Основной закон

- А письма не пишут, теть Глаш? – спросил Валерик.

- Пишут. На позатой неделе дочка написала. Хотят они с мужем ейным ехать на какие-то острова отдыхать, на пляже валяться, так денег просили.

- И что? Вы дали?

- Да где там, откуда ж деньгам-то взяться! Ить не ворую, не попрошайничаю, на пензию живу. А денег тех в аккурат за свет, да за воду заплатить, да на крупу еще, да на чай. Редко когда удается выкроить хоть на колбасы кусок, или там на конфеток грамм двести. А ведь еще и лекарства нужны, и одежу нет-нет, да справить надо. А надысь телевизор погорел, мастера вызывала, так теперь до следующей пензии на прошлогодней картохе, да на огурцах-помидорах. Кабы не огород – хоть ложись, да помирай.

- И большой у вас огород?

- Огород-то большой, да только ни к чему он мне сейчас такой. Много ли одной старухе надо? Да и ноги последнее время плохо ходят, спина почти не гнется. Как нынче картоху копать стану, даже не знаю. Поди, нанимать придется. А наши алкоголики, сам знаешь, без бутылки и срать не сядут, прости господи.

Тетя Глаша трижды мелко перекрестилась.

- В бога верите?

- Так нынче верить не грех, - усмехнулась соседка.

- Поди, и в церковь ходите?

- Хожу, как не ходить? Ежели спину не ломает, так хожу. Всенощную мне уж не по силам стоять, а воскресную службу – вполне, вполне.

- А как поп ваш? Хорош или такой же, как, вон, в телевизоре показывают?

- Вот тут я тебе точно скажу: батюшка наш хороший, очень хороший человек. Как на исповеди грехи отпустит, так прям теплом по всему телу прокатит. И спина потом с неделю не болит.

Да, не привиделось… Поп здесь и впрям силу имеет. Интересно, откуда это у него взялось? Надо будет в следующий приезд и к нему заглянуть. Вот, кстати, может он чужую энергию видеть? Скорее всего, может, раз баба Клава в состоянии. А насколько он силен в смысле энергетическом? В церковных ритуалах Валерик не очень разбирался. Есть ли прямой телесный контакт во время исповеди? А если нет? Он что, может передавать свою энергию на расстоянии? Пусть на небольшом, меньше полуметра, но все-таки! А не попробовать ли сейчас на соседке?

- Теть Глаша, а что за мужик сегодня из нашего дома вышел?

Бабка, вволю наговорившись о своих проблемах, охотно и даже с азартом переключилась на новую тему.

- Да чужой какой-то. Появился аккурат на третий день, как мать твоя с курортов возвернулась.

Она увлеченно и явно со знанием дела расписывала мужичка, а Валерик слушал, и одновременно так и эдак пытался найти способ достучаться до нее, нащупать канал передачи энергии. И тут он вспомнил: поле! У него ведь энергетическое поле. Он может в любой точке этого поля устроить электрический разряд, или локальный нагрев, или еще что-нибудь в этом роде. А почему он не может создать сгусток этой самой энергии? Напрямую, без какого-либо преобразования. И раз бабушка явно находится в пределах этого поля, эта точка концентрации вполне может оказаться и где-нибудь в районе ее позвоночника. Дело осталось за малым: научиться это делать.

- Вот он туда-сюда походил, с одними-другими потолковал, на постой устроился к Машке, а потом встренул, значит, мать твою, да слово за слово, мало-помалу и пошло у них. А нонеча уж и ночевать она его пустила.

- Понятно. А Машка – это которая?

- А! Ну да, это для меня она Машка, а для тебя – Крынкина Мария Федосеевна. Да знаешь ты ее. Внук ейный, Колька, на год тебя младше учился.

Кольку Валерик вспомнил. Вспомнил и его бабушку – худющую высокую старуху, строгую до невозможности. Значит, у нее мужичок квартирует? Надо сегодня же наведаться. Да и прямо сейчас можно: чего откладывать на потом?

Хахаль оказался средних лет блондинчиком. Смазливый, белозубый, голубоглазый – просто смерть всем бабам. Ну и прикинут он был тоже неплохо. За время блуждания по магазинам Валерик поглядел на вещи, на ценники и вполне мог представить себе стоимость гардеробчика. Шмот блондина стоил, кстати сказать, не так уж и дорого. Но сидел костюмчик безукоризненно и прекрасно сочетался и с шевелюрой, и с глазами.

- Можно? – спросил Валерик у порога.

Спросил чисто для проформы, сдавать назад он не собирался.

- А, входи-входи.

Блондин явно узнал Валерика. Оно и неудивительно: фотографий на стенах в доме достаточно.

- Что скажешь хорошего?

Блондин отыгрывал этакого доброго дядюшку. Есть и злой? Всяко может быть. Прислали, например, человечка, к матери подкатиться, а к нему одного-двух в прикрытие на всякий случай. Только мать-то им на кой сдалась? У нее ни денег, ни госсекретов. Получается, через нее хотят к Валерику подход организовать? Возможно. А её использовать как инструмент давления. Следующий вопрос – кто их прислал. Органы? Бандиты? Буржуи? Кто-то еще?

- Чего молчишь-то? Пришел, так говори. А нет – вали к черту.

Валерик огляделся, задвинул на двери серьезный засов и сел на табурет у окна.

- Я пришел слушать. А рассказывать сейчас ты будешь: кто такой, откуда взялся, кто послал и с какой целью. И сколько вас таких в нашем поселке околачивается.

- Ну ты пацан борзый! А с чего ты взял, что я тебе что-то рассказывать буду?

- А с того, что я умею спрашивать. Итак, первый вопрос: кто и с какой целью послал тебя соблазнить мою мать?

- Да ты что, охренел в конец! - Гаркнул мужик и кинулся на Валерика. Как кинулся, так и лег: прием «электрошокер» был отработан на пять с плюсом. Минуты две борзой блондин будет в отключке, так что можно его пока зафиксировать во избежание дальнейших проблем. А потом поиисследовать карманы, вещи, обстановочку…

Когда блондин очнулся, на столе лежали выточенный до бритвенной остроты нож-бабочка, мятая пачка сигарет, зажигалка – дорогая, межу прочим, зипповская, фирменная, в золоченом корпусе, а содержимое бумажника тщательно изучал Валерик. Закончил, бросил портмоне тисненой кожи на стол и повернулся к мужичку. Все-таки обычный бытовой скотч – замечательная вещь. И руки скрепит, и рот заткнет…

- Ну что, расскажешь, или опять будешь изображать камикадзе?

Валерик взял со стола зажигалку. Пощелкал несколько раз, зажигая и гася огонек. Потом вновь зажег и, придвинувшись к своей жертве, произнес замогильным голосом:

- Скажи, блондинчик, тебе прическа дорога?

И протянул руку к голове связанного.

Тот интенсивно задергался, замычал что-то.

- Что, решил рассказать?

В ответ – интенсивные кивки головой.

- Имей в виду, хозяйка твоя глуха как пробка. Орать бесполезно.

С этими словами Валерик зацепил край ленты скотча и резко дернул, освобождая пленнику рот. Тот болезненно сморщился от принудительной депиляции.

- Ну что, давай, вещай.

И, сев на табурет приготовился слушать. Но вместо ценной информации получил:

- Ты не понимаешь, на каких людей наехал!

Ага! Значит, казачок, все-таки засланный!

- Это ты и твои «ах, какие люди» не понимают, на что нарываются. А за неправильный ответ…

Хрен знает, при какой температуре загораются волосы. Но от спички загораются точно, а температура пламени спички примерно семь с половиной сотен градусов. Пыхнуло хорошо. Несколько секунд, и блондина можно было смело называть лысым. Тот опять задергался, и на его шикарных штанах появилось изрядных размеров мокрое пятно. Валерик брезгливо поморщился и, не обращая внимания на дергания и мычания «пациента», произнес, как бы про себя:

- Раз ты не хочешь мне ничего рассказать, поглядим твои вещички.

Вещичек оказалось изрядно, и все больше разное барахло. Хорошее, дорогое белье, несколько различных часов (Валерик не устоял от искушения и с мстительным удовлетворением пережег в них электронику), документы на имя Сергеева Антона Даниловича и пистолет. Заграничный. Отечественные ПМ и ТТ Валерик знал, что называется, в лицо, как и любой из пацанов. А раз ни тот, ни другой, значит не наш. Вот и надпись идет по металлу: Beretta. И спрятан-то был хитро, нашелся практически случайно.

- Так-так, Антон Данилыч, а разрешение на оружие имеется?

Тот энергично закивал.

- Поди, еще и табельное?

Мужик закивал с удвоенной энергией. Валерик поразмыслил.

- Не-а, - выдал он вердикт. – Писать тебе объяснительную об утере ствола. Я его сейчас в речку скину, в омуток. Сумеешь найти – твое счастье.

Валерик еще раз обшмонал барахлишко, позаимствовал документы, пистолет, крупные деньги из кошелька и сделал шаг к двери. Бывший блондин замычал еще сильнее.

- Что, хочешь чистосердечно раскаяться? Что-то не похоже. Тогда вот что: к завтрашнему дню тебя в поселке быть не должно. Крутись как хочешь, увижу – убью. Веришь? Это хорошо, у человека должна быть вера. А тебе на прощанье… Да не крутись ты, а то промахнусь, член отпадет.

Мужик послушно замер, но через две секунды взвыл и закрутился волчком, прижимая скрученные вместе руки к паху.

- Так вот: ты теперь импотент. Навсегда, до конца жизни. Это за мою мать. А если кого вместо тебя пришлют, так я ему яйца отрежу, и сожрать заставлю. Это если живым останется. Все ясно? Да не вой, не так это и больно. Бескровная операция, считай, что лазером чикнули. Нож твой на столе, развяжешься. А там можешь и валить. Только помни: срок тебе до завтра.

Пистолет Валерик честно выкинул на самом глубоком и быстром месте реки. Если течением и не утащит, так илом затянет. Было, конечно, искушение оставить красивую игрушку себе. Но что он бы с ним делал? Тут не дикий запад, разрешение на боевой ствол не дадут, да и засвечена эта пушка, так что нафиг ее, нафиг. Есть и еще один довод: не умеет он с этим оружием обращаться. Надо же собирать-разбирать, чистить-смазывать… Документы лучше сжечь. Вообще говоря, их можно было и не брать. Для наведения справок их можно было и просто сфотографировать. Чистой воды хулиганские побуждения: осложнить мужику жизнь. Вот и трофейная зажигалочка пригодится. Забавная вещица, статусная. Хоть сам Валерик не курил, но zippo притырил. Не себе, так подарит кому.

Интересно только, кто это захотел подлезть к нему через мать? Эх, не умеет Валерик правильно спрашивать. Это в кино, вон, сыщик два-три вопроса бандюге задаст, и тот сам торопится всю душу излить. А тут… Понятно, что мужик боится. И самого Валерика, и своих боссов. Наверное, можно было бы из него все данные выкачать. Знающие люди рассказывали, что у каждого человека есть предел боли, которую он может терпеть. Но вот не умеет Валерик живого человека на куски резать или молотком ему пальцы плющить. И учиться такому не хочет совершенно. А лысый блондин исчез еще до заката. Кто, откуда, что было нужно, так и осталось неизвестным.

Баба Клава встретила Валерика хмуро. Вместо привычной уже уютной кухни молча проводила в гостевую комнату, села напротив и какое-то время буравила его тяжелым колючим холодным взглядом, от которого по спине табунами скакали мурашки. Ну, и он молчал в ответ. Так и сидели друг напротив друга, играясь в гляделки. Наконец, старая ведьма соизволила открыть рот:

- Доигрался ты! И ведь предупреждала, ведь говорила, и все равно спалился по полной. Приходили ко мне третьего дня.

- Кто приходил, зачем? – не понял Валерик.

- А то сам не знаешь, кто. Конь в кожаном пальто! Гебе являлось, да не по мою душу. О тебе все расспрашивали. Кто, что, откуда, зачем – все до последней капельки. Запомни раз и навсегда: с государством нельзя играть, у него все карты крапленые. А если даже ты будешь выигрывать, так оно правила сменит, и все одно тебя обует. Рассказывай, куда вляпался!