Пузырник

* * *

Когда подъехал напарник, около старого пня, на глиняном пятаке, блестела сиреневая лужа, в которой искрились ярко-голубые крупинки.

— Что? — он вышел, отдуваясь. Щёки его были розовыми, спина — почти прямой. Чувствовался запах спирта. — Ааа, пузырь! Хлопанул, значит? При тебе?

Я кивнул. Напарник осклабился и покачал головой. Улыбка эта наверняка говорила о выпитом, безо всяких запахов.

— Это они портят ЛЭПы, понял?

Я молча подошёл к луже, наклонился, подобрал гильзы. Пахло бергамотом, эвкалиптом, канифольным дымом. Напарник, продолжая глупо улыбаться, посмотрел на гильзы:

— И что?

— А то, — я сунул гильзы ему в руку и пошёл к машине. «Какого лешего он напился?» — обернувшись, я хмуро посмотрел на неуклюжую толстозадую фигуру. Напарник ударил сапогом по гнилушке, засунул руки в карманы:

— Давай, надувайся обратно. Фууу, навонял. Слышь, — он посмотрел на меня своими маленькими блестящими глазами, — слышь, он тут всё провонял. Я тебе говорю, эта сволочь сожгла кабель!

Напарник шумно вдохнул и плюнул в лужицу, оставшуюся от пузырника. Я подошёл к нему, окликнул и, вкладывая вес тела, засадил крюком в левую щёку. Он рухнул в грязь. Не глядя более на него и не обращая внимания на его стоны, я вернулся к машине, сел за руль, захлопнул дверь, завёл двигатель. Рука болела. Снаружи закричал напарник. Я нажал на педаль. Серая стена елового леса побежала назад, машину качало и подбрасывало, сзади громыхали инструменты.