Автостопщик

* * *

Наконец он обретает голос:

— У нас был уговор.

Словно лед трещит.

Клавиатура мерцает и исчезает. Потолок наверху выгибается в размытом столкновении теней и кривых. На периферии зрения бдит одна из камер Шимпа.

Гроб предлагает Виктору соску. Тот с благодарностью к ней присасывается.

— Сейчас особые обстоятельства, — отвечает Шимп со щепоткой синтезированного сожаления. — Мне нужен кто-то, кому я могу доверять без присмотра.

— Ты хочешь, чтобы я поднялся на борт «Крестовика».

— Да. Он не отвечает на сигналы. Его тут не должно быть. Это загадка.

— Пошли ботов.

— Уже. Но они не могут функционировать повсюду. Ко мне поступают данные о непостоянных и высокоамплитудных пиках напряжения в одних зонах и о радиационных участках в других.

— Ты хочешь послать меня туда, где настолько горячо, что даже боты поджариваются.

Это символическое ворчание, а не отказ. Мясо вполне может нормально функционировать в условиях, которые моментально лоботомируют любую электронику. Если конечно, хозяева потом смогут справиться с внутренними повреждениями, сшить гены и склеить клеточные мембраны, прежде чем вся требуха не вытечет у исследователя через задницу.

— Кого ты еще воскресил?

Такая работа явно не для одного.

— Сьерру Солуэй. Ари Врумана.

Эти имена Виктору неизвестны.

— Они из какого племени?

— Племен больше нет.

— Я…

Но это вполне логично, понимает он. Шимп, может, и не семи пядей во лбу, но на ошибках учится — а где еще найти потенциальную почву для восстания, если не в племенах?

Пока Хейнвальд спал, всю социальную инфраструктуру «Эриофоры» демонтировали.

Правда, ему жаловаться не на что. В конце концов, он сам хотел поспать подольше. Но все равно, Виктора волнует, что еще изменилось. И что произошло с людьми, которые все изменили.

— А что с остальными? С Парком, Сандей и…

«Боже, Парк. Мне так жаль. Если бы ты только понял, что на самом деле я поступил правильно…»

— Мы пришли к соглашению, — отвечает Шимп.

— Ты их… не списал?

— Нет. Пока ты был в стазисе, они уже несколько раз выходили на палубу.

На минуту Виктор не находится со словами.

— Полагаю, они никогда, ну… Не говорят обо мне.

Шимп молчит. Шимп обязан отвечать только на прямые вопросы, другие реплики может игнорировать. А ведь это же так легко, спросить: «А они теперь вообще говорят? А говорят они обо мне?»

«Они по-прежнему хотят меня убить?»

Хейнвальд вздыхает и восстает из мертвых.