Новая Зеландия

К внешнеэкономическим факторам нестабильности добавились и природные. В 70-е годы, особенно в первой половине, случались частые засухи, которые привели к сокращению настрига шерсти, веса ягнят и крупного рогатого скота, падению их поголовья.

В 70-е годы произошло заметное снижение темпов роста инвестиций в сельском хозяйстве, что, естественно, также явилось фактором стагнации производства. Если в период между 1949/50 и 1968/69 ф. г. объем основных фондов в сельском хозяйстве увеличивался в среднем на 2,1 % в год, то в 1968/69–1975/76 ф. г. — на 1 %. Одной из причин сокращения инвестиций стал рост цен на изделия, применяемые в сельском хозяйстве. Если в начале 70-х годов трактор стоил 6,9 тыс. долл., то в начале следующего десятилетия — 28 тыс. долл., тонна суперфосфата соответственно 27 и 110 долл.

В основе высокой эффективности сельского хозяйства Новой Зеландии на протяжении всей истории его существования, помимо благоприятных природных факторов и отсутствия феодальных пережитков в землевладении, лежало интенсивное использование достижений научно-технического прогресса. Суда-рефрижераторы, машинная стрижка овец, доильные аппараты, фосфатные удобрения, новые сорта трав, использование микроэлементов (кобальта, меди, селена), сельскохозяйственной авиации, искусственное осеменение, новые породы скота, устранение эпидемий бруцеллеза и туберкулеза — вот основные достижения, позволившие добиться высоких результатов. Однако все эти новшества появились до завершающей трети XX в. В 70-е годы темпы внедрения новых зоо- и агротехнических приемов заметно сократились. Это также сказалось на замедлении темпов сельскохозяйственного производства.

Представители фермерских организаций утверждали, что основные причины стагнации сельского хозяйства связаны скорее с социально-психологическими факторами, чем с экономическими и технологическими. Сельское хозяйство, по их словам, больше не рассматривается нацией как основа экономики. Имея наивысшие среди всех участников трудового процесса показатели производительности труда, фермеры тем не менее, по их словам, вынуждены трудиться значительно больше всех остальных. Если еще в начале 60-х годов новозеландскому фермеру для обеспечения среднего жизненного уровня достаточно было иметь 800 овец, то к концу 70-х для его сохранения — не менее 3 тыс. голов. Даже мелкий фермер, не имеющий возможности использовать наемную рабочую силу, был вынужден содержать отару в 3,5 тыс. овец, в противном случае расходы превышали доходы. При этом уход за отарой должны были обеспечивать все члены семьи фермера. В молочном хозяйстве минимальная численность стада составляла 125 коров, иначе их содержание было убыточно.

Тем не менее даже такой интенсивный труд не позволил предотвратить относительного снижения доходов фермеров по сравнению с доходами прочих профессиональных категорий, что, по мнению новозеландских экономистов, способствовало возникновению у фермеров чувства разочарования и нежелания увеличить производство. Назывались также и другие причины: уменьшение политического влияния фермеров вследствие растущей урбанизации, ухудшение качества жизни в сельской местности (закрытие школ, других социально-культурных учреждений) вследствие миграции аграрного населения в города.

По мнению известного новозеландского экономиста Я. Маклина, одной из причин отставания сельского хозяйства Новой Зеландии в 70-е годы явилось сокращение капиталовложений в эту отрасль, замедление темпов внедрения достижений НТР. Сравнение сельского хозяйства Новой Зеландии и других стран, отметил Маклин, показывает, что эффективность была достигнута главным образом за счет снижения затрат труда на единицу продукции, а не увеличения отдачи с единицы земли. Изменение этой тенденции объективно необходимо для улучшения положения в сельском хозяйстве.

Отдельные отрасли новозеландского сельского хозяйства, особенно молочное животноводство, слишком медленно адаптировались к изменению конъюнктуры на мировом рынке. Когда в западной прессе начал активно муссироваться вопрос о влиянии потребления сливочного масла на содержание холестерина в крови, крайне незначительные и вялые меры были предприняты, чтобы противостоять наступлению «маргаринового лобби». Гарантированный рынок для новозеландского масла и сыра после второй мировой войны не способствовал изучению потребительского спроса. Десятилетиями Новая Зеландия осуществляла поставки одного и того же дешевого сорта сыра, хотя запросы английского потребителя менялись. Вступление Англии в ЕЭС в 1973 г. открыло английский рынок для аналогичной продукции стран Сообщества, отличавшейся более широким ассортиментом и высоким качеством.

В то же время производители шерсти, регулярно изучавшие рынки сбыта и внимательно следившие за коммерческой и технологической конъюнктурой, за изменявшимся спросом, действовали оперативно и гибко. В связи с внедрением и повсеместным распространением синтетических волокон они смогли принять эффективные контрмеры (хорошо увязанные в мировом масштабе), серьезно обеспеченные в финансовом отношении. Принятые меры дали заметные результаты и способствовали сохранению позиций шерсти как ведущего сырья для текстильной промышленности.

Процесс приспособления сельского хозяйства Новой Зеландии к новым условиям развития оказался достаточно затяжным и болезненным. Тем не менее к началу 80-х годов в нем произошли сдвиги. С 1978 г. начало расти производство сельскохозяйственной продукции. С конца 70-х годов заметно увеличилась доля сельского хозяйства в инвестициях: 6,3 % в 1975 г., 8,1 % в 1978 г. и 13,8 % в 1981 г. Стала заметна диверсификация в направлении экспорта. Если еще в начале 70-х годов на Великобританию приходилось более 35 % экспорта новозеландской сельскохозяйственной продукции, то в конце 70-х — примерно 15 %. Вырос удельный вес США и Японии. Значительно увеличилась доля развивающихся стран Юго-Восточной, Южной Азии, Дальнего, Ближнего и Среднего Востока. В начале 70-х Великобритания закупала почти весь вывозимый Новой Зеландией сыр — 70 тыс. т, или 3/4 продукции новозеландской сыроваренной промышленности. В конце 70-х годов Япония импортировала 28 тыс. т, США — 20 тыс. т. Если до 1973 г. производился и экспортировался почти исключительно чеддер, то в конце 70-х — начале 80-х годов — несколько десятков различных сортов. До 1965 г. экспортировалось только соленое масло и опять же почти исключительно в Великобританию. В начале 80-х годов Новая Зеландия поставляла уже несколько видов масла в десятки стран. Быстро росло производство и экспорт молочного жира и казеина — высококалорийных продуктов, применяемых в пищевой и кондитерской промышленности, пользующихся большим спросом в США и Японии[32].

В общей сложности молочная промышленность выпускает около 2 тыс. наименований продукции (78 видов одного только молочного порошка), поставляемых более чем в 100 стран. В ряде развивающихся стран Юго-Восточной Азии и Океании новозеландские фирмы построили предприятия по выпуску молока из поставляемого ею сырья.

Животноводство мясного направления с конца 70-х годов также развивалось довольно динамично. Стадо овец увеличилось с 55,3 млн голов в 1975 г. до 69,7 млн в 1984 г. С 1979 г. после длительного периода сокращения поголовья начало увеличиваться и стадо крупного рогатого скота. В этой отрасли также налицо тенденция диверсификации производства и экспорта. Увеличились отгрузки мяса в Японию, США, ряд азиатских стран. Расширилась номенклатура вывозимых мясных изделий. Если раньше «Уайтаки НЗ рефрижирэйтинг» (крупнейшая компания в отрасли) не шла дальше грубой обработки шкур кислотой, то в настоящее время на ее предприятиях вырабатывается даже замша самой высокой категории. Овечьи мозги поставляются во Францию, языки — в Великобританию, из отходов приготовляется корм для скандинавских норок, консервы для домашних животных.

К числу экзотических примеров диверсификации новозеландского животноводства относится оленеводство. Мясо оленей экспортируется в США и ФРГ, рога — в страны Восточной и Юго-Восточной Азии, где из них получают пантокрин.

Производство шерсти, почти полностью ориентированное на экспорт, в 70-е годы тоже испытывало трудности, связанные с резкими колебаниями конъюнктуры на мировых рынках и тремя засухами. Однако в целом эта отрасль находилась в более благоприятном положении по сравнению с другими отраслями сельского хозяйства. С одной стороны, в легкой промышленности сложилась относительно стабильная структура потребления натуральных и искусственных волокон (в связи с чем не происходит столь быстрого вытеснения шерсти), а с другой — повышение цен на нефть и газ — сырье для получения синтетических волокон — привело к повышению цен на последние. Сыграли свою роль и меры, принятые производителями шерсти для обеспечения сбыта своих товаров. С конца 70-х годов производство шерсти росло при одновременном росте цены на шерсть.

Одним из наиболее часто приводимых примеров диверсификации новозеландского экспорта является резко возросший в конце 70-х — начале 80-х годов экспорт фруктов, в первую очередь кивифрута. В 1981 г. было экспортировано примерно 20 тыс. т плодов кивифрута на 50 млн долл., а в 1985 г. — более 40 тыс. т на сумму 150 млн долл.

Тем не менее, несмотря на заметные успехи в диверсификации производства и экспорта сельскохозяйственных продуктов, сельское хозяйство Новой Зеландии и в 80-е годы испытывает трудности, связанные в первую очередь с политикой ЕЭС, которая остается неблагоприятной для Новой Зеландии. Европейское сообщество постепенно сокращает квоту на импортируемые из Новой Зеландии молочные и мясные продукты. Если в 1981 г. квота по маслу составляла 94 тыс. т, то в 1982 г. — 92 тыс. т, в 1983 г. — 87 тыс. т и 79 тыс. т в 1986 г. Еще более жесткую позицию, как отмечалось выше, заняло Сообщество по отношению к новозеландскому сыру и молочному порошку. В 1980 г. с ЕЭС было заключено соглашение об ограничении экспорта новозеландской баранины и ягнятины до 245 тыс, т в год.

Лесное хозяйство. Еще в начале XIX в. вечнозеленые леса покрывали 2/3 территории Новой Зеландии. В первые десятилетия европейской колонизации происходила очень интенсивная вырубка деревьев, что привело к частичному нарушению экологического равновесия. Лишь в конце XIX в. стали предприниматься шаги по охране лесных богатств.

В середине 80-х годов XX в. около 27 % территории, или 7,2 млн га, было занято лесами. Кроме национальных парков, занимающих площадь в 2,15 млн га, 4 млн га земель, пригодных для выращивания деревьев или важных для защиты почв и регулирования водостока, являются собственностью государства. Кроме того, имеются посадки деревьев, принадлежащие частным лицам и компаниям.

Товарные леса занимают площадь в 2 млн га. Из 6,2 млн га земель, занятых деревьями местных сортов, только 0,8 млн используются для промышленных целей. Промышленное значение в настоящее время имеют главным образом деревья интродуцированных пород, в том числе калифорнийская сосна радиата. Площадь искусственных лесопосадок превышает 1 млн га. Большая их часть сосредоточена в районе залива Пленти и Вулканического плато. Первые работы в этой области начались еще в 20–30-е годы. В 70–80-е годы площадь лесопосадок увеличивалась ежегодно на 40–45 тыс. га. В результате этих мероприятий, после 1995 г., когда посадки последних двух десятилетий достигнут промышленных кондиций, в Новой Зеландии произойдет резкое увеличение производства древесины и, по некоторым оценкам, оно достигнет 35 млн м3 к 2015 г. Примерно половина коммерческих лесов находится в собственности государства, половина — во владении частных компаний.