Звёздотрясение

Дальняя Странница и сама только что завершила свое омоложение и уже собиралась варпнуться обратно в межзвездное пространство. Перед отбытием она пригласила Разрезателя Стали на свой «варп-пир».

Роботизированный глайдмобиль с жужжанием пронесся по обветшалым восточным районам Рая Светила и остановился перед входом в терминал Трамплинного Кольца. Разрезатель вставил магникарту в платежный слот, и глайдмобиль выпустил его наружу. По пути к пешеходной дороге он заметил маленького жилистого юношу, прислонившегося к близлежащей стене; на нем не было ни одного значка, а кожу покрывали шрамы. Его глаза внимательно и в то же время как будто мимохом наблюдали за всем, что происходило вокруг него, а особенно за потоком чила, проползавших через автоматические двери терминала. Сам терминал располагался в неспокойном районе, поэтому Разрезатель Стали быстро перебрался на другую сторону улицы и проследовал в здание через дверь с надписью «ВХОД».

Оказавшись внутри, он немного расслабился и направился к очереди на сдачу багажа, где извлек из телесной сумки свой скромный дорожный набор. До старта трамплина оставалось совсем мало времени, поэтому он протиснулся сквозь столпившихся в терминале чила, двигаясь в сторону мякотного бара. Он уже начал обползать миниатюрную, густо покрытую пятнами самку, которая беседовала с крепкого вида молодчиком, положив на него все свои двенадцать глаз. Внезапно и, похоже, не видя, куда идет, самка отпрянула от здоровяка, и адмирал Разрезатель Стали наполовину увяз в ее крапчатой плоти.

– Прошу прощения, – извинился Разрезатель Стали, пытаясь увильнуть в сторону.

– А я совсем не против, – ответила привлекательная самка, перекинув к нему несколько глаз и коснувшись его верховины парой пятнистых век. – К тому же ты куда симпатичнее вон той грубой подошвы. – Движением глазных стебельков она указала на молодчика, который наблюдал за ними свирепым взглядом. Разрезатель Стали заметил, что пятнистый узор на коже самки покрывал и часть ее глаз. Некоторые из них даже были не темно-красными, а розовыми.

Адмирал попытался освободиться, но самка отрастила несколько усиков и ухватилась ими за его двухзвездные знаки отличия. Еще несколько усиков, скрытых от глаза их телами, принялись щекотать его кожу.

– Хочешь немного порезвиться? – спросила она электронным шепотом, от которого все его тело охватила дрожь. – Я знаю неподалеку тихое и уютное местечко с ковриком.

Разрезатель Стали попытался было отклонить ее предложение, но вдруг вздрогнул от шлепка тяжелого манипулятора.

– Не тронь мою векушку! – вмешался здоровяк, смерив его злобным взглядом.

От шока Разрезатель Стали настолько опешил, что даже не заметил потерю двух звездных значков, которые успела стянуть веснушчатая самка.

– Они у меня! – прокричала она, полным ходом пульсируя к двери с надписью ВХОД. Задира скользил следом за ней.

– Стоять! – крикнул Разрезатель Стали, наконец-то, заметив пропажу значков. Он пустился в погоню. В задней части быстро удалявшегося тела задиры открылся карман, откуда тот извлек палку и стал угрожающе размахивать ей в разные стороны.

– Пососи свои глаза, космит! – завопил он.

– Там лязгун! – предупредила пятнистая самка, когда они уже были неподалеку от двери. Дверь открыл их сообщник снаружи, и она едва не захлопнулась еще до того, как перед ней оказался блюститель порядка; он, однако же, сумел протиснуться сквозь проем и пустился в погоню.

Когда офицер погнался за ворами, Разрезатель Стали остановился. Немного смущенный, он передвинул россыпь звезд, чтобы закрыть хотя бы часть оголенного участка кожи. Он сомневался, что офицер сумеет поймать мошенников. Приближалось время старта, поэтому он просто развернулся и направился к месту посадки.

– Этот яйцеедский лязгун успел просочиться! – раздался крик Пятнистой Верхушки. – Рассредоточиться! Добычу продадим потом!

Она нырнула в боковую улицу, которая вела на территорию старого храма; Пятнистая Верхушка знала, что укромных местечек там было в избытке. Лязгун, к счастью, погнался за Мятой Подошвой. Но украденные значки были при ней, так что даже если сообщника поймают, в итоге его все равно придется отпустить.

Ее подошва, прекрасно знакомая с местными улицами, засекла быстрое приближение еще двух лязгунов; она поспешила вперед, постаравшись свести к минимуму звук подошвенных пульсаций. У входа на территорию старого храма он протиснула свое худощавое тело сквозь трещину, оставшуюся после коротрясения в древнем заборе, идущем вдоль внешней границы храма. Лавируя между рабочими, занимавшимися реновацией храма, она пронеслась мимо одного из недавно восстановленных «глаз» древнего монумента и направилась к булыжнику, который располагался в том месте, где основание «глазного стебелька» примыкало к стене, образующей «тело» храма. За этим камнем находился древний туннель, на который Пятнистая Верхушка наткнулась всего несколько оборотов тому назад. После того, как здесь прошли огромные, кородвигательные машины, ее внимание привлекла крошечная дыра в стене. Ища безопасное место, где можно было бы попридержать награбленное до момента продажи, она обнаружила, что дыра служила входом в подземный туннель, обшитый изнутри толстым слоем металлического сверхпроводника.

Созданный еще во времена пророка Розовые Глаза, сверхпроводящий слой не давал магнитному полю Яйца проникать внутрь туннеля; благодаря этому, верховные жрецы Светила могли быстро перемещаться из внешнего святилища на вершину холма Внутреннего Ока, где они чудесным образом появлялись перед ожидавшей внизу толпой. Теперь туннель был забит магнитным потоком, который намертво пригвоздило к стенкам.

Пятнистая Верхушка начала протискиваться сквозь магнитные линии, пока не оказалась внутри, а затем вернула камень на прежнее место, скрыв вход в туннель. Она расслабилась, и магнитное поле крепко прижало ее к окружающей коре. Лежать под землей было слегка боязно, но, по крайней мере, она была уверена, что в этом секретном убежище ее не отыщет ни один лязгун.

Смена, наконец, подошла к концу, и Тяжелое Яйцо распустил свою бригаду. Он проследил, как они запруживают лифты и направляются к поверхности Яйца и в мякотные бары – куда резвее, чем трудились весь последний оборот.

– Последний лифт, босс. – Голодная Сумка удерживала кабину в стабильном положении.

– Подожди меня, – сказал Тяжелое Яйцо. – Надо увидеться с шефом.

Он поднялся на лифте к последнему ярусу и пополз к строению, где располагался кабинет главного инженера Верховины. Сегодня его бригада едва справилась с намеченной квотой, и теперь Тяжелое Яйцо все-таки был вынужден принять меры. Капелька тисканья и щекотки делу не мешала – так рабочим было проще скоротать долгие обороты; но когда он обнаружил, как Желтый Камень топчет Мягкую Гряду прямо за шахтой лифта, это стало последним стручком, опрокинувшим цветок его терпения. Он хотел, чтобы их заменили.

Дверь к кабинет была открыта. Тяжелое Яйцо втек внутрь решительным движением подошвы, но вдруг замер. В кабинете был юный незнакомец, который о чем-то говорил главному инженеру, и тот слушал его со всем почтением. На коже юноши красовались более крупные знаки отличия, нежели у его собеседника.

– Начальник смены Тяжелое Яйцо, – обратился к нему незнакомец. – Рад снова встретиться. – Увидев замешательство в движении глазных стебельков Тяжелого Яйца, он добавил:

– Я твой начальник, Утесный Паук. Меня «омладили» – кажется, это теперь так называют. Что-то случилось?

– С этим можно подождать до следующей смены, – ответил Тяжелое Яйцо, обращая вспять пульсацию своей подошвы. Одурманенный, он выполз за дверь и направился к нижнему ярусу. Желтый Камень отвел взгляд, а Тяжелое Яйцо тем временем затек в лифт, принял управление у Голодной Сумки и приступил к долгому спуску на Космическом Фонтане до самой поверхности.

Круг Времени снова почувствовал себя одиноким и искал, с кем бы поговорить. Еще один из каналов в его машине времени забил бессвязный шум. Бесцельные блуждания привели его на другую половину Института Внутреннего Ока, где он решил наведаться в корпус кореографии; за компьютером Нейтронной Радиоактивности не оказалось, поэтому Круг Времени отправился на ее поиски в лабораторию. Но нашел лишь Энергичные Глаза, который деловито ступал по вкусо-тактильной консоли. По другую сторону консоли располагались две сильно сплющенные сфероидные чаши, отображавшие восточное и западное полушария Яйца. Их форма восходила к старинным картам, на которых расстояния измерялись в длинах подошв. Они были плоскими в окрестностях магнитных полюсов, где подошвы чила сжимались до минимума, и более округлой вблизи магнитного экватора, где подошва вытягивалась за счет горизонтальной компоненты магнитного поля. Теперь, освоив космические полеты, чила поняли, что Яйцо – это шар; древняя форма, однако же, до сих находила применение в работе кореографов, ведь сейсмическая деятельность Яйца была по большей части сосредоточена вблизи полюсов. Полушария то и дело вспыхивали огоньками, показывавшими активность коротрясений. Появившись на карте, ярко-голубая точка меняла цвет на более холодный по мере угасания толчков.

– Я искал профессора Нейтронную Радиоактивность, – сказал Энергичным Глазам Круг Времени.

– Я прямо здесь, – послышался приглушенный голос. Звук, похоже, шел из-под подошвы Энергичных Глаз.

– Она в лаборатории на восточном полюсе, – объяснил Энергичные Глаза. – Я переключу изображение на вон тот настенный визуальный экран. Все происходит довольно быстро, так что мне лучше продолжить работу с тактильно-вкусовым экраном.

– Я пришел, чтобы спросить, не захотите ли вы присоединиться ко мне на время оборотного пира, – сказал Круг Времени. – Я и не думал, что вы будете в отъезде.

– Это была незапланированная поездка, – ответило изображение Нейтронной Радиоактивности. Она перемещалась среди решетки акустических трансиверов, которые считывали данные с отдаленных сейсмических приборов, закопанных под корой вокруг восточного полюса.

– Этим оборотом я страмплинила пораньше, чтобы убедиться в правильной калибровке трансиверов. Есть подозрение, что вскоре на Яйце случится крупное коротрясение. Но утверждать пока что ничего не могу, ведь раньше никто не пытался записывать толчки перед масштабным сейсмическим событием.

– На самом деле все началось сразу после прошедшего оборотного пира, – сообщил Энергичные Глаза. – Я наблюдал за сигналами, поступавшими с решетки в окрестностях восточного полюса, и вдруг стал замечать в них кольцеобразные фигуры.

– И не только это, – добавил Нейтронная Радиоактивность. – Поначалу они были невелики, но последние несколько дотоборотов сила толчков, по мере их приближения к вершине восточнополярных гор, возрастала практически по экспоненте.

– По экспоненте! – На Круга Времени эти слова явно произвели впечатление.

– Если мои ожидания верны, то очень скоро мы столкнемся с «тримбловской тряской», – продолжила Нейтронная Радиоактивность. Она заметила озадаченное подрагивание его глазных стебельков. – Восточнополярные горы провалятся на несколько миллиметров к центру Яйца, и продолжительность оборота станет чуть больше. Человеческому нобелевскому лауреату по фамилии Тримбл удалось точно предсказать это явление, исходя из наблюдений за нейтронной звездой в Крабовидной туманности.