Бразилия вчера и сегодня

Формирование партийно-политической системы

Кризис авторитарного режима и переход к парламентарным методам правления свидетельствовал о завершении переходного периода в политическом развитии бразильской буржуазии. Режим личной власти мог существовать лишь до тех пор, пока сама буржуазия как класс была слаба. Укрепление экономических позиций буржуазии, с одной стороны, и рост противоречий между «Новым государством» и народом, с другой, обусловили необходимость срочного оформления стабильной политической системы. В обстановке возрождения массового демократического движения, вызванного победой Советского Союза над фашизмом, все классы и слои бразильского общества, в том числе и правящая группировка во главе с Ж. Варгасом, видели единственный выход в отказе от диктатуры. Развитие классов и классовой борьбы настоятельно требовало своего политического выражения в оформлении партий, которые бы взяли на себя представительство интересов классов. Однако режим «Нового государства» исключал саму возможность политического соперничества. После декабрьского декрета 1937 г. в стране действовала лишь одна партия — Бразильская коммунистическая партия, но она была запрещена и работала в подполье. Однако постепенно, по мере роста буржуазии как класса, укреплялись различные ее слои и группировки, которые стремились политически обособиться друг от друга. В политическую жизнь все активнее втягивались также мелкая городская буржуазия, интеллигенция, студенчество, армия, церковь. Все эти процессы требовали своего логического завершения в создании разветвленной партийно-политической системы.

До 1930 г. в стране действовал ряд буржуазно-помещичьих политических группировок и «партий», хотя они не играли решающей роли в большой политике. Строго говоря, все они не являлись политическими партиями в полном смысле слова, ибо выражали, как правило, частные (клановые, групповые, региональные) интересы помещичьих и буржуазных кругов. Цель всей их деятельности ограничивалась захватом выгодного, доходного местечка. Движение 1930 г. нанесло сильный удар по олигархической власти и сопутствующим ей «партийным» декорациям. Попытки восстановить формальную демократию и придать действенность разбитым политическим группировкам, предпринятые в 1932 г. «конституционалистами», а затем при подготовке к выборам 1937 г., были расценены Ж. Варгасом и стоявшими за ним буржуазно-националистическими слоями как преждевременные и опасные. Более того, режим «Нового государства» стал активно внедрять корпоративизм, идеологию «классового мира» и «политической интеграции». Такая новая политика, по мнению Ж. Варгаса, должна была раз и навсегда покончить с классовой борьбой, региональным соперничеством, а следовательно, и с деятельностью всяких партий. Однако эти расчеты не оправдались.

В годы второй мировой войны начался глубокий идеологический и политический кризис «Нового государства». В мае 1945 г. под давлением общественности Варгас был вынужден издать декрет о разрешении свободно создавать политические партии и о их юридическом признании. Для регистрации и получения права участвовать на выборах президента, конгресса и местных органов, о подготовке к которым было объявлено еще в феврале, требовалось только одно — иметь в составе партии не менее 10 тыс. членов. Клапан был открыт. Повсюду, как грибы после дождя, стали появляться политические партии и группировки. Особенно много мелких партий было создано на периферии. Вскоре они распались или вошли в состав более крупных. Так или иначе в результате невиданного политического ажиотажа за короткий срок в 1945–1946 гг. в стране было создано сразу несколько десятков партий. Элемент регионализма, конечно, не был изжит полностью. На новом этапе буржуазия как класс оказалась более всех заинтересованной в оформлении политической системы, с помощью которой теперь только и можно было продолжать управление массами и государством.

Поскольку широкие слои народа также были заинтересованы в демократизации общественной жизни, становление новой партийно-политической системы протекало исключительно бурно и энергично. Многие тысячи людей охотно и без каких-либо колебаний записывались в любую партию, если ее организаторы упоминали о демократии, о выборах, о реформах. Народ, истосковавшийся за долгие годы диктатуры по самым обычным нормам буржуазной демократии, теперь как бы наверстывал упущенное.

Известный бразильский историк-марксист Р. Фако в книге «Бразилия XX столетия» так оценивает сложившуюся ситуацию: «…Восстановление деятельности буржуазных политических партий относится к середине 1945 г. К этому времени структура этих партий значительно отличалась от той, которая была характерна для них в предыдущее десятилетие. Ранее буржуазные политические партии представляли собой временные и непрочные политические объединения, деятельность которых имела, главным образом, провинциальное значение… с ростом буржуазии, средних слоев населения и пролетариата перестройка буржуазных политических партий на общенациональной основе стала необходимостью»{127}.

Наиболее крупными из вновь созданных партий являлись:

1) Социал-демократическая партия, возглавляемая генералом Э. Г. Дутрой, избранным в декабре 1945 г. президентом республики. На выборах Дутра получил 42,7 % голосов. Спустя 10 лет в 1955 г. кандидат этой буржуазно-реформистской партии Ж. Кубичек был также избран президентом.

2) Национально-демократический союз, во главе которого стояли реакционеры генерал Э. Гомес и К. Ласерда; в 1945, 1954, 1961 и 1964 гг. эта наиболее правая буржуазно-помещичья партия явилась организатором антиправительственных заговоров.

3) Бразильская трабалистская партия, созданная по инициативе Ж. Варгаса, объединила вокруг себя националистическое крыло мелкой и средней буржуазии, часть рабочего класса, служащих, интеллигенции. Лидером этой партии после смерти Ж. Варгаса стал Жоао Гуларт, свергнутый военщиной в апреле 1964 г.

Бывшие интегралисты воссоздали свою организацию под наименованием «Партия народного представительства».

Одновременно возникли многие другие партии{128}. Всего в стране действовало около 50 политических партий и группировок, причем отличить одну от другой было крайне трудно.

Коалиционные перестановки, показное и реальное соперничество, разветвленная пропаганда, закулисные соглашения, которые вошли в практику каждой из вновь созданных партий, наполнили собой содержание политической борьбы. На ряде этапов широкие слои населения волей-неволей втягивались в этот процесс, выполняя роль «послушной пехоты».

Только организованные отряды трудящихся и прежде всего авангард пролетариата, возглавляемый Бразильской коммунистической партией, проводили свою собственную политическую линию. В 1945–1947 гг. БКП стала массовой партией. В ее рядах в эти годы насчитывалось около 150 тыс. членов. Однако БКП в течение всех лет после войны фактически действовала нелегально, за исключением короткого периода с мая 1945 г. по май 1947 г.

Создание разветвленной партийно-политической системы бразильского общества носило до некоторой степени стихийный характер, служило своего рода эмоциональным ответом на долгий период диктатуры и подавления демократии. Это, хотя и явилось важным шагом вперед, не означало, конечно, изменения социальной структуры власти, а свидетельствовало лишь о дальнейшем усовершенствовании буржуазного государства.

У всех буржуазных партий была одна цель — защита капиталистического строя, хотя выполнение этой задачи мыслилось по-разному. Для правобуржуазпых партий (прежде всего, Национально-демократического союза), выражающих интересы крупной финансовой и торговой буржуазии и латифундистов, были характерны линия на отказ от защиты национальных интересов ради союза с империализмом США, усиление репрессий в отношении забастовочного движения, отказ от каких-либо структурных реформ и т. д. Не случайно на выборах Национально-демократический союз ни разу не собрал более 25 % голосов, так и не сумев провести своего кандидата на пост президента. Национально-демократический союз, как и другие буржуазные партии, был приспособлен исключительно для парламентской борьбы и не имел постоянных контактов с массами, однако всегда оказывал огромное влияние на политическую жизнь страны. Лидеры Национально-демократического союза не раз пытались организовать государственный переворот с целью установления военной реакционной диктатуры, провоцировали политические кризисы, возглавляли антикоммунистическую пропаганду и деятельность реакционных группировок.

Другие буржуазные партии занимали в принципе более конструктивную позицию, хоть и они всегда выступали против революционного движения масс. По социальному составу эти партии не были, конечно, исключительно буржуазными, по это не меняло их буржуазно-классового назначения. В свое время В. И. Ленин не раз указывал, что социальный состав партии и ее классовый характер, ее политика не обязательно адекватны друг другу. Так, определяя роль кадетской партии в России, В. И. Ленин подчеркивал, что она была «не связана исключительно с каким-нибудь одним классом буржуазного общества, но тем не менее она насквозь буржуазна»{129}. Эту характеристику можно полностью отнести и к бразильским буржуазным партиям. Они представляли собой, так сказать, инструменты для выдвижения кандидатов и участия на выборах. В обычное время они существовали в эмбриональном и пассивном состоянии, появляясь на свет лишь с началом избирательной кампании. Мелкие партии при этом занимались сбором голосов для крупных, надеясь таким путем урвать кусочек и для себя{130}.

Бразильская трабалистская партия (БТП) являлась наиболее радикальной из всех буржуазных партий. В основе ее идеологии лежал принцип «социального сотрудничества», впервые введенный в ранг официальной политики в годы правления Ж. Варгаса. После краха «Нового государства» националистические слои мелкой и средней буржуазии, окрепшие в период после 1930 г., не отказались от планов обеспечения «социальной интеграции» между трудом и капиталом. Такую же линию проводила и профсоюзная бюрократия, пышно расцветшая в годы «Нового государства». Результатом политического блока буржуазно-реформистских группировок и правой профсоюзной бюрократии и явилось создание трабалистской партии. Внутри БТП постоянно шла борьба между левым и правым крылом. Разношерстный социальный состав партии и высокий удельный вес рабочих не раз заставляли официальных лидеров трабалистов — Жетулио Вартаса, Жоао Гуларта, Сержио Магальяеша, Леонела Бризолу, Мигели Арайса и др. — занимать более радикальные позиции по сравнению с теми, которые они предпочли бы избрать сами. Расхождение между лидерами трабализма и другими буржуазными политиками были неважны и мелки с точки зрения теории классовой борьбы, но имели большое политическое и практическое значение. В документах Бразильской трабалистской партии выдвигалась типично реформистская программа достижения прогресса страны и расцвета человеческой личности при «сохранении частной собственности, ограниченной рамками социального благосостояния коллектива». Трабалисты защищали эволюционный путь изменения общественного устройства совершенно в духе современных лозунгов «демократизации капитализма» и «народного капитализма». При этом они высказывались даже за участие в правительстве представителей рабочих и крестьян — правда, только в общих границах представительной демократии, «равновесия и гармонии классов».