Основной закон

Валерик промолчал.

- Понял? – заорал Паша.

Бухгалтер сделал шаг вперед.

- Понял, - поспешно подтвердил студент.

На полу зашевелилась Машка-Барби. Встала на четвереньки, потрясла головой и, опираясь на руку подскочившего к ней Бухгалтера, встала на ноги.

- Очухалась? – нежно проворковал бандит. – Вот и хорошо. Тут где-то на полу шприц валяется. Найди и держи при себе. На всякий случай. А ты – он кивнул Бухгалтеру – помоги.

Минут через пять Машка вскочила, сжимая в руке тонкий одноразовый шприц, вроде инсулинового.

- Вот он!

- Хорошо, - кивнул Паша. - Сядь в уголке и не отсвечивай. А мы продолжим.

Он повернулся к Валерику:

- Слышь, фраер, тебе какое ухо дороже? Правое или левое? Молчишь? Ну, тогда Бухгалтер сам выберет.

Бугай встал рядом со своим боссом и достал из кобуры пистолет.

- Это, чтобы не думал, что я шучу. И не дергайся, а то он тебе еще что-нибудь нужное отстрелит.

Бандит заржал. Бухгалтер не торопясь щелкнул предохранителем, передернул затвор, досылая патрон в ствол, и стал медленно поднимать вытянутую вперед правую руку.

Вот он, момент! Что нужно, чтобы произошел выстрел? Любой пацан скажет – ударить бойком по капсюлю. Или молотком – неважно. Но ведь можно просто нагреть малюсенькую толику очень нестабильного вещества до температуры воспламенения. Хватит доли кубического миллиметра. И энергии на это нужно всего ничего. Так что вполне хватит не на один патрон, а на… Сколько их там в обойме? Восемь? Десять? Пятнадцать? Неважно. Важно, что они в рукояти пистолета, а рукоять – в руке.

Банг! Жахнуло неслабо. Кисть правой руки Бухгалтера словно окуталась облаком пламени, и раскуроченный пистолет упал на пол вместе с оторванными пальцами. Одновременно Валерик качнулся вбок, опрокидывая стул на пол и быстро пережигая пластик стяжек. Освободился от стула и прежде, чем Паша успел отдать хоть какой-нибудь приказ, долбанул его разрядом, на этот раз вырубая напрочь. Машка-Барби отключилась сама, лишь увидев кровь и куски мяса. Теперь очередь автоматчиков. Они стоят далековато, но все-таки в пределах досягаемости. Это больно, когда патроны начинают рваться прямо в подсумках. И пули при этом летят куда попало, например, в небо, в ногу, в живот. А еще такие фокусы вводят людей кого в ступор, кого в панику. Нет явного врага, нет команды. И люди, хоть они трижды бойцы, просто не знают, как реагировать: то ли, рискуя остаться без рук, сдергивать ремень с подсумками, то ли бежать отсюда со всех ног – если, конечно, эти ноги еще целы. А Валерик, укрывшись за тонкими досочками, действовал наверняка. Риск, конечно, был. Но все-таки, вряд ли пуля, не разогнавшаяся в стволе, потерявшая энергию на разрывание магазина, сможет пробить стенку веранды, а потом еще и сохранить убойную силу. Ну а деморализованных и дезориентированных противников можно просто и незатейливо убить. Неважно: озоном, электрическим разрядом, сердечным спазмом или еще десятком-другим способов – Валерик хорошо поработал над этим вопросом. Главное – стрелять в него больше никто не будет.

Расправа заняла меньше минуты. Никто не ушел. Вокруг беседки лежало шесть трупов, внутри – еще один. Поразмыслив, Валерик решил не убивать гостеприимного хозяина – вопросы к нему только множились – а пристегнуть его к стулу. Как это правильно сделать, он теперь знал. А еще хорошо, что эта сволочь решила поселиться практически в лесу. Не хватило бы своих сил на все, что было сделано. Но была возможность по ходу действия подкормиться, подпитаться, подзарядиться. И сейчас снова. Пока есть передышка, есть время и еще не до конца исчерпан тоненький стелющийся по земле слой золотистого тумана.

Валерик еще раз просканировал доступный ему периметр. Никого. То есть, никого, кроме Паши и его подружки. Он выждал пару минут. Никто не появился. Ощущение опасности тоже не возникало. Он приподнялся, огляделся вокруг и, не увидев никого, выпрямился во весь рост. Подсел к чудом уцелевшему столику и принялся методично уничтожать выставленные на нем деликатесы.