Фундамент оптимизма

Фундамент оптимизма: разум против стихии

Вечером 9 ноября 1965 года стряслась «авария века» — кромешная тьма окутала Нью-Йорк и многие другие города США. Прервалась связь. Замерли в неподвижности электромоторы транспорта и промышленности. В мгновение ока была парализована жизнь на огромной территории — в восьми северо-восточных штатах США и двух соседних канадских провинциях с общим населением в десятки миллионов человек.

Америка во мгле! Но отчего? От недостатка электроэнергии? Скорее от избытка. Этот излишек образовался непредвиденно — из-за неполадок на одной из шести высоковольтных линий, связывающих США с Канадой. Почувствовав опасную перегрузку, автоматические «пробки» отключили пять остальных линии. Баланс тотчас нарушился — приток энергии от электростанций намного превысил ее потребление. Хлынув по проводам, и без того находившимся под пиковой нагрузкой (вечер!), этот огненный вал молниеносным ударом вывел из строя всю многокилометровую сеть.

Можно ли винить здесь американскую технику? Скажем, технику аварийной защиты? Автоблокировка повсюду сработала исправно. В чем же тогда дело?

Катастрофы удалось бы избегнуть, если бы некоторые из электростанций временно приостановили работу своих машин. Но даже в аварийной ситуации компании, соединившие в общей энергетической упряжке лошадиные силы своих электрогенераторов, не поступились личными выгодами ради общего блага.

Специальная комиссия, расследовавшая скандальный инцидент, констатировала самоочевидный факт: сложное нынешнее электрохозяйство требует регулирования в общенациональных и даже интернациональных масштабах. США, рекомендовала она, должны иметь ЕЭС — единую энергосистему, с общегосударственными диспетчерскими пунктами.

Трудно переоценить значение такой системы. Разумное распределение нагрузок, перекачка избыточных мощностей в свободные русла дает возможность в любой момент противостоять стихии электрического половодья. Более того, сулит огромный экономический эффект. Так, общесоюзная ЕЭС, которая создается у нас, позволит сберегать около 40 миллионов киловатт электроэнергии.

Сейчас в СССР насчитывается примерно 100 энергосистем — районных. Сцепленные друг с другом, они образуют ряд более крупных систем — объединенных. Таких, например, как среднеазиатская, североказахстанская, центральносибирская. Их тринадцать. Причем пять связаны в исполинскую ЕЭС, охватившую, помимо европейской части, также Урал, Северный Казахстан, Западную Сибирь. По ее металлическим жилам циркулируют колоссальные потоки энергии, которые вливаются электростанциями общей мощностью 150 (из 220) миллионов киловатт. Дирижирует ими общегосударственный диспетчерский пункт, расположенный в Москве. Еще более грандиозной будет ЕЭС СССР, которая охватит весь Союз с его одиннадцатью часовыми поясами.

Стоит ли говорить, сколь важны подобные системы для любой народнохозяйственной отрасли? Речь идет не только о сетях коммуникаций, скажем, газопроводов, железнодорожных магистралей или линий связи. Ведь все народное хозяйство в целом можно рассматривать как некую большую систему. Как единый организм, по артериям которого струятся потоки энергии, материалов, информации. Такой подход — системный — помогает увидеть излишки одного и нехватку другого, чтобы сбалансировать все процессы жизнедеятельности, добиться максимальной согласованности в работе всех элементов.

Организм этот огромен и сложен. Мало того, он непрерывно растет, изменяясь не только количественно, но и качественно. Обеспечить его гармоническое развитие — задача не из легких. Разрешить ее наилучшим образом может лишь общество, способное в общенациональных масштабах координировать свои усилия, программировать свою деятельность на годы и десятилетия вперед. Эту возможность Страна Советов продемонстрировала с первых же своих шагов.

«…В пятиярусном зале Большого театра, в тумане, надышанном людьми, едва светились сотни лампочек красноватым накалом. Было холодно, как в погребе… Все, повернув головы, глядели в глубь сцены, где с колосников свешивалась карта Европейской России, покрытая разноцветными кружками. Перед картой стоял маленький человек в пальто… Поднимая кий, он указывал на будущие энергетические центры, и кружки, как звезды, ярко вспыхивали в сумраке огромной сцены.

Чтобы так освещать на коротенькие мгновения карту, понадобилось сосредоточить всю энергию московской электростанции, даже в Кремле, в кабинетах народных комиссаров, были вывинчены все лампочки, кроме одной — в шестнадцать свечей.

Люди в зрительном зале, у кого в карманах военных шинелей и простреленных бекеш было по горсти овса, выданного сегодня вместо хлеба, слушали о головокружительных перспективах революции».

Это строки А. Толстого. Перед нами исторически достоверное описание декабрьских дней 1920 года, когда на VIII Всероссийском съезде Советов обсуждался знаменитый план ГОЭЛРО. Разруха, голод, холод, болезни… Внутри — пожар гражданской войны, извне — ветры «войны холодной», политический бойкот, экономическая блокада… «Весь план электрификации в данных условиях не что иное, как фантастические и вредные начинания», — резонерствовала немецкая «Электрише цайтунг».

Скептики оконфузились: план ГОЭЛРО был перевыполнен.

Производство электроэнергии в СССР давно уже достигло самого высокого в Европе уровня. Здесь мы уступаем только США. Впрочем, темпы прироста у нас выше: за полвека (1917–1967) ее выработка увеличилась у нас в сотни раз (во всем мире — в 40 раз, в США — в 31 раз), превысив в 1975 году триллион киловатт-часов.

«Электрификация всех фабрик и железных дорог сделает условия труда более гигиеничными, избавит миллионы рабочих от дыма, пыли и грязи, ускорит превращение грязных, отвратительных мастерских в чистые, светлые, достойные человека лаборатории», — писал В. Ленин еще в 1913 году, за семь лет до того, как высказал знаменитую формулу-лозунг: «Коммунизм — есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Электрическое освещение и электрическое отопление каждого дома избавит миллионы «„домашних рабынь“ от необходимости убивать три четверти жизни в смрадной кухне».

Теперь общеизвестно: эффективность производства определяется в первую очередь его энерговооруженностью. Электрификация прокладывала пути дальнейшего социального, экономического, научно-технического прогресса. Она готовила почву для автоматизации.

Но значение плана ГОЭЛРО не ограничивается тем лишь, что он наметил вехи электрификации, развернув перед страной генеральную перспективу создания материально-технической базы коммунизма. Он явился первым в истории человечества комплексным общегосударственным народнохозяйственным планом. При его составлении впервые были заложены основы системного подхода. Да, не просто программного, дальновидного, помогающего разглядеть туманные контуры грядущего, отделить главные линии развития от второстепенных, найти решающее звено, за которое надо ухватиться, чтобы вытянуть всю цепь, а еще и системного, учитывающего неразрывную взаимосвязь самых разных отраслей в их динамическом взаимодействии, в их тесной взаимозависимости.

План ГОЭЛРО, рассчитанный на 10–15 лет, предусматривал пути развития не только энергетики, но и транспорта, металлургии, машиностроения; не только индустрии, но и сельского хозяйства. Ленин подчеркивал, что все планы отдельных производственных отраслей должны быть строго координированы и вместе составлять единую согласованную хозяйственную программу.

Дееспособность этих принципов продемонстрирована более чем полувековым опытом общегосударственного планирования в нашей стране. Естественно, его теория и практика не стояли на месте — теперешний их уровень несравненно выше прежнего. Но такова диалектика развития — с новых вершин открываются новые дали. Новые перевалы, которые надо преодолеть.

Да, научно-техническая революция ставит новые проблемы перед управлением в целом и в частности перед его важнейшим звеном — планированием. Но она же вручает и ключ к их решению! Речь идет об автоматизации управления, основанной на быстродействии электронных машин и точности математических методов.

Что такое управление? По существу, это сбор и переработка информации, завершающиеся определенными выводами. Принятое решение — не что иное, как та же информация. Но такая, которая служит руководством к действию. Это теоретически. А практически?

Любое промышленное изделие рождается поначалу в человеческом мозгу. Но в отличие от Афины, вышедшей во всем своем великолепии из головы Зевса, оно, словно Афродита из пены морской, появляется на свет во всем своем совершенстве лишь на гребне научно-технической документации, всплывая весьма нередко из настоящего бумажного моря. Бывает, прежде чем завод начнет выпускать продукцию определенного типа, предварительно готовится добрая дюжина миллионов технологических документов. А в промышленности СССР — многие десятки тысяч различных предприятий. Сколько же таких потоков устремляется по каналам систем «предприятие — главк — министерство»! Ниагарой сведений обрушиваются они на человеческий мозг. И если бы не его быстродействующий электронный помощник, решения запаздывали бы настолько, что теряли бы всякую надобность. (Представьте себе нелепую ситуацию, когда пятилетний план был бы готов не к началу пятилетки, а лишь после того, как она уже закончилась.) Вот он, фактор времени.

Резко ускоряя переработку информации, ЭВМ сберегают драгоценное время, к экономии которого, как известно, сводится в конечном счете всякая экономия. А современные математические методы позволяют точно проанализировать массу многоразличнейших вариантов, чтобы найти среди них именно тот, который является оптимальным. То есть не просто одним из более или менее подходящих, не просто хорошим, но лучшим в данных условиях, при заданных ограничениях.

Советские ученые разрабатывают систему оптимального функционирования экономики, способную указать и пути к совершеннейшему плану, в котором будут наилучшим образом увязаны цели социалистического общества и средства их достижения. Это грандиозная задача, вы только подумайте: у нас 50 тысяч фабрично-заводских коллективов, более 30 тысяч колхозов, 15 тысяч совхозов; кроме того, десятки тысяч коллективов, объединенных в административные, педагогические и прочие организации. Если в 1926 году народное хозяйство СССР насчитывало менее 90 отраслей и подотраслей, то сейчас их свыше 300, но еще заметней умножились и усложнились взаимосвязи между ними.

Точные расчеты становятся все более трудоемкими, но и все более необходимыми. По существу, вся экономика сводится к выбору наилучшего из бесчисленных вариантов того или иного хозяйственного решения. Но и она лишь часть более общей системы — социально-экономической. Когда намечаются на будущее масштабы производства и потребления, нельзя не предвидеть связанные с этим социальные последствия. Планы немыслимы без прогнозов.