Разрушающее напряжение

14

Тысячеметровые нейлоновые канаты медленно натягивались, поглощая относительную инерцию кораблей, затем начали вращаться электрические лебедки и «Геркулес», словно паук, ползущий по своей нити, поравнялся с «Стар Куин».

Люди в скафандрах с мощными реактивными двигателями за спиной потели — это была сложная, тяжелая работа, — пока шлюзы не совпали и не были соединены вместе.

Когда это было сделано, двери скользнули в сторону и в образовавшейся переходной камере свежий воздух смешался с удушливо-тяжелым.

Первый помощник с «Геркулеса», держа кислородный баллон в руках, ожидал появления спасшегося космонавта и старался представить себе, в каком тот окажется состоянии. Вот уже открыта и внутренняя дверь «Стар Куин».

Остановившись в противоположных концах короткого коридора, мужчины несколько мгновений молча смотрели друг на друга. Первый помощник с удивлением и некоторым разочарованием отметил про себя, что элемент драматизма здесь отсутствует начисто.

Как много всего произошло, чтобы сделать этот момент возможным, а когда он наступил, вдруг стало обидно, что все заканчивается так просто. Первый помощник капитана «Геркулеса» — неисправимый романтик — хотел сказать что-нибудь очень значительное, что вошло бы потом в историю, как та знаменитая фраза: «Доктор Ливингстон, я полагаю?»[6]

Но на самом деле он сказал только:

— Привет, Мак-Нил, рад вас видеть.

Заметно похудевший и осунувшийся Мак-Нил держался, однако, вполне нормально. Он с удовольствием глотнул свежего кислорода и отказался от предложения лечь поспать, сказав, что последнюю неделю ничего другого почти не делал — только спал, экономя остатки кислорода.