Книга семи печатей

III

Сосед снял пальто с барашковым воротником, развязал узелок, достал из него колбасу и, не разрезая ее, отгрыз от нее половину, прикусывая булку.

«Может быть, сценариус, суфлер, кассир, – поправил себя Сиркс. – Провинциальным модисткам выдает себя за обеднявшего премьера. „Играл первые роли, но – видите – сакрраменто! – какие времена!“ Неопрятен. Живет без женщины. Берет в долг без отдачи…»

Вкусный чесночный запах раздражал обоняние фокусника, поевшего только утром. В молчании и потемках тоска голодного желудка словно бы была ощутительнее, и Сиркс решил заговорить. Когда сосед кончил есть, опустил верхнюю скамью и приспособил ее для ночевки, фокусник уронил:

– Раненько собираетесь.

– Чего-с?

– Спать-то, говорю, рано. Всю ночь едете?

– Всю ночь.

– Как и я, значит. А куда путь держите?

Незнакомец усмехнулся и показал съеденные зубы.

– Отсюда не видать.

– А я в Белосток, – откровенно сказал Сиркс, как человек, которому нечего прятаться и который хочет вызвать и другого на искренность. – Я фокусник, и фамилия моя Сиркс. Ксаверий Сиркс. Чем город больше, тем в нем легче погибнуть маленькому человеку. В столице я захудал, как мышь в костеле. Кормился в день на один злот. Пришлось продать и зеркала и электрическую машинку. Вы знаете, без зеркал и машинки – это уже не фокусник. Это – мразь! Без этого нельзя показать ни золотого дождя Юпитера, ни северного сияния, ни светящегося дыхания, ни электрического паука. Это не фокусник, а бродящая собака или бродящий пес, – как правильнее сказать по-русски? Проглотить шпагу или вставить гвоздь в нос – это стоит очень дешево. Этим заинтересуешь только штабных писарей. Я – вантрилок, но этим можно завлечь только гимназистов первого класса.

– Как вы сказали?