Путешествие в загадочную Скифию

Но с такой оценкой скифского рассказа Геродота согласиться никак нельзя. Геродот — конкретный автор и, как правило, строго придерживается имеющихся фактов и другой полученной информации, которую передает, даже если не вполне верит во все излагаемое. В этой связи весьма показательно, как «отец истории» сформулировал поставленную перед собой задачу. Вчитаемся еще раз в эти строки, которыми античный автор начинает свой труд: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом» (1). Можно ли после этого говорить, что «здесь допустимо достаточно вольное обращение с реальностью, ее подчинение принятым моделям»? Думается, нельзя.

Некоторые сведения Геродота относительно маршрута Дария в Скифию действительно очень запутаны и не согласуются с современной географической картой. Но это объясняется, как я постараюсь показать ниже, другими причинами. Но перед этим познакомимся вкратце с некоторыми конкретными оценками этого маршрута.

М. И. Артамонов, например, пришел к такому заключению: «Описывая путь Дария, Геродот излагает имевшиеся в его время сведения о Восточной Европе и ее населении, в чем и заключается огромная ценность этой части его сочинения. Однако маршрут Дария, как он изображен в легенде, совершенно невероятен. Войско Дария в назначенный срок не могло пройти на северо-восток до Волги, а затем, повернув на запад, вдоль всей лесостепной полосы, дойти до Западной Украины и только после этого добраться до построенного по приказу Дария моста через Дунай. На самом деле, как свидетельствует Страбон, Дарий, перейдя Дунай и углубившись в Буджакскую степь, подвергся опасности погибнуть со своим войском от жажды и, не дойдя даже до Ольвии — греческой колонии в устье Южного Буга, поспешил вернуться обратно» [7, с. 77].

Диаметрально противоположна точка зрения Б. А. Рыбакова: «Страбон, писавший 506 лет спустя после похода Дария, не может, разумеется, считаться падежным источи ником. Он, очевидно, читал у Геродота о битве Дария со скифами в трех днях пути от Истра (т. е. между Истрой и Тирасом) и о том, что после двухмесячного похода, убегая от скифов, Дарий шел к Истру по земле, где скифы заранее засыпали все источники (Геродот, IV, § 122, 140), но этим и ограничил весь поход. Принимать в расчет небрежное припоминание Страбона не следует, а тем более не следует на основе его слов отрицать поход персов в глубь Скифии» [95, с. 171].

Далее Б. А. Рыбаков проанализировал описанный Геродотом маршрут и подытожил: «Как видим, анализ географии похода 512 г. подтвердил целый ряд положений, высказанных ранее. Кроме того, следует сказать, что этот анализ выявил и, смею думать, обосновал достоверность всех основных записей Геродота: срок похода, постройка оборонительного района, объем театра военных действий» [95, с. 183].

Как мы видим, один ученый полностью отвергает сведения Геродота и доверяет Страбону, а другой — наоборот, считает Страбона ненадежным источником и не сомневается в достоверности данных Геродота.

Иную, можно сказать, срединную позицию занял Б. Н. Граков. Он не стал обвинять одного античного автора и защищать другого, а попытался согласовать их сведения и устранить имеющиеся противоречия: «Этот рассказ изобилует различными подробностями, с которыми познакомиться отошлем читателя к переводу Геродота. Менее чем за сто лет, прошедших от вторжения Дария до Геродота, события обросли множеством деталей и успели исказиться. Как далеко зашли персы на самом деле, неясно. Но в рассказах много живых подробностей и весь бытовой фон соблюден точно. Здесь перед нами отрывок зарождения одной из глав скифского эпоса, переданного через уста греков и уснащенного ими новыми подробностями. В конце концов Дарий вернулся в так называемую гетскую пустыню между Прутом и Днестром, где попал в ловушку, чуть не погиб с войском от тяжелых климатических условий и вынужден был отступить. Так передает Страбон. На эту краткую основу вскоре после похода наслоились подробности, и размах вторжения был увеличен народной фантазией, охотно приписавшей развалины каких-то стен близ Танаиса Дарию, как подмосковные крестьяне называют еще иной раз и теперь тысячелетние курганы вятичей «французскими могилками» в память похода Наполеона, а казахи курганы бронзового и железного века «калмык оба», т. е. калмыцкими» [22, с. 29].

В конечном счете Б. Н. Граков полагает, что персы продвинулись в Скифию на довольно значительное расстояние, хотя и не так далеко, как передает Геродот.

Мы ознакомились лишь с наиболее характерными мнениями исследователей. Каждая из этих точек зрения имеет своих многочисленных сторонников и противников, которые приводят при этом самые различные аргументы. Весь этот калейдоскоп доказательств состоит из всевозможных «за» и «против», зачастую противоречивых, запутанных, малоубедительных, необоснованных или просто искусственных. Но высказанные учеными выводы не объясняют всех противоречий, неясностей и расхождений как в сведениях Геродота, так и между ними и данными других древних авторов. Не спасают положения и различные предположения и допущения, к которым прибегают исследователи. Эти гипотезы большей частью искусственны и изначально требуют предположения, что в источниках имеется ошибочная информация.

Как же тут быть? Обратимся к сведениям Геродота детальнее. Здесь бросаются в глаза следующие любопытные обстоятельства.

Во-первых, отсутствуют какие-либо сообщения о переправах через такие крупные реки, как Тирас, Гипанис и Борисфен. Геродот «переносит» персов от Истра сразу к Танаису.

Во-вторых, абсолютно нелогично поведение скифских соседей. Агафирсы, невры, андрофаги, меланхлены и тавры, земли которых были легко досягаемы для перешедших Истр персов, отказались объединиться против реальной опасности. А гелоны, будины и савроматы, владения которых лежали далеко от Истра, охотно вступили в союз со скифами, хотя угроза с этой стороны была для них гораздо меньшей.

В-третьих, разработанный план, по которому войску Скопасиса с савроматами «следовало, отступая вдоль озера Меотиды, заманивать врага к реке Танаис, если Перс повернет в этом направлении; если же Перс отступит, преследовать, нападая» (IV, 120), предполагает, что противник должен находиться вблизи Меотиды. Планировать такие действия по отношению к врагу, который находится у далекого Истра, — по меньшей мере несерьезно.

В-четвертых, сообщение о том, что двинувшиеся от Истра персы «начали преследование на восток и в направлении Танаиса» (IV, 122; курсив мой. — М. А.) лишено всякого ориентировочного смысла. Единственным реальным ориентиром в этом районе может быть только река Тирас. Поэтому некоторые исследователи предлагали вместо «Танаис» читать «Тирас». Но для этого у нас нет никаких объективных оснований. Ведь таким образом можно предложить любое исправление текста. Дело здесь, видимо, в другом.

В-пятых, всесторонний анализ описания военных действий показывает, что стратегия и тактика скифов в пританаисских районах объяснимы и понятны лишь в том случае, когда завоеватели пришли не с запада, от Истра, а с востока, со стороны Кавказа.

Эти и другие обстоятельства наталкивают на мысль о том, что Геродот слил воедино сведения о двух разных походах персов против скифов. Один поход был совершен под командованием Дария через Фракию и Истр. А другое вторжение, менее известное, персы предприняли со стороны Кавказа; с ним и связаны основные пританаисские события.

Если согласиться с этим предположением, то становятся понятными только что изложенные обстоятельства по всем пяти пунктам, а также многие другие моменты.

Все это устраняет целый ряд серьезных противоречий в вопросе о походе Дария на скифов, главные из которых: 1) невозможность пройти описанный Геродотом путь персов за указанные 60 с лишним дней; 2) расхождения относительно протяженности похода между данными Геродота, с одной стороны, и Страбона и Ктесия Книдского — с другой.

Предположение о двух разных походах было выдвинуто более 60 лет назад Ф. Хадсоном и совсем недавно поддержано И. В. Куклиной [53, с. 139–142].

Эта гипотеза, разумеется, требует дальнейшего изучения. Но уже сегодня она представляется достаточно убедительной.

Как же теперь можно представить маршрут Дария? Думаю, важным ориентиром здесь должно быть сообщение Ктесия Книдского о том, что «Дарий переправился в Скифию, пройдя на 15 дней пути». Следует подчеркнуть, что «15 дней пути» — это расстояние, которое прошли персы в глубь Скифии. Времени же на этот путь ушло гораздо больше, чем 15 дней. Ведь войско, как уже говорилось, периодически нуждалось в отдыхе. Много времени забирали и события, связанные с военными действиями. Поэтому продвижение персов в Скифию на 15 дней пути и возвращение к переправе на Истре вполне могло занять 60 с лишним дней. Никакого противоречия здесь со сведениями Геродота нет.

Не возникает здесь противоречия и с сообщением Страбона. Для согласования этих сведений даже нет необходимости предполагать вслед за Б. Н. Граковым, что Страбон, рассказывая, как Дарий в Гетской пустыне «был захвачен в ловушку и рисковал погибнуть со всем своим войском от жажды; но он понял опасность, хотя и поздно, и повернул назад», описывает не начало похода, а уже возвращение персов к переправе. Ведь географ но указывает точного места, откуда Дарий повернул обратно. А в пределах Гетской пустыни вполне может уместиться отмеченный Ктесием 15-дневный маршрут.

Где же пролегал этот маршрут? Точный ответ дать пока невозможно. Ясно, что в трех днях пути от Истра, где-то в районе современного г. Болграда передовые отряды скифов обнаружили персов и стали заманивать в глубь страны.

Расстояние в 15 дней пути — это примерно 540 км. Такое расстояние умещается в пределах нижнего и среднего течения Тираса. Вполне вероятно, что скифы не дали Дарию даже переправиться через Тирас.

А в засушливой безводной приднестровской степи огромное персидское войско попало в тяжелейшее положение. Небольшие, пересыхающие летом степные речушки не могли напоить столько людей и животных. Иссякали запасы продовольствия и провианта. А скифы все избегали открытого сражения.

Дальнейший ход событий, вероятно, можно осветить с помощью Геродота. «Отец истории» пишет: «Так как такое положение длилось долго и не прекращалось, то Дарий, послав всадника к царю скифов Идантирсу, передал следующее: «Странный человек, что ты все время убегаешь, хотя у тебя есть возможность сделать одно из двух? Ведь если ты считаешь, что ты сам способен противостоять моему могуществу, тебе следует, остановившись и прекратив блуждания, сражаться; если же ты сознаешь, что ты слабее, то и тогда, прекратив бегство и неся своему владыке в дар землю и воду, приди для переговоров» (IV, 126).

Как же восприняли скифы такой ультиматум? Геродот рассказывает: «На это царь скифов Идантирс сказал следующее: «Мои дела, о Перс, обстоят таким образом: я и прежде не бегал в страхе ни от кого из людей и теперь от тебя не бегу; и я не делаю теперь ничего нового сравнительно с тем, что привык делать в мирное время.