Последняя из своего рода. Том 1

Глава 4

У Мервина, когда он пел, оказался очень красивый голос. И язык кадари, на котором он выводил напевный речитатив, сейчас не вызывал у меня инстинктивного неприятия. Напротив, я, забыв обо всем, с удовольствием вслушивалась в каждый звук, в каждое переплетение незнакомых слов. Начало даже казаться, будто откуда-то доносится музыка, прекрасная и завораживающая, странно знакомая…

Я бездумно сделала шаг вперед, ближе к поющему, и почти столкнулась с Мервином в дверях. Пение смолкло, изумление на лице таирта вырвало меня из мечтательного ступора. И только после этого я заметила животное, посапывающее на его руках.

Я сделала шаг в сторону, позволяя таирту выйти, а сама не могла отвести взгляда от дивного существа. Больше всего оно походило на крохотного жеребенка, но по-взрослому пропорциональные части тела говорили об ином.

Белоснежная шелковистая грива спускалась почти до земли, так и хотелось провести по ней ладонью. Глаза существа были закрыты, но густоте пушистых загнутых вверх ресниц позавидовала бы любая красавица. Нежная короткая шерстка, изящные очертания мордочки, тонкий витой рог посредине высокого лба…

— Это он, тот страж, о котором ты говорил? — я спросила у Мервина недоверчиво, почти уверенная, что таирт ответит отрицательно. Но Мервин кивнул и осторожно опустил ношу на снег. Серебряное на белом. Совершенная красота на безупречности снега. На черном контраст был бы невероятен.

— Посмотри, — Мервин слегка почесал надбровье существа, и то сонно приоткрыло глаза. Подавив крик, я отшатнулась: на меня смотрели такие же желтые буркала глаз без зрачков, с тем же ржавым ободком по краю, что были у подземного червя. Страж широко зевнул, показав два ряда длинных и острых клыков, и вновь начал дремать.

— Ты его усыпил? — спросила я тихо.

— Нет, — оставив существо лежать на снегу, Мервин выпрямился. — Просто не дал проснуться.

Потом резко поменял тему:

— Почему ты хотела зайти в дом?

Я слегка растерялась:

— Не знаю. Чтобы лучше слышать песню.

Мервин пристально посмотрел на меня, потом молча развернулся к дому.

— А страж… — сказала я ему в спину. — Разве безопасно оставлять его так, на снегу? Это же тварь Бездны?

— Уверяю тебя, он не простудится.

Я стиснула зубы, давя желание послать в темноту дома какое-нибудь заклятие позаковыристее. Нашел время блистать остроумием!

— Мервин, мне уже можно войти? — в голос против воли прорвалось раздражение.

— Нет. Жди.

Вздохнув, я уселась прямо на снег, в двух шагах от стража, от нечего делать подобрала валяющуюся неподалеку ветку и взъерошила фальшивому единорожку гриву. Существо не обратило на мои старания внимания. Похоже, все вокруг сговорились меня игнорировать.

Еще раз вздохнув, я отбросила ветку и, подтянув колени к груди, уткнулась в них подбородком. Мне было грустно, скучно, немного холодно, несмотря на действующую защиту, а еще я хотела есть.

Перед моим мысленным взором появились те блюда, которые готовили при отцовском дворе. Уложенные на изящные тарелки, украшенные веточками душистой зелени и экзотических фруктов, передо мной проплывали жареные и печеные в разнообразных видах птичьи тушки, сваренные в молоке зайцы; на огромном подносе гордо восседал поросенок с яблоком в зубах, за ним — нежнейшая телятина, рулеты, колбаски. В золотых бокалах плескались бодрящие напитки, дарующие жизненную силу. Мысленно я поднесла один из них к губам, смакуя бархатистый, приправленный кисловатой колкостью железа вкус свежей человеческой крови…

На мой истошный крик Мервин буквально вылетел из дома и застыл, глядя, как я трясущейся рукой отталкиваю от себя морду единорога, пытающегося примостить голову мне на колени. Существо издавало жалобное тонкое ржание, но попыток не оставляло.

Я, наконец, догадалась вскарабкаться на ноги и начала пятиться от стража. Тот намеков не понял и продолжал тереться боком мне о колени — как раз предел его роста.

— Убери его! — я умоляюще взглянула на таирта. — Пожалуйста, убери от меня это!

Существо посмотрело на меня желтыми скорбными глазами и жалостливо мекнуло. Однако Мервин даже не попытался приблизиться:

— Он тебя признал.

— Что? — изумленная, я перестала отпихивать нахальную морду. Единорожек воспользовался случаем и прижался ко мне всем телом. Что ж, он хотя бы был теплый.

— Признал потому, что я девственница? — решила я уточнить. Мервин несколько смущенно кашлянул:

— Боюсь, для тварей Бездны этот момент не важен, — пояснил он. — Но страж действительно признал в тебе хозяйку. Твари ластятся подобным образом только к матерям кланов кадари.

От этих слов меня пронзила ярость:

— Не смей сравнивать меня с кадари! Это проклятый народ, и однажды их всех заберет Бездна!

Мервин несколько мгновений рассматривал меня, как неведомый науке вид, потом согласился:

— Конечно, заберет. Однажды.

Он что, издевался надо мной? Да как он посмел? Какой-то жалкий смертный!..

Последняя мысль, словно ведро ледяной воды, привела меня в чувство. С какой стати я назвала Мервина смертным? Почему мне вместо вина привиделась в бокале кровь? И отчего эта пушистая тварь все еще липла ко мне?

— Мервин, что со мной происходит? — я спросила, чувствуя, что вот-вот расплачусь. Таирт вздохнул:

— Пойдем в дом.

— А с этим что делать? — крепко ухватившись за гриву, я отбросила единорожка от себя. Хватит уже лезть мне под юбку!

— Прикажи ему, чтобы оставался снаружи и стерег, — серьезно предложил Мервин.

— Э-э, — похоже, таирт и впрямь не шутил. — А на каком языке приказать?

— Как хочешь. Твари не понимают слова, просто считывают образ четко очерченной команды. При должной умственной дисциплине ими можно управлять мысленно, но лучше пока не пытайся.

Я подозрительно посмотрела на таирт: могло ли так быть, что он надо мной издевался? Или нет?

— Ты, — строгим тоном я обратилась к единорожку, стараясь не морщиться от вида желтых бельм глаз, — оставайся снаружи, в дом не заходи, береги нас от всего дурного.

Нет, Мервин действительно был серьезен, поскольку взгляд твари наполнился собачьей преданностью и искренней радостью от возможности услужить. Единорожек издал восторженное ржание и галопом направился в первый обход вокруг сторожки.