Целитель

— Не надо меня злить, травник, — прорычал воин. — Или мы вас прямо тут прирежем.

— Вы же только что собирались вести меня на справедливый суд? — Расстроился я. — А теперь говорите, что прямо тут прирежете. Может быть, мы и до вашего господина доехать не успеем, по дороге приговор в исполнение приведёте?

Разумеется, с этими воинами я никуда ехать не собирался, просто как мог тянул время, заметив, как один из слуг местного трактирщика выскользнул за дверь. Наверняка побежал за стражниками, нужно теперь их просто дождаться. В этом городке мы вели себя культурно, никого не трогали, а на того бергита, сынка которого мы прирезали, местному землевладельцу наверняка наплевать. Сейчас он может изобразить из себя честного человека и просто нас отпустить. Само собой, наш разговор не остался незамеченным, люди, сидевшие за соседними столами, отошли в сторону, но убегать даже не подумали, как можно пропустить такое интересное зрелище в обычный будничный день. Ведь прямо сейчас чужаки могут начать друг друга резать.

— Взять их! — Скомандовал старший в отряде.

Его подчинённые разом выхватили мечи и шагнули к нам, мы тоже обнажили оружие.

— Даже не думайте устраивать бойню в моём заведении, — возмутился хозяин таверны. — Только попробуйте, все под стражу пойдёте, идите устраивать бои за территорией наших земель, совсем пришлые обнаглели!

Конечно, его слова не достигли цели, похоже, эти бравые вояки привыкли к безнаказанности, поэтому сейчас он заходили с двух сторон, ну а мы с Орном приготовились биться за свою жизнь и свободу. Радовало, что столы тут огромные, к тому же ещё и приколочены к полу, так что сдвинуть их будет крайне затруднительно, значит и атаковать нас можно только с двух сторон, позади стена, а впереди большой стол.

В этом так и не начавшемся бою отличиться смог только мой зелёный друг. Он схватил стул, на котором сидел, и метнул его в одного из воинов, тот успел прикрыться щитом, но ему наверняка отсушило руку. На этом битва закончилась, в зал ворвались местные стражники, встреченные недовольным гулом зевак. По мнению зрителей, они пришли очень не вовремя.

— Всем стоять на месте! — Рявкнул десятник. — Оружие убрать. Тебе что-то непонятно, тварь⁈

Возле ноги одного из напирающих на нас воинов в пол воткнулась стрела. Мы с Орном оказались благоразумнее и сразу же убрали мечи в ножны, сделав вид, что оказались тут совершенно случайно. Стражников тоже было много, они ещё и снаружи стояли, мне со своего места хорошо было это видно. Впрочем, наши недоброжелатели тоже послушались приказа, видно поняли, что шутить с ними никто не собирается.

— Молодцы, теперь снимаем пояса с оружием и кладём их на пол! — Дали нам следующий приказ.

Я кивнул орку и этот приказ мы тоже быстро выполнили, нарываться не хотелось. Эти стражи сейчас нас защищают, явно вдвоём не смогли бы против двадцати воинов выстоять. К тому же у некоторых из них имелись луки, а накинуть тетиву и выстрелить много времени не займёт, достаточно связать нас боем и всё.

Один из бравых вояк решил показать свою гордость и заорал, что не собирается сдавать оружие, ведь он не преступник. Тут же получил удар по своим причиндалам и, охнув, осел на пол. Мне моё хозяйство было нужно, поэтому мог только похвалить себя за расторопность. Остальные были благоразумнее своего товарища, спокойно дали себя обезоружить. Старший начал требовать встречи с бергитом этого города или хотя бы с его помощником, пытаясь объяснить, что они поймали беглых преступников. Правда, никто его слушать не стал.

— Разберутся, — отмахнулся десятник.

Похоже, нас привели в местную тюрьму — старое полуподвальное помещение с маленькими окнами. Мозгов у стражников хватило, чтобы посадить нас в разные камеры. Впрочем, мы с орком были вдвоём, насчёт того, что мы можем договориться, никто не заморачивался.

Кроме нас в камере было ещё пара десятков человек: какие-то бродяги, пьянчуги и несколько непонятных личностей со злыми глазами. Наше появление как будто никто не заметил, всем было наплевать, кто мы такие и зачем нас сюда приволокли. Мы спокойно уселись на скамью и стали ждать неизвестно чего. Кстати, оружие у нас забрали, а вот деньги трогать не стали, кошели так и болтались на поясе, пояса нам вернули, чтобы выглядели благообразно, а не как в платьях.

Наши деньги привлекли некоторых сидельцев, правда, орк своими габаритами у любого отбивал желание что-то у нас требовать. Только один из пьяниц попытался что-нибудь выклянчить, но был послан очень далеко, после чего грустно вздохнул и уселся в углу дальше мучиться головной болью.

Порадовало то, что когда десятник обыскивал мою сумку, увидел в ней травы и некоторые настойки, он даже уточнил, не являюсь ли я травником. Получив утвердительный ответ, кивнул своим мыслям и вернул сумку. В этом плане у них всё было вполне демократично, не стали засовывать в камеру без всего, лишали только оружия. Видимо остальное заберут потом, если посчитают нас преступниками.

Пять суток мы просидели в камере, повлиять на ускорение процесса не пытались. Вон наши недоброжелатели из соседней камеры попытались надавить на стражников, так четыре человека получили плетей, чтобы не орали лишнего. Кстати, ко мне на самом деле было особое отношение, наверное, как к травнику. За помощью обратились чуть ли не сразу, как сюда посадили, попросил один из стражников. У него была проблема с половой активностью, я сделал ему специальный отвар, который нужно пить. Он ради этого даже нужные травки где-то раздобыл и выпустил из камеры, пока я готовил ему лекарство. Вещи, снятые с наших лошадей, тоже были в тюрьме, при ней имелась камера хранения, если эту комнату можно так назвать. Похоже, с кучей вещей сюда попали только мы и наши преследователи.

В общем, после этого случая меня даже кормить стали отдельно, а может, ко всем травникам так относятся, кто его знает. В общем, всем притаскивали какую-то бурду в бадье, а мне — в отдельной кастрюльке. Разумеется, я делился со своим другом, на остальных не обращал никакого внимания, они мне никто.

За прошедшее время мы уже всё обговорили. Решили, что он мой охранник, придумали версию, что на меня напали, а он как мой верный телохранитель меня защищал. Так больше шансов, что Орн останется в живых. В землях людей с нелюдями особо не церемонятся, пусть лучше все обвинения предъявляют мне, если таковые вообще будут. В двери было небольшое окошко, через которое я видел, что наших преследователей тоже никто не собирается допрашивать. Да вообще никого на допросы не таскали, попытался об этом расспросить местных завсегдатаев, но те ничего не рассказали, а силой принуждать к ответам не стал, не хотелось тоже плетей отведать.

Работу местной судебной системы удалось оценить только к утру шестого дня нашего заточения, и она мне очень не понравилась. Похоже, все наши сокамерники уже знали, что им грозит. С утра началась какая-то непонятная суета, за которой я наблюдал из маленького окошка. В коридор приволокли столы с креплениями, предназначенными для людей, позже пришёл палач с маской на голове и сел в углу. Он принёс с собой топор и ещё что-то, мне как-то немного поплохело. Потом, судя по тому, как их встречала стража, вошли какие-то почтенные господа, вон как все подтянулись, возможно, это местный землевладелец со своими ближниками пожаловал, вроде похож. Кстати, был тут ещё какой-то господин с большим медальоном на груди, все они были одеты богато.

Так как наша камера была крайняя, с неё и начали. Едва открылась дверь, как к выходу бросился один из пьянчуг.

— Я первый, — заявил он, улыбаясь стражникам щербатым ртом, как будто его награждать собрались. Обычно он так бежал к выходу, когда еду приносили, всегда самый первый.

— Ну, идём, будешь первым, — не стал спорить стражник. — Проходи, занимай почётное место.

Дверь захлопнулась, но я продолжал наблюдать за процессом. Мужичок стянул с себя рубаху и его уложили на тот самый стол, который мне не понравился, а после закрепили, чтобы не дёргался. В общем, палач стал бить несчастного плетью, хоть и не сильно, но полосы на спине оставались. Перед этим процессом один из господ известил мужичка, что его наказывают за пьянку и ругань со стражниками. Мужик, когда его пороли, громко визжал, но пощады не просил. Впрочем, процесс скоро закончился и его отпустили, вот так всё легко и просто.

Следом за первым мужичком к столу повели остальных с такими же пропитыми лицами. Они также, можно сказать, достойно выдержали наказание. Веселье началось, когда в камере осталось четыре человека, я с Орном и ещё две личности. Вот эти сами выходить не пожелали, начали орать и даже вступили в драку со стражниками. Когда их скрутили, начали орать так, как будто их собирались резать.

Резать никто не стал, начали рубить и этим снова занимался палач. В общем, оказалось, что два этих мужика занимались разбоем на дороге. Всю банду уничтожили, а этих взяли живыми, только вот как по мне, лучше бы они пали в бою. Вроде бы это не самые положительные персонажи, но мне стало их жалко. Обоим отрубили ноги и руки. Раны, после того как отрубят конечность, прижигали. Как они не потеряли сознание от боли, ума не приложу, но весь процесс оба истошно кричали, трудно было на подобное смотреть.

В конце им ещё и языки отрезали. На этом наказание не закончилось, точнее, это было даже не наказание, а самая настоящая казнь. Теперь их подвесят в клетках на площади как предупреждение для остальных. Там они будут болтаться, пока не умрут с голоду, крайне суровое наказание, лучше бы просто голову отрубили.

— Кто там ещё остался? — Лениво спросил один из «судей».

— Двое, травник и орк, — угодливо доложил стражник. — Но по ним ещё не приняли решение.

— Понятно, давай их сюда по очереди, сначала травника.

Сопротивляться я не стал, сам спокойно вышел в коридор, как только открылась дверь.