Петр Романов. Клирик

Глава 21

Когда машина подъехала к дому, первое, что бросилось мне в глаза — это тишина. Дом производил впечатление пустого. Свет горел всего в нескольких окнах первого этажа. Остальные же были темными, и это усиливало ощущение опасности и какой-то безнадёжности.

— Почему нас не осматривали на въезде? — тихо спросил Петька. Даже его проняло. А уж, казалось бы, ему вообще на всё и на всех плевать с высокой колокольни.

— Потому что ждут приезда машины из императорского дворца, — ответил я. — Скорее всего, водитель показал что-то вроде пропуска, который идентифицировали и пропустили без личного досмотра.

— И всё равно — это глупо, — заявил Петька. — А вдруг машину захватили, и водитель сейчас сидит с пистолетом между лопатками? Это же просто прекрасный способ захватить дом, или ценных заложников.

— Ты мне это говоришь? — я пристально посмотрел на него. — Вот, скажи, что изменится из-за того, что ты высказался передо мной?

— Я просто нервничаю, ясно? — Петька отвёл от меня взгляд. — Какое-то предчувствие стрёмное. Словно что-то обязательно произойдёт. Закон Мёрфи, вашу мать, — и он скривился.

— Поясни, — я тоже нервничал. А когда я нервничал, то начинал приказывать, забывая, что я уже не имею на это права.

— Закон подлости, слышал о таком? Если что-то может пойти не так, то оно обязательно пойдёт не так. — Зло ответил Петька. — И у нас как раз такой случай.

Я мысленно с ним согласился, но промолчал. Потому что его фраза не требовала ответа. Машина тем временем свернула на подъездную дорожку и начала замедлять ход.

— Почему тут так темно? — снова начал высказывать какие-то непонятные претензии Петька, которые арестовывал почему-то мне. — Всего пара фонарей светит. И в доме тоже не понятно, что творится.

— Петька, у людей траур. Мать Ольги, я так думаю, сегодня впервые хотела выйти в свет, но, не получилось, из-за этого дурацкого то ли прорыва, то ли не прорыва. Может быть, они всё ещё ждут и гадают, почему машина задерживается. — Рявкнул я, открывая дверь. Мы все на нервах, но оборотень, похоже, решил превзойти сам себя, пытаясь достать меня.

Как я предполагал, мать Ольги ждала машину из императорского дворца в холле, с тревогой посматривая на часы. Увидев меня, она удивлённо приподняла брови.

— Я так понимаю, Пётр Романов? — она протянула мне руку. Я склонился к ней, обозначив поцелуй, чем вызвал легкую одобрительную улыбку на всё ещё миловидном лице, которое, тем не менее, носило отпечаток недавно перенесённого горя. — Какой учтивый молодой человек. Но, мне хотелось бы знать, что вы здесь делаете? Или это мой брат послал вас за нами?

— Нет, — я покачал головой. — В Кремле случился прорыв, и его величество был изолирован. Я же приехал, чтобы узнать всё ли у вас в порядке и пригласить…

Договорить я не успел, потому что откуда-то сбоку раздался крик.

— Ольга, о боже, — женщина рванулась в ту сторону, откуда раздавался крик. — Она с утра была немного не в себе. Приказала поменять комнату. Когда пришла с занятий, вроде бы настроение заметно улучшилось. Но наверх она так и не поднималась. Даже переодевалась к ужину в библиотеке. И вот… — Всё это Ольгина мать говорила на ходу. Она быстро шла по коридору, таким вот образом показывая мне дорогу к библиотеке. Остановившись у массивной двери, она перевела дух и закончила. — Теперь это.

— Оставайтесь здесь, — я решительно отодвинул её в сторону и выхватил кинжал.

В темноте коридора, увидел, как по лезвию побежали голубоватые искорки. Такого раньше не было. И я не понимаю, что могло измениться. Но, учитывая, что мне так и не раскрыли всех тайн этого кинжала, нет ничего удивительного в том, что меня могут ждать сюрпризы.

Крик больше не повторялся, и я рванул дверь, вбегая в огромную библиотеку. Дверь за моей спиной закрылась, но я не обращал на неё больше внимания. Мой взгляд был прикован к Ольге, которая стояла перед зеркалом, зажав рот рукой.

Это зеркало явно было чужеродной вещью в этой чопорной, очень консервативной комнате. Наверное, его притащили сюда, чтобы Назарова могла полюбоваться собой. Всё-таки на светский вечер собиралась.

Я подошёл ближе. И, хотя двигался почти неслышно, Ольга почувствовала моё присутствие. Она повернулась, и в её глазах я увидел облегчение. Перестав таиться, подошёл к ней, и обнял за плечи, предварительно убрав кинжал. Фигура, застывшая в зеркале, задумчиво покачала головой.

— А вы хорошо смотритесь вместе. И это радует.

— Смотри, не помри от радости великой, — я смотрел на своего двойника и пытался понять, что я чувствую. А ничего. Полнейшее равнодушие. Вот к его помощнику клирику-ренегату Долгорукому я испытывал куда более глубокие чувства и ничём незамутнённую ненависть. Потому что он остро напоминал мне всё то, что я так мечтал забыть из тех времён, когда семейка Долгоруких фактически правила от моего имени империей.

— Надо же, не думал, что ты будешь обо мне так переживать. Это так трогательно, — и он всхлипнул, но сразу же примерзко улыбнулся.

— А что ты здесь делаешь? — я прищурился. — Как ты вообще сумел пробраться в этот дом?

— Ловкость рук и немного магии, — он продолжал улыбаться.

Я же смотрел на него и не замечал ужимок. Мой мозг лихорадочно работал. Судя по всему, он уже заявлялся поглазеть на Ольгу. Вот только сигнал был на редкость устойчив. Мы, вон, даже поболтать можем. Что-то помогает ему удерживать этот канал связи. Но, что?

— Оль, этот хмырь тебе из этого же зеркала тебе непристойные предложения делал? — спросил я, чувствуя, как Ольга всё сильнее и сильнее вжимается в меня.

— Да. Оно в моей комнате стояло. Но, я думала, что дело не только в самом зеркале, а ещё и в комнате. — Тихо ответила она.

— О чём вы там шепчетесь? — продолжал улыбаться двойник. Почему он не уходит? Чего хочет добиться?

Внезапно до меня дошло. Да он же просто время тянет. Что с тем нелепым прорывом в Кремле. Что сейчас, не разрывая устойчивую связь, которая, тем не менее, должна была потреблять колоссальное количество энергии.

— Ну-ка, давай проверим, что это за зеркало такое, — я отпустил Ольгу, которая даже пошатнулась немного, когда лишилась опоры, и подошёл к зеркалу.

— Не строй из себя умного, — посоветовал двойник. — Ты всего лишь дуболом необразованный. Жаль, что в голове мышцы не так востребованы, не так ли?

— Вот поэтому тебя женщины не любят, — проговорил я, ощупывая резной обклад.

— С чего ты взял? — спросил он надменно, и я внезапно понял, что попал в цель.

— Да мне одного взгляда на тебя и Ольгу хватило, чтобы всё понять, — я ухмыльнулся. — Женщинам мозги не видно. Они красивое, сильное и выносливое тело предпочитают. А вот тебя, если ты всё-таки сунешься сюда, и попытаешься моё место занять, отравят очень быстро. Ольга и отравит, чтобы молодой и привлекательной, а самое главное, вдовой императрицей остаться. Как только сына родит, так сразу и того. — Теперь уже я нагло усмехался, проводя ребром ладони по шее.

— За себя не боишься? — зло процедил двойник.

— А мне-то, Петруша, чего бояться? Меня, в отличие от тебя, женщины как раз любят. — Тут мои пальцы нащупали какой-то выступ, что-то чужеродное, не походящее на дерево, из которого была сделана основа.

Сделав шаг, я заглянул туда, где всё ещё находилась моя рука. Ага, точно, этот камень был вставлен специально, и я даже догадываюсь, кем именно. Двойник замысловато выругался. То ли в ответ на моё высказывание, то ли понял, что я делать собрался. Я его не слушал, а рванул камень на себя. Он был закреплён не так чтобы крепко, и сразу же остался у меня в руке.

— Ты что творишь, тварь мерз… — крик двойника прервался, как только я отошёл с камнем в руке от зеркала.

Теперь в зеркале отражались только мы с притихшей Ольгой, и часть комнаты. Значит, я прав, именно этот камень был причиной настолько устойчивой связи с другим миром. И мне он что-то напоминал. Перед глазами встала пещера и огромный тускло светящийся камень.

— Всё-таки пещера. Основной прорыв будет в пещере, — прошептал я, разглядывая отломок от артефакта. — В другом месте просто не смогут установить наиболее устойчивую связь, чтобы этого ублюдка не разорвало на тропе на сотню маленьких Петрушек. А пантеры, способной по этим тропам ходить, у него нет. И как он вообще планировал меня заменить? Рассчитывал, что Соня его не узнает? Кретин.

— Петя, — голос Ольги звучал напряжённо. Я повернулся к ней. Теперь надо было что-то объяснять, а я не знал, как это сделать.

— Оля, я сейчас соберусь с мыслями и постараюсь всё объяснить, — сунув артефакт в карман, я шагнул к ней, отмечая, что камень был тёплым. Чего в принципе быть не должно, это же камень, в конце концов.

— Петя, я не идиотка. И про этого… В общем, не надо мне ничего про него объяснять. — Назарова покачала головой. — Я всё прекрасно понимаю и не в вакууме живу. Объясни мне лучше про то, что ты ему наговорил. Про нас с тобой.

— Ах, про нас с тобой, — я подошёл совсем близко, возвышаясь над ней. — Это вполне жизнеспособный вариант развития событий. Но я говорил ему то, что он хотел услышать. Он же планировал нечто подобное с нами. Планировал, чтобы на месте Насти была ты. Но, после случившегося, ему пришлось пересматривать свои планы. Я же его только что успокоил. Сказал, что у нас с тобой всё хорошо, и таким образом обезопасил тебя. Мой ненормальный двойник не будет ничего предпринимать, пока уверен, что его первоначальный план снова в действии.

— Петя, а что, если не просто план, чтобы обезопасить меня? — Ольга обняла меня за шею, заставляя нагнуть голову. — Ты ведь действительно можешь жениться на мне. Клан Романовых входит в десятку сильнейших и влиятельнейших, спасибо твоему деду.

— Это предложение? — я усмехнулся. — Ты действительно делаешь мне предложение?

— Да, — просто ответила она. — Так ты женишься на мне?

— Это всё-таки не от нас зависит… — в её глазах промелькнуло разочарование, и я твёрдо добавил. — Я объявлю о своих намерениях деду. А он пусть свяжется с твоим дядей. Потому что это действительно зависит не от нас.

И, чтобы Ольга не забивала себе голову ерундой, вроде того, что я от неё отказываюсь, поцеловал её. Практически сразу поцелуй углубился, стал более страстным.

И всё-таки меня успели очень хорошо выучить в монастыре, потому что я услышал, как открывается дверь, несмотря на лёгкий шум в ушах. Оторвавшись от Ольги, я посмотрел на входящую в библиотеку женщину, за которой маячил Петька. Ольга, в отличие от меня, не заметила, что в комнате нас стало немного больше, и потянулась за мной, но тут же замерла, услышав голос матери.

— Полагаю, что, какая бы опасность тебе не угрожала, Оля, сейчас всё хорошо, — она говорила это удивительно спокойным голосом. Подойдя к нам, внимательно посмотрела мне в глаза и одобрительно кивнула. — Вот сейчас я собственными глазами вижу, что клирики — это далеко не монахи. Полагаю, что ты, дочь моя, окончательно определилась с выбором. Не то, чтобы ты рассматривала кого-то другого в качестве спутника жизни, но определенные колебания были, особенно после того мерзкого несчастного случая. — Вот сейчас я удивлённо посмотрел на Ольгу. Так, значит, она меня изначально рассматривала в качестве мужа? Однако.