего темнопольного микроскопа достаточно для изучения общей кристаллической структуры льда. Об этом говорит и метод Петровых, предлагающих рассматривать замороженную биологическую жидкость при 200-500-кратном увеличении. Дело в том, что и на уровне микрона кристаллы льда способны отражать гексагональную природу микрокластеров воды. Пока доподлинно не известно, почему кристаллы льда на микро, а порой даже и на вполне видимом уровне (снежинки) отражают молекулярные структуры субнанометрового размера. Предположительно, причиной является так называемый эффект фрактальности. Когда большое отражается в малом и наоборот. Те же фракталы Мандельброта. На основе этого эффекта сейчас делают компьютерную графику, рисуя реалистичные природные картины. Вообще вся природа пронизана фрактальностью. И тут мы делаем круг, возвращаясь к снежинкам и морозным узорам на стекле — это один из примеров фракталов Мандельброта.

— Хитро закручено, — оценил идею Богдан. — Про фракталы я читал. Интересная вещь.

Снежана улыбнулась и подытожила:

— Короче, дальше будем работать по заветам дедушки Масару. Мы, правда, нарушили тут один пункт… Наш микроскоп не в морозилке, как у Эмото или Петровых. Но если быстро сунуть образец под объектив и зафиксировать изображение на цифровой фотографии, то можно успеть получить картинку и так, а потом собрать хоть 3D модель.

— И что у нас с крысками? — спросил Богдан, когда с анализом всех проб было покончено.

— Крыски живут и радуются жизни, — покрутила головой Снежана.

Она прогнала на экране сохранённые фотографии всех проб.

— Как видно на снимках, формы примерно одинаковые. Наблюдаем более-менее ровные гексагональные структуры. Я отметила номера тех шести особей, которые завтра попадут под воздействие «чёрных кристаллов». Их свежие пробы мы рассмотрим особенно тщательно и сравним с сегодняшними. Тогда и будем делать выводы.

— Разумно, — согласился Новосельцев, перехватывая из рук напарницы перепачканные стёклышки с давно растаявшими красноватыми лужицами. — Как ты смотришь на то, чтобы после уборки освежить голову кружечкой чая?

— Очень положительно, — улыбнулась в ответ Снежана.

***

Через четверть часа молодые люди с удобством устроились в комнате для совещаний. Богдан заварил им обоим чай, себе — в кружку, а Снежане — в её любимый стеклянный стакан.

— Покажи мне свой метод скана, пожалуйста, — попросила Логинова. — Мне интересно попробовать.

— Ну, он, кхм, не мой, — смущённо улыбнулся Новосельцев. — Да и я сам не гуру… Скорее — самоучка-любитель. Хотя, меня и консультировали немножко авторы любопытных методик… Но…

Девушка внимательно посмотрела на молодого человека и серьёзно сказала:

— У тебя есть практический опыт и феноменальные результаты. Это уже делает тебе честь. И, если ты и самоучка, то не хуже Кулибина. Я тебя внимательно слушаю.

Богдан покраснел от такой высокой оценки. Снежана ничуть не льстила ему, а говорила то, что думала. И он это отчётливо чувствовал, от чего смущался ещё сильнее.

Воцарившуюся тишину нарушил звук открывшейся двери.

— Оу! Надеюсь, я не помешала? — поинтересовалась Карина, с любопытством разглядывая смущённого биоинженера и сосредоточенного кристаллографа. — Если тут у вас что-то важное, — она выделила интонацией последнее слово, — то я могу зайти попозже.

— Важное — это да, — спокойно кивнула Снежана и слегка улыбнулась. — Но если ты и о личном, то заходи. Разврат не планировался.

— М-м-м, — озадаченно протянула Мансурова, медленным шагом подходя к столику с чайными принадлежностями. — Даже вот и не знаю, огорчаться или радоваться.

— Разрешаю просто принять, как есть, — чуть шире улыбнулась Логинова.

Карина заварила себе кофе и уселась с другой стороны от Богдана. За столом по-прежнему было тихо. Программист прищурилась и заговорщическим тоном спросила:

— Может, посвятите и меня в свои жуткие тайны, а?

Снежана пожала плечами. Внезапный визит Мансуровой вывел её из равновесия. И сейчас она его восстанавливала. Скользя взглядом по оптическому излому ложки на стыке воздуха и чая, Логинова с наслаждением погрузилась во вполне осязаемое ощущение ступеньки между двумя средами — газом и жидкостью. Добавив в эту игру отражённый свет лампы, девушка медленно сказала:

— Я попросила Богдана показать, как делается скан, который он использовал в своих работах.

— Хотите этому научиться? — делая маленький глоток кофе, вежливо спросила Карина.

— Да, — коротко ответила Логинова.

Мансурова с любопытством посмотрела на Новосельцева:

— Можно мне понаблюдать за вашим мастер-классом?

— Можно, — разрешил Богдан, но на всякий случай добавил: — Если Снежана тоже согласна. Иногда так бывает, что в ходе подобных работ всплывает много весьма личных ощущений. И не все готовы свободно этим делиться с кем-то ещё, кроме ведущего.

— Я готова, — тихо отозвалась на это Снежана.

Она решительно накрыла ладонью стакан, прерывая гипнотический контакт с причудливыми оптическими эффектами, и по очереди посмотрела на биоинженера и программиста.

— Всё в порядке. Можем начинать.

Богдан согласно кивнул. Он прикрыл глаза, отбрасывая всё лишнее, раскрывая внутри ростки уверенности, свободы и лёгкости, направляя в них ощущение бурного потока и роста. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Проделав это, Новосельцев открыл глаза, встал, подошёл к окну, снял с подоконника горшок, вернулся обратно и водрузил на стол пушистый кактус.

— Вот, привёз товарища из дома, а сегодня захватил его с собой. Знакомьтесь — это Геннадий, — он торжественно указал на кактус.

— А почему Геннадий? — озадачилась Карина.

— Потому что тоже зелёный, — невозмутимо ответил Богдан.

Мансурова захлопала ресницами:

— Но он же с беленьким пушком…

— Северная порода, — отмёл все возражения биоинженер, и сощурил глаза: — А что, по-вашему, крокодил Гена должен зимой мёрзнуть?

— Нет, но…, — пошла на попятную в конец сбитая с толку Карина.

— Вот поэтому Геннадий пушистый, — отрезал Богдан.

Снежана тихонько рассмеялась, в который уже раз за последние дни вспоминая деда.

— Итак, — перешёл он к делу. — Перед вами не просто кактус, а профессиональный ассистент. Незаменимый помощник в развитии навыков скана. Именно на нём я начал тренировки. Бонсай, правда, из Геннадия не вышел. Но свою роль он сыграл.

— И в чём же заключалась его роль? — с интересом спросила Логинова.

— В том, что он согласился дать мне обратную связь, — пояснил Новосельцев. — Но это лучше попробовать самому. Я сейчас расскажу, что надо делать, а затем ты попрактикуешься на нём.

Он чуть отодвинул от себя горшок и принялся объяснять:

— Всё начинается с так называемого расширения. Это основополагающий приём. Цель его состоит в том, чтобы перейти от привычного восприятия частицы к восприятию волны или поля. Здесь в силу вступает квантовый эффект. Мы как бы даём себе разрешение забыть про незыблемые законы макромира и соглашаемся принять для себя совершенно сумасшедшие законы микромира субатомных частиц. Напомню несколько общеизвестных положений из квантовой механики. Для частиц время становится условностью, в результате чего появляется мгновенность, а скорость и расстояние теряют смысл. Это важно, потому что в состоянии расширения все наши действия также происходят как бы вне времени, и расстояние значения не имеет. Затем принцип неопределённости Гейзенберга. Не буду сейчас описывать знаменитый опыт с котом Шредингера. Главной мыслью тут является то, что всё может существовать одновременно и в виде частицы (материи), и в виде волны (поля). А также — потенциально реально всё, материализуется то, что засвечено вниманием наблюдателя.

Богдан задумался над следующими словами.

— Наш мозг иногда сравнивают с квантовым компьютером. А принцип работы такого устройства как раз и основан на всех этих эффектах. Одним из первопроходцев в области построения таких моделей был ещё Карл Юнг. С тех пор прошло много времени, и проведено огромное количество экспериментов. Сейчас психология шагнула уже на порог качественного скачка, открывая перед нами грандиозные перспективы.

Молодой человек устроился поудобнее, положил руки на стол и прикрыл глаза.

— Предлагаю расслабиться и сесть так, как удобно. Только следи за тем, чтобы руки и ноги не перекрещивались. Закрой глаза, чтобы не отвлекаться на постороннее. Почувствуй своё внимание. Обычно оно напоминает луч, который привязан к глазам. Мягко опусти его в центр своей груди. Не тащи, просто помани внимание неким интересным «пряником» в нужную точку. Там, в самом центре грудной клетки, бьётся истинное сердце. Эта область чуть смещена от физического сердца. Но там полно нервных узлов, которые контролируют практически всё в организме. Почувствуй, как в центре груди разгорается яркое сияние. Это может быть костёр или звёздочка. Как тебе больше нравится. Она может быть любого цвета. У меня это похоже на желтовато-золотистое пламя, превращающееся в солнце, чьё сияние расширяется во все концы вселенной. Но бывает и так, что внутренний свет напоминает светящуюся воду, растекающуюся океаном. Образы встречаются разные. Это часто очень индивидуальная вещь. Познакомься сейчас со своим светом. Посмотри, какого он оттенка, какой формы или фактуры, как он себя ведёт и на что вообще похож. Поделись впечатлениями.