Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи

Герои сопротивления

Вторжение в Ливан обернулось для Тель-Авива затяжной войной, тяжелыми потерями в технике и живой силе.

Современнейшим танкам, самолетам, орудиям и ракетам противостояло несгибаемое мужество, бесстрашие и стойкость палестинцев.

"Если бы не авиация и танки, которыми в изобилии оснащен Израиль и которых мы не имеем совсем, сионисты вообще не осмелились бы дойти до Бейрута, — сказал советским корреспондентам один из палестинских командиров. — Миф о непобедимом израильском солдате развеян здесь, на подступах к ливанской столице. Мы своими глазами видели, как бегут, как зарываются в землю интервенты при нашем ответном огне".

Именно палестинцы развенчали сионистский миф о "победоносной и непобедимой для арабов" армии Израиля. После 10 недель ужасающих по жестокости израильских бомбардировок Бейрут остался также неприступен для агрессора, как и 13 июня, когда началась осада. Защитники не вывесили белые флаги капитуляции, они уступили свои позиции международным силам разъединения и частям ливанской армии.

Палестинские бойцы покидали город, который они еще долго могли бы оборонять, сражаясь за каждый дом, за каждую улицу, нанося врагу огромные потери. Но они решили уйти, чтобы спасти город и 500 тысяч его жителей. Они уходили непобежденные.

С уходом боевых отрядов из Бейрута в истории Палестинского движения Сопротивления перевернута еще одна страница. Начинается новый этап, не менее тяжелый, чем предыдущие 11 лет, когда штаб-квартира ООП находилась в Бейруте, а основная база военных операций — на Юге Ливана.

Около половины из 9 тысяч палестинских бойцов, покинувших Бейрут, прибыли в Сирию, остальные группами от 500 до 1500 человек разъехались в семь арабских стран: Тунис, демократический Йемен, Иорданию, Ирак, Северный Йемен, Судан, Алжир. Не прекратил своей деятельности Национальный совет Палестины — своего рода палестинский парламент в изгнании, насчитывающий около 300 депутатов от палестинских общин, разбросанных по многим странам мира. Как правило, раз в год депутаты съезжаются на сессии в одну из арабских стран и обсуждают наиболее важные вопросы движения.

Успех палестинцев состоит и в том, что под стенами Западного Бейрута была разбита вся военная стратегия сионистов, построенная на ведении "молниеносных" войн. В военном отношении ООП и Израиль — величины просто несопоставимые. С одной стороны, 9-тысячные полупартизанс-кие отряды, вооруженные в основном автоматами и гранатометами да несколькими десятками орудий и зенитных пулеметов. С другой — 120-тысячная группировка, имеющая сотни танков и тяжелых орудий, поддерживаемая всей авиацией (570 самолетов) и военно-морским флотом.

Главный удар пришелся по палестинским отрядам. И в этих условиях палестинцы стойко сражались 2,5 месяца, нанеся агрессору серьезный урон, особенно в танках. Вспомним, что в 1967 году во время очередной израильской агрессии армии трех арабских государств продержались лишь шесть дней. В 1973 году самая сильная в арабском мире египетская армия воевала с Израилем около двух недель. Теперь же арабы убедились, что израильской агрессии можно успешно противостоять.

Лживые выдумки о палестинцах, распространяемые империалистами и сионистами по всему миру, преследуют цель доказать, что люди, которые называют себя борцами, палестинскими партизанами, являются на самом деле бандитами. Факты и документы опровергают эту дезинформацию.

"Я хотела бы любить и быть любимой, как все девушки.

Любовь — это, по-моему, счастье, душевный покой и уверенность в будущем. Но разве я имею право на личное счастье, могу быть спокойной и уверенной в будущем, если родину мою оккупирует чужеземный агрессор?" — так писала в дневнике юная партизанка Далаль Магриби, когда готовилась совершить подвиг, о котором мечтала: умереть на земле Палестины, сражаясь на ней с оружием в руках.

"Сопротивление оккупантам оказывает весь палестинский народ, — говорит палестинская журналистка Моруа Дахер. — Среди нас не нашлось изменников. Все палестинцы единодушно отвергают любые предательские соглашения образца Кэмп-Дэвида, лишающие наш народ самого права бороться за отнятую у нас родину".

Это было в Дженине. Жители вышли по призыву ООП на демонстрацию. В первых рядах находилась пятнадцатилетняя школьница Мунтаха Хурани. Когда на колонну двинулись танки, Мунтаха бросилась им навстречу, раскинув руки, словно пыталась загородить шедших сзади детей и женщин. Танки не остановились. Девушка погибла под гусеницами.

Неграмотная крестьянка из Газы по имени Мариам шла с тестом печь хлеб в общинной печи. По дороге увидела, как полицейские избивают подростков и женщин, не дававших разрушить их дом. Когда дубинки обрушились на десятилетнюю девочку, Мариам не выдержала. Она бросила свое тесто и схватила за горло одного из палачей. Ее изрешетили пулями.

Девятнадцатилетний Хасан Касыр на окраине лагеря Бурдж аль-Шимали в Тире совершил таран колонны израильских грузовиков с солдатами на своем груженном взрывчаткой автомобиле. Перед тем как пойти на подвиг и смерть, Хасан написал: "Бывают такие минуты в жизни, когда забываешь обо всем на свете во имя той единственной цели, которой отдаешь всего себя. Видя горе и страдания моего народа, я решил: надо сделать хоть что-нибудь, чтобы приблизить час освобождения. Я погибну, но со мной погибнут десятки врагов, а это значит, что моя жизнь чего-то да стоила…"

Юношей, погибших в борьбе с угнетателями, матери-палестинки не оплакивают. Их одевают как женихов и провожают в последний путь свадебными песнями: "Бойцы не погибли, они обручились с родной палестинской землей, кто в ней похоронен, тот будет всегда ее охранять".

Если люди признают в мертвом партизане своего родственника и захотят похоронить его, оккупанты отдадут его тело. Но за это разрушается дом.

В деревне Шувейка, близ города Тулькарм, жила крестьянка — вдова, единственным ее достоянием был дом, который она строила всю жизнь. Когда оккупанты привезли убитого партизана для опознания, она узнала в нем своего пасынка, сына покойного мужа и потребовала тело юноши, чтобы похоронить его.

— Зачем мне дом, — сказала она, — если я не смогу проводить как жениха этого парня. Больше никого из родных у него нет.

Дом ее был взорван.

Девочка-школьница Шадия Абу-Газала из Наблуса организовала несколько демонстраций против бесчинств оккупантов. В свои 15 лет Шадия пылко пропагандировала идеи Палестинского Сопротивления. Сионисты убили ее на улице города.

Именем Шадии партизаны назвали свой лагерь.

В том же Наблусе жила и боролась за счастье своего народа школьница Лина Набулси. Однажды она возвращалась вечером из школы с подругой. За ними увязались израильские полицейские. Девочки шли по узеньким кривым переулочкам, карабкавшимся ступенями в гору. В глухом закоулке полицейский окликнул:

— Лина!

Набулси обернулась. Выстрелы оборвали ее жизнь. Три дня город был в трауре, вся жизнь в нем была парализована. На километры растянулась тогда похоронная процессия, в которой двигались все арабы Наблуса, способные ходить. Несмотря на запрет оккупантов, на могиле Лины каждый день появляются свежие цветы.

Среди учеников молодой учительницы палестинки Лют-фии Ибрагим были дети, чьих родителей расстреляли или бросили в тюрьмы. Лютфия собирала средства для помощи политзаключенным, участвовала в протестах от имени комитета защиты политзаключенных. Ее женихом и единомышленником был активист Палестинского Сопротивления Ахмед аль-Хаввари. В тот день, когда арестовали Ахмеда, Лютфия, как обычно, вела урок в школе. Ее подруга, приоткрыв дверь, вызвала учительницу из класса и сообщила страшную новость. Вскоре арестовали и Лютфию.

Их привели в камеру пыток вместе и пытали поочередно, надеясь, что кто-нибудь не выдержит. Хотели узнать, по чьему заданию Ахмед приехал на Западный берег Иордана. Требовали явочные адреса, списки товарищей. "Ты тоже террористка? Как называется твоя организация?" — "Лютфия", — сказала она, теряя сознание. "Это название организации?" — спросил офицер, когда ее привели в чувство. "Да!" — ответила она решительно. Израильская разведка не знала об организации под таким названием. "Вы можете назвать ее членов", — спросил следователь. "В ней участвую только я", — ответила девушка.

Никаких показаний, подтверждающих обвинение, следствию так и не удалось получить. После страшных пыток девушка попала в госпиталь. Оттуда ее выпустили затем только, чтобы собрать необходимые для судилища "улики". Через три месяца после того, как она вышла из больницы, дом Лютфии окружили израильские солдаты.

"Нам предложили выйти и предъявили документы на обыск, — рассказала она. — Я знала, что в доме нет оружия. Но все же потребовала своего присутствия при обыске, заявив, что солдаты могут обокрасть дом под видом обыска. Своими глазами я видела, как офицер подсунул в ящик моего шкафа взрыватель. Но доказать этого я не могла. Я была одна. Солдаты сделали вид, что нашли в моей комнате оружие. Провокация послужила основанием для моего нового ареста и суда".

Израильская коммунистка Фелиция Лангер, выступавшая в качестве адвоката на суде, приговорившем Лютфию к десяти годам заключения, рассказала на страницах газеты "Аль-Иттихад" о пытках, которым подвергалась палестинская патриотка. Она потребовала, чтобы врачам-палестинцам Антону Таразини, Ибрагиму Тлилю и Амину аль-Хатибу разрешили вместе с представителями Международного Красного Креста посетить Лютфию. Эта представительная комиссия засвидетельствовала факт применения пыток. Антон Таразини официально потребовал от израильских властей, чтобы Лютфию перевели для лечения в его иерусалимскую больницу. Но израильские власти боялись выпустить Лютфию и, подлечив немного в тюремной больнице, снова бросили ее в камеру.

Когда закончился срок заключения Ахмеда, его не выпустили на свободу. Вновь и вновь вызывали к тюремному начальству, пытались заставить подписать документы о добровольном выезде с родины. Он категорически отказался и требовал, чтобы вместе с ним освободили Лютфию, здоровье которой резко ухудшалось. Компартия Израиля обратилась с призывом к мировому общественному мнению.

Наконец Ахмеда и Лютфию запихнули в военную машину и, подвезя к мосту Алленби, приказали идти на ту сторону Иордана. "Нам заявили, что расстреляют на месте, если мы попробуем вернуться назад", — вспоминает Ахмед.

В лагерях палестинских беженцев Лютфия и Ахмед выступали на митингах, рассказывали людям о положении на оккупированной территории. Они начали писать книгу о том, что им довелось увидеть в израильских застенках.

Потом Лютфии предоставили возможность лечиться в одной из больниц Советского Союза. Прежде чем отправиться на лечение, она поехала в Женеву. В Комиссии ООН по правам человека потребовала расследовать положение политзаключенных в израильских тюрьмах. Израильтяне думали, что, изгнав Лютфию и Ахмеда с родины, они покончили с "неприятной проблемой". Но вскоре заключенные тюрьмы, где она раньше находилась, объявили бойкот администрации. Стены тюрьмы содрогались от дружного скандирования: "Лютфия". Это имя было написано на плакатах демонстрантов, вышедших на улицы Иерусалима и Рамаллы. Его повторяли рабочие, останавливая станки…