Бразилия вчера и сегодня

Либеральный альянс

Экономический кризис, разразившийся в 1929 г., с полной очевидностью и драматизмом обнажил всю отсталость и гнилость социально-экономической и политической структуры Бразилии, ее зависимость от иностранного капитала. В то же самое время кризис привел к резкому обострению классовых и политических противоречий общества, вставшего перед острой необходимостью радикальных перемен.

Особенно губительным для страны оказался кризис кофе. Перепроизводство этого главного экспортного продукта стало ощущаться еще в середине 20-х годов. «Излишки» кофе достигли к 1930 г. 23 млн. мешков (по 60 кг){66}. Чтобы поддержать цены, плантаторы прибегли к варварскому уничтожению первосортного кофе: его сжигали, топили в море, пускали на удобрения, делали асфальт и т. д.

Аграрный кризис немедленно оказал свое влияние на промышленность. Первыми пострадали мелкие и средние предприниматели. Объем производства (по стоимости продукции) за один год сократился на треть, многие фабрики закрылись{67}.

Кризис с чрезвычайной силой обострил социальные противоречия. Для пролетариата главную опасность представляла безработица, охватившая 1,5 млн. человек{68}. Президент В. Луис цинично заявил, что все безработные — «это люди просто ленивые, которые не работают лишь потому, что сами не хотят»{69}. Одновременно с ростом безработицы произошло резкое падение заработной платы (в среднем на 30–40 %). Тысячи семей буквально умирали от голода. Директор Национального департамента общественного здравоохранения Белизарио Пенна вынужден был признать: «30 миллионов людей не имеют почти никакой собственности, они постепенно умирают от голода, сифилиса и лихорадки»{70}.

Накануне кризиса ведущую роль в экономической и политической жизни страны играла буржуазно-аграрная олигархия штатов Сан-Паулу и Минас-Жераис, могущество которых определялось, во-первых, их монополией на производство кофе (83 % общего сбора), и, во-вторых, постоянной поддержкой английского капитала. С началом кризиса сила олигархии была впервые основательно подорвана.

В этих условиях буржуазно-помещичьи круги, не связанные непосредственно с производством кофе, и, особенно, окрепшие слои промышленной буржуазии, попытались использовать выгодный момент, чтобы захватить власть в свои руки.

Первоначально борьба между двумя соперничающими блоками развернулась в связи с подготовкой к президентским выборам, назначенным на 1 марта 1930 г. Правящая группировка, нарушая свое соглашение с олигархией штата Минас-Жераис, намеревалась вторично провести своего личного ставленника на пост президента. «Вероломное» поведение «паулистов» вызвало крайнее раздражение правящей группировки штата Минас-Жераис, губернатор которого Антонио Карлос де Андрада намеревался сам занять президентское кресло. В качестве переходного этапа к достижению этой цели Антонио Карлос решил блокироваться с буржуазно-помещичьими кругами скотоводческого штата Риу-Гранди-ду-Сул. В июне 1929 г. «минейрас» и «гаушо» заключили тайное соглашение о союзе. Была достигнута договоренность о том, что, в зависимости от обстоятельств, либо Антонио Карлос, либо Жетулио Варгас, бывший в 1928–1929 гг. губернатором штата Риу-Гранди-ду-Сул, будут выдвинуты на пост президента от оппозиционных сил. Спустя месяц в своем письме к президенту В. Луису от 20 июля 1929 г. губернатор Антонио Карлос официально известил его о том, что на пост президента оппозиционный блок выдвинет кандидатуру «гаушо» Жетулио Варгаса, с тем чтобы «избежать серьезных нарушений нормальной жизни страны»{71}. Этот шаг являлся вынужденным. Сам Антонио Карлос был известен как отъявленный реакционер и не мог поэтому претендовать на ореол «либерала» и «демократа».

Имя Жетулио Варгаса не было широко известно, хотя одно время он занимал пост министра финансов в правительстве В. Луиса, а затем в течение года был губернатором своего родного штата Риу-Гранди-ду-Сул. По его вору высших политических кругов «минейрас» и «гаушо», неожиданно для себя Варгас стал кандидатом на пост президента от оппозиции. Варгас всеми силами старался держаться в тени, не желая навлекать на себя гнев президента. В своем письме к В. Луису от 11 июля 1929 г. он писал: «Я никогда не претендовал на высший пост. В своих прежних письмах к вашему превосходительству я выражал свое искреннее намерение поддержать любую инициативу вашего превосходительства, но как член своей партии (точнее: персоналистской политической группировки — Республиканской партии штата Риу-Гранди-ду-Сул— во главе с Боржесом де Медейрос. — Б. К.) я вынужден подчиняться всем ее решениям, а также приказу моего шефа». В конце своего письма Ж. Варгас заявлял, что он надеется на продолжение с президентом В. Луисом «самых дружеских отношений». «Мое имя не станет для вашего превосходительства препятствием на пути осуществления преемственности президентской власти»{72}.

Как свидетельствует один из организаторов Либерального альянса Жоао Невес да Фонтоура (именно он подписал от имени «гаушо» секретный договор с Антонио Карлосом), Варгас долгое время опасался ввязываться в борьбу за власть, «отвергал Либеральный альянс», проявлял «политическую трусливость» и «был готов капитулировать»{73}. Правящая элита Риу-Гранди-ду-Сул как бы вытолкнула на поверхность этого «ставленника латифундистов и крупных капиталистов, связанных с империализмом США»{74}.

В обстановке «политического невроза», как удачно определил ситуацию Жоао Невес да Фонтоура, даже такой честолюбивый политикан, как Антонио Карлос, вынужден был поддерживать Ж. Варгаса, хотя, по словам самого губернатора «минейрас», «его вовсе не восхищали ни личные качества, ни политическая линия Варгаса»{75}. Антонио Карлос тем не менее считал, что «главная цель — примирить граждан с властью, национализировать правительство»{76}.

С этой целью и был заключен секретный пакт между «минейрас» и «гаушо», положивший начало Либеральному альянсу. Первоначально в его поддержку высказалось 70 депутатов Национального конгресса, затем их число выросло. 3 августа 1929 г. был официально учрежден Либеральный альянс — предвыборный политический блок буржуазно-помещичьих кругов штатов Минас-Жераиса, Риу-Гранди-ду-Сул и Параибы. Постепенно к нему примкнули и другие группировки, выступавшие против переизбрания на пост президента ставленника кофейной олигархии Сан-Паулу.

В расчеты буржуазных политиканов — Антонио Карлоса, Боржеса де Медейроса, Освалдо Араньи, Жоао Невеса да Фонтоура, Жетулио Варгаса и др. — не входило развертывание социальной активности масс. Более того, по словам Антоиио Карлоса, главная задача состояла и том, чтобы отстранить кофейную олигархию от власти прежде, чем это сделает народ, и тем «помешать ему со вершить революцию, которая положит конец нашему господству вообще»{77}.

В письме от 12 августа Í 929 г. один из идеологов Либерального альянса Линдолфо Коллор писал Ж. Варгасу, что его волнует не то, что неизбежна борьба, а то, что, поскольку борьба против старой власти назрела и ее жаждет весь народ, встает вопрос, «кто воспользуется плодами победы — ты или Луис Карлос Престес, либералы или экстремисты… Вторая перспектива была бы наиболее ужасна»{78}. Л. Коллор считал недостаточным ограничиться созданием предвыборного блока. Он настаивал на образовании массовой либеральной партии, которая бы взяла политическое руководство страной в свои руки. Однако руководители альянса скептически отнеслись к идее Л. Коллора, полагая, что «трудно образовать партию на основе противоречивых и враждующих группировок». Их волновал другой вопрос — где достать деньги для организации предвыборной борьбы. В одном из своих писем Ж. Варгас писал о том, что надо найти «верного посредника, лично связанного с торговцами и банкирами, который мог бы договориться о финансовой помощи с полной гарантией тайны», чтобы не потревожить публику и не дать повод для нападок противников{79}.

С целью обеспечить поддержку армии и городских средних слоев либералы установили контакты с руководителями тенентистского движения. Большинство тенентистов охотно вступили в союз с либералами. Упоенные своей популярностью, они ждали событий, которые открыли бы им доступ к политической власти. В итоге между мелкобуржуазным офицерством и либерально-буржуазными кругами сложился политический союз.

Луис Карлос Престес вначале также считал возможным союз с либералами, по затем выступил резко против контактов с ними, полагая, что «если тенентисты, не будучи самостоятельной организованной политической силой (а они ею действительно не были), войдут в правительство Варгаса, то это будет капитуляцией перед господствующими классами, дискредитирует их в глазах бразильского народа»{80}. Это предостережение не было услышано. Тенептисты во главе с Мигелом Костой и Жуаресом Тавора вступили в коалицию с Ж. Варгасом, поддержав программу либералов, которая была официально обнародована в сентябре 1929 г.

Ж. Варгас обещал в случае победы на выборах объявить политическую амнистию, защищать «свободу мысли», расширить избирательные права трудящихся, реорганизовать систему социального законодательства и просвещения. Главное внимание Ж. Варгас уделил социальным вопросам — и, особенно, необходимости выработки трудового законодательства в интересах «классового спокойствия». Много обещаний было сделано и «славной армии», играющей «столь важную роль в жизни нации и государства». Наряду с этим, он обещал улучшить работу госаппарата, приостановить рост цен на товары первой необходимости, развивать экономику, чтобы «производить больше и дешевле». Без смущения Ж. Варгас объявил себя «кандидатом, которого выдвинул бразильский народ»{81}.

Предвыборная программа либералов была весьма ограничена, она касалась исключительно вопросов политического усовершенствования общества. Главные вопросы экономического характера — структура землевладения и зависимость от иностранного империализма — Варгасом даже не упоминались. И тем не менее даже куцые предложения либералов вызвали всеобщую поддержку. Особенно с большим восторгом их восприняли городские средние слои — мелкая буржуазия, интеллигенция, студенчество.

Средние слои (более многочисленные, чем пролетариат) стремились оттеснить олигархию от власти, с по мощью либеральной политики смягчить социальные противоречия и укрепить свои позиции в обществе, защититься от ударов экономического кризиса.

Призывы Варгаса приобрели всеобщую популярность ввиду того, что в стране к этому времени со всей очевидностью обнажился глубокий политический кризис олигархической власти. Старый государственный аппарат, перегрызшиеся между собой политические региональные группировки, застой в экономике, неспособность олигархии управлять страной — все это говорило о глубоком кризисе «верхов». Широкие слои народа, прежде всего пролетариат и городские средние слои, а также либеральная буржуазия требовали перемен, продвижения вперед. В этом смысле можно говорить о назревании кризиса «низов». Страна быстро приближалась к революционной ситуации. Причем, характерно, что на первом этапе ближайшие интересы всех антиолигархических сил совпадали. Буржуазия, естественно, стремилась не допустить выхода революционной энергии масс на поверхность. В то же время Ж. Варгас в другие лидеры Либерального альянса стремились опереться на массовую поддержку, привлечь народ с помощью тенентистов на свою сторону. И это им в значительной степени удалось. Однако неизбежным следствием такой политики стало то, что Либеральный альянс превратился в своеобразного выразителя интересов широкого, по социальному составу антиолигархического движения. Мелкобуржуазное офицерство наполнило верхушечное движение Либерального альянса более глубоким социальным содержанием, создало ему массовую базу в лице антиолигархического движения средних слоев города, буржуазных элементов, части рабочих, крестьян, интеллигенции, студенчества.