Алтай в зеркале мифа

* * *

Мы рассмотрели основные элементы ландшафта реального и мифологического Алтая. Читатель мог заметить, что при их кажущейся простоте в целом создается сложная и причудливая картина Вселенной, в которой человек занимает срединное положение. Его Алтай есть наиболее реальный и надежный мир, это сердцевина мироздания. Здесь человек находится под защитой и опекой гор и небес, деревьев и предков, огня и земли. Вот странно: при обилии в мифах и эпосе разного рода чудищ и злодеев у человека не так уж много врагов. «Страшные» фигуры при ближайшем рассмотрении оказываются то тенями старых и полузабытых духов, то комичными и нецеленаправленно злыми персонажами типа Дьелбегеня. Главный враг всегда — человек, чужеземный хан, завоеватель. Это, пожалуй, единственное зло, от которого нет защиты…

Правда, жизнь человека и без того не может застыть в неподвижном благоденствии. Людям постоянно докучают всевозможные мелкие духи — кöрмöс. Эта безымянная рать делится на духов чистых и нечистых. Первые принадлежат людям и могут составить даже как бы приданое, привозимое женой в дом мужа. Они невидимы, но могут дать знать о себе звуками. По материалам Н. И. Шатиновой, кöрмöсы охраняли вход в аил, не впуская плохое и пропуская хорошее. Домашние духи укрепляют границы жилища и делают это не зря. Вокруг жилищ снуют злые духи и стремятся незаметно проникнуть внутрь, спрятаться в доме за кровать, сумы. Наиболее опасным было время заката солнца, когда кöрмöсы «кишмя кишат». Если на закате человек засыпал, то злые духи могли похитить его душу. В это время вступали в действие специальные правила поведения, призванные уберечь людей. Детям де разрешали плакать (чтобы не привлечь духов), из дома не выносили ни огонь, ни молоко (главные святыни и сакрально чистые «вещи»).

Считали, что души умерших людей могут стать злыми духами. Поселившись в своем бывшем доме, дух умершего шамана пугал проходивших мимо мяуканьем или криком совы. Встречались злые духи и поодаль от жилища. Как пишет Н. И. Шатинова, почти в каждой местности были тургакту дер — места, где нечистая сила могла остановить лошадь. Чтобы сдвинуть с места лошадь, хозяин спешивался и, поднимая поочередно ноги лошади, высекал огнивом огонь под копытами. Боялись злые духи веток колючих кустарников, а задобрить их можно было угощением. Волей-неволей людям приходилось мириться с беспокойными соседями. Были и специалисты, которые могли увидеть невидимых духов. Ясновидцы (кöспöкчи) пользовались большим уважением, они могли определить, куда угнали лошадей злые духи, где лежит потерянная вещь и т. д. Духов могли видеть и собаки-кöспöкчи. Таковыми считались собаки со «вторыми глазами» (пятнами над обычными глазами). Лаем они предупреждали хозяев, что возле дома объявился злой дух. Если такое случалось ночью, люди считали за благо не выходить из жилья наружу. Надо сказать, что представления о кöрмöсах хорошо сохранились на Алтае и поныне, хотя им, конечно, не уделяют уже такого, как прежде, внимания.

И все же соседство со злыми духами не слишком тяготило и пугало людей. Они никогда не жили в «осаде», в глухой защите, предпочитая противопоставить нахальству злых духов осторожность и предусмотрительность. В этом взаимодействии и духи, и люди «играли» по правилам.

Невольно задаешься вопросом — а было ли вообще пространство, «свободное» от разного рода духов? Ими изрядно начинено жилище, они снуют вокруг стойбища, мелькают в горных лесах, мерещатся в небесах и глубинах земли… Повсеместно рядом с людьми существует еще одно сообщество, созданное их воображением, но от этого не менее реальное для традиционного общества. Плод человеческой интуиции и мысли — мир духов — начинает множиться, заполняя весь мир. Но мир этот не есть нечто совершенно чуждое для людей. В этом достаточно убедиться, проследив родословные духов. В большинстве своем духи среднего мира — бывшие люди, умершие шаманы, чтимые предки. К ним и обращаются как к отцам («белобородые отцы наши»), к дедам, дядям и т. д. Это очень точный психологический ход: не отгораживаться от «соседей», не объявлять их врагами рода человеческого, а найти иную форму сосуществования. Ведь по данным мифологии духи-хозяева являются таковыми по праву первенства, старшинства. Они «заняли» горы, воды и леса задолго до появления человека… Соответственно, люди ощущали себя младшими, потомками, считая тех старшими, предками. И все отношения сообщества людей и сообщества духов строятся именно как отношения младших и старших:

Подобны вереску волосы ваши,
Хранители каждого лога!
Водою жертвуем,
Ходим по тебе, Хан-Алтай!
Темный лес синий покрывает!
Россыпи твои подобны кольчуге,
С рождения кланяемся тебе,
Предки наши молились тебе!

Поступая по обычаю предков, алтайские шаманы любили подчеркнуть, что забота о народе (о «черноголовых») — обязанность духов. Как разнообразно и убе-бдительно варьируется в шаманских стихах тема мольбы, просьбы, и мольбы вовсе не унизительной, ведь Просят-то предков. (Хотя иногда в целях усиления драматического эффекта шаман использует уничижительные для себя эпитеты, но и это — правила игры.) Отправляясь к сыну Ульгеня — Каршыту, шаман начинал с таких слов:

Данники-народы пришли с просьбой.

Ради этого, ведающий моей головой, Баяна мой!

Руководящий (мною) великий Бог мой!

Ради этих данников, мной руководя,

пусть он благословит!

Когда земля и небо творились,

С тех пор осталась исповедуемая вера наша;

Поклонявшиеся семь поколений верующими остались

В тебя, Бог наш, которому поклонялись.

Этот народ пришел с просьбой,

Называя (тебя): белый свет, луна и солнце,

Поэтому данники просят с верою.

Молясь же Алтаю, шаман жалуется ему на бедственное положение соплеменников и вновь, как у старшего, просит помощи:

Малый народ бедствует.

Что мне делать, мой чистый Алтай?

Белобородые отцы мои!

Возносимый великий мой Алтай!

Даст ли (Алтай) благополучие?

Будет ли так, чтобы в пуповину нашу грязь

не попадала? —

Будет ли так, чтобы на ресницах наших не было слез?

Ожидание людей вполне понятно — ведь они возмещают старшим, благодарят их жертвой. В этом мире царит договор и ни одно благодеяние не остается без ответа. Небесные духи через своих помощников шлют на землю души — зародыши детей, скота, зверей. Отводят болезни, засухи, молнии. Люди «возвращают» им хотя бы часть, угощая молоком и кашей, принося в жертву животных и т. д. Между обоими мирами существует постоянный диалог, обмен, и это чрезвычайно важная черта алтайского мировоззрения. Тем самым предполагается круговорот, перетекание жизни из верхнего мира в средний…

Не остаются без последствий и промахи людей. Нарушение правил кормления духов, непочтительное отношение к ним, непотребное поведение в лесу — все это наказывается болезнью, падежом скота, бездетностью, утратой души. Но, за редкими исключениями, нарушенное равновесие можно восстановить — на то есть шаманы — «скорая помощь» языческой Сибири.

Иногда говорят, что религия Алтая — следствие беспомощности человека перед силами Природы, что она порождена страхом и есть показатель неразвитости общества. Но мы видим, что в фундаменте алтайского мироощущения — любовь к родной земле, и любовь, понимаемая не как романтическое чувство, а явленная в широчайшем спектре возможных чувств: от немого восторга до безотчетного подчинения. Да и вообще, разделимы ли страх и любовь, испытываемые по отношению к родителям — в буквальном смысле этого слова? Из ощущения народом своей причинности, своей глубинной зависимости от родной земли, воды и неба рождается скорее натурфилософия, нежели религия. Впрочем, дело не в терминах. Как бы то ни было, мы везде обнаруживаем не просто очеловечение иного мира, но и сугубо человеческий способ взаимодействия этих миров — разговор, беседа, диалог, договор. И вся мифическая Вселенная построена так, что целью ее существования, главной заботой оказывается человек. Конечно, это не предполагает идиллии и безмятежности. Мир достаточно напряжен, динамичен и даже асимметричен (ведь источник вечной жизни — это Природа, внеположный человеку мир). Коварство и козни духов привносят в него необходимый момент случайности, рока, судьбы. Но, проигрывая в тактике, порой умышленно отступая, унижаясь и кланяясь, человек выигрывает в общем итоге. Он свой на своей земле.

Вчитываясь в строки алтайского эпоса и шаманских поэм, приходишь к выводу, что место человека во Вселенной очерчено вовсе не так просто, чтобы мы могли сказать: вот — небесный мир, вот — подземный, между ними — земля человека. Такая схема не учитывает многих нюансов и слишком прямолинейна. Она, собственно, и демонстрирует лишь «вертикальный» срез Вселенной. Но как мы видели, в мир духов человек попадает, удаляясь не только вверх или вниз. Направление движения здесь не столь уж и важно; важно то, что герой (шаман) удаляется за пределы обжитого пространства, границы которого определить непросто. С одной стороны, границей может быть и порог дома, с другой — место, где сходятся края неба и земли, вход в пещеру и река, пасть ада и коновязь у дворца небесного бога… Несколько утрируя, можно сказать, что среднего мира как такового, как мира, принадлежащего человеку, нет вообще. В зависимости от ситуации можно оказаться в мире духов, сделав один лишь шаг. Более того, шагами и километрами не всегда можно измерить такой переход. В каком мире находится человек, зависит не от расстояния, а от качеств пространства и времени в «точке» его местонахождения. Экспедиция поднимается по склону горы. Но вот кончается лес, и вскоре надвигается, заслоняя полнеба, заснеженная вершина. И тут проводник отказывается идти дальше. Там не место для людей, это область горного духа. Грешно даже смотреть вблизи на священную вершину. Такое раньше бывало. В опасной близости от иного мира можно оказаться и опускаясь в узкое, глубокое ущелье, переправляясь через реку. Полностью «отвоеванное» человеком пространство — только внутреннее пространство его дома, на расстоянии протянутой от очага руки. Что же в итоге? Так называемый средний мир в иных ситуациях истончается, сужается и становится, без малого, фикцией.

Вряд ли можно всегда сказать уверенно, в небесный или подземный мир отправляется герой сказания. Различия обоих миров по отношению к земному не столь уж велики — они равно причастны к возобновлению на земле жизни, их «геометрия» имеет много общего. В целом мир человека окружен просто иным миром — так белком обволакивается в яйце желток. Небеса это или подземное царство — в данном случае не более важно, чем различие тупого и острого конца у того же яйца. Это лишь крайние точки и состояния мира.

Неожиданность и незаметность, с которыми осуществляется переход одного мира в другой, подсказывают и Другую модель мифической Вселенной. Это «лента Мебиуса» — конструкция, которая получается, если склеить концы бумажной ленты, перевернув один из них вокруг оси. Непрерывное движение по поверхности этой «врсьмерки» показывает, что «верх» и «низ» противопоставлены условно — «низ» вдруг оказывается «верхом» и наоборот.