Истинные ценности

Мы собирались было войти, как послышался звон колокольцов и народ расступился. Почти к самому въезду подъехала лакированная пролетка, из которой вышел статный мужчина лет пятидесяти. Он подал руку своей спутнице, моложавой женщине одетой в расшитое серебром, длинное платье и красные сапожки. По тому, как народ кланялся им, я понял, что приехал какой-то важный человек. Было дикое желание все заснять на видео, но вовремя удержался, помня о последствиях.

–Михаил Алексеевич пожаловал, барин. – тихо проговорил Степан, кланяясь проходящей паре.

Пока мы стояли в церковном дворе в ожидании начала богослужения, подъехало еще несколько экипажей уважаемых сельчан. Степан говорил мне о каждом, кто барин, кто купечеством занимается, кто староста общины. Мне, конечно, надо было записывать все, что он говорил, хорошей памятью я не отличался. А еще лучше фотографировать. Все именитые граждане прошли в церковь, за ними последовал и весь остальной народ.

Церковь потрясла меня красотой внутреннего убранства. Позолоченный иконостас был просто произведением искусства, иначе назвать нельзя. Глаза слепило от блеска золотых и серебряных окладов икон. Огромная люстра в несколько десятков свечей весела в центральном зале, поражая тонкостью ажурной резьбы. Да, да, моя бабушка именно так все и описывала, рассказывая про богачевскую церковь. Я и правда был удивлен, такой красоты не видел ни в одном храме. Подобная роскошь была только в Троицком соборе Ипатьевского монастыря, который открылся после долгой реставрации.

Служба длилась около двух часов, сопровождаясь церковным хором, состоящим из девочек- подростков. Мне было все это не привычно, но пришлось довольно долго постоять на коленях вместе с остальными прихожанами. Наконец служба подошла к завершению и после того, как батюшка закончил свою проповедь, народ выстроился за причастием. Я также со всеми встал в очередь и подходил все ближе к священнику. В правой его руке была массивная золотая ложка, из которой он причащал народ, в левой же руке держал высокий кубок, также из золота. В стенки кубка были врезаны удивительно тонкой работы медальоны из глазури с изображениями святых, по краям украшенные драгоценными камнями. Рядом со священником на высоком резном столике лежала толстая книга в кожаном переплете, по периметру украшенная крупными камнями красного цвета с золотой застежкой.

Я пристально смотрел на эту красоту, переводя взгляд с одного предмета на другой. Видеть раньше я их не мог, но знакомы они были мне определенно, и предметы служения, да и сам батюшка. Полный, с окладистой черной бородой и прямым спокойным взглядом. Знакомые черты, а может уже началось тихое помешательство на фоне тоски по прошлому и ненайденных кладах… стоп, кладах! Ну конечно, это же вещи, бывшие в описи, но не найденные, но и не украденные в период разграбления церкви в 20 х годах! Золотая ложка, крест, библия в переплете с камнями, кубок со святыми и серебряная купель. Да, еще должна быть купель!! Не видно, но здесь точно.

Я закрутил головой, озираясь вокруг.

– Все ли хорошо с тобой, сын мой? Али захворал? – раздался надо мной бас.

Батюшка у упор смотрел на меня. Взгляд его карих глаз казалось пронзал насквозь.

– Нет, не хвораю.

Я причаститься, поцеловал крест, на миг остановив на нем взгляд, и отошел в сторону, чувствуя спиной взгляд священника.

Обернувшись, увидел, что он продолжал смотреть мне вслед. И вдруг вспышка памяти озарила, вспомнил, где мог его видеть!! Этот человек был на старом портрете, написанным маслом на железе и привезенного из деревни, хранившегося позже у меня а городе. В 90 х его украли, забравшиеся в дом, воры. Подпись еще была на том портрете, вспомнить бы…ну давай, давай! Еще в исторической справке звучала эта фамилия. Ювенский!! Да, конечно, ошибки не могло быть!! Он самый, последний священник Богачевской церкви.

Я поспешно вышел из церкви. На лбу выступила испарина.? Ну и дела! Дрожащей рукой вытер пот, стекавший по лбу. Не далее, как несколько минут назад воочию видел предметы не найденного богачевского клада и разговаривал с человеком, который, возможно, эти вещи спрятал от разграбления!

– Что с тобою, худо стало? Этоть бывает в большие праздники, благодать снизошла великая и человека переполняет. – услышал я рядом голос Степана.

– Все со мной хорошо, Степан. Сейчас посижу, где ни будь в сторонке и все пройдет. Это видать с непривычки. Спасибо тебе за заботу, хороший ты человек. – ответил я.

– Да полно тебе меня благодарить то.

Он немного смутился.

– Давай посидим маленько, да пойдем на ярмарку. – предложил Степан.

Я кивнул головой, мы отошли в сторону и присели прямо на землю у большой плакучей березы. Прислонившись спиной к толстому стволу, немного стал приходить в себе и мысли стали упорядочиваться. Ну что, собственно, произошло? Просто эмоциональное потрясение, практической пользы от увиденного не было. Единственно, точно можно сказать, что эти вещи существовали, а вот были ли они украдены или до сих пор спрятаны, никто уже не ответит. Только я могу получить ответ. Меня осенила одна идея, причем совершенно безумная. Ну, в конце концов будь, что будет.

– Мы еще сколько времени здесь побудем? – спросил я Степана, мирно попыхивающего своей очередной самокруткой.

– Сходим на ярмарку, погуляем, да и в обратный путь. К обеду надоть поспеть в Неверово, к барину. – ответил он.

Люди выходили из церкви и отправлялись на площадь, где шли гулянья.

– Ты иди, Степан, на площадь к своим, я сам найду вас. – тихо сказал я.

– Ну, как знаешь. Ежели что, встретимся у лошадей. – докурив, Степан поднялся и пошел от церкви.

Проводив его взглядом, дождался, когда он скроется в толпе, я встал и направился к церкви. Народ почти весь разошелся, лишь две бабушки усердно били поклоны перед иконами, да церковные служки наводили порядок в залах. Священник тихо беседовал с почтенного вида господином. Я встал в стороне, дожидаясь, когда он закончит разговор. Наконец батюшка перекрестил собеседника и тот направился к выходу, поцеловав руку священника. Оставшись один, он подозвал меня к себе, махнув рукой, будто ждал моего появления. Подойдя к нему, поцеловав его руку, я молча посмотрел ему в глаза, не зная с чего начать.

– Что ты хочешь мне сказать, сын мой? Говори, не робей? – батюшка положил мне руку на плечо.

– Я хочу рассказать, что произойдет через 75 лет. – я замер в ожидании.

Решалась, мая судьба. Священник убрал руку, развернулся и молча пошел за ширму.

– Ступай за мной. – бросил он мне через плечо.

Мы прошли в дальней угол, где была небольшая дверь, ведущая в комнатку с небольшим, зарешеченным окном. Зайдя в комнатушку, батюшка повернулся и молча посмотрел на меня. Я стал последовательно и не спеша рассказывать ему о событиях начала 20 го века, упуская некоторые детали свержения царского строя и закончил историей современной России. Когда я перестал говорить, Ювенский, а это был именно он, отвернулся к окну и долго молчал, не проронив ни слова. Я также стоял тихо, опустив голову. Наконец он повернулся ко мне.

– Все эти события я видел, только не спрашивай меня как. Недолго Россия еще будет великой державой, придут бесы править на долгие годы. И станет так, как ты поведал.

Батюшка вздохнул.

– Ты смелый человек, за твои слова можно на плаху угодить или на каторгу. Зачем ты мне это рассказал? – спросил Ювенский и пытливо посмотрел на меня.

– Нужно сохранить для потомков хотя бы часть той красоты, что создали люди, какая говорит о былом величии России. Кроме вас это больше никто не сделает. – сказал я тихо.

Батюшка вздохнул.

– Я понял тебя, сын мой. Я сохраню все самое ценное, спрячу надежно к этому времени, о котором ты поведал. Ни одна живая душа не узнает об этом, – сказал Ювенский.

Я облегченно вздохнул.

– А ты сам то, как сюда попал из своего года? – этот человек был весьма просвещенный для своего времени.

– Для меня это загадка и вернусь ли обратно, неизвестно. – честно ответил я.

– Ну ежели не вернешься в свое время, заходи ко мне, побеседуем. – чуть улыбнувшись сказал он.

Выдержка и чувство юмора у этого человека было отменное. Поняв, что беседа подошла к концу, я поклонился ему, сам не зная почему. Наверное, за его веру, понимание и недюжинный ум. Развернувшись, чтобы уйти, я ощутил его руки у себя на плечах и над самым моим ухом прозвучал его голос: «Все будет в конце тайного хода за старым домом Агафьи. Заберешь, тогда, когда решишь, что это нужно сделать. А теперь ступай с Богом». Ошарашенный, я поспешно вышел из церкви во двор, повернулся к входу и встав на колени, низко поклонился. Как бы не сложилась моя дальнейшая судьба, я был счастлив от того, что хоть малая часть той истории своего родного края не будет потеряна и сохранена для будущих поколений.

Ярмарка была в полном разгаре, торговцы бойко зазывали прохожих к своим прилавкам. Здесь торговали тканями и готовым платьем, конской упряжью, хомутами и сбруей. Были прилавки с посудой, миски, крынки и чугуны разных размеров. Здесь же, в ряд стояли тульские самовары разных размеров. Соль, сахар большими кусками, мед и различные сладости находились на соседних рядах. Баранки висели гирляндами, ниже лежали горками пряники и иная сдоба. Среди всего этого изобилия ходил разный люд, прицениваясь и бойко торгуясь. Площадь гудела, как восточный базар, звуки голосов смешивались с переливами свистулек и дуделок, гоготом гусей и кудахтаньем, продаваемых здесь же кур.

Пройдя по всем рядам, я не встретил Степана и повернул обратно, туда, где была оставлена лошадь. Все семейство было уже в сборе, сидели в телеге. Сам Степан стоял рядом с лошадьми и курил. Увидев меня, он поманил к себе и вполголоса сказал:

– Говорил с уездным служкой, пристав к тебе интерес имеет. Видать, урядник почуял что то, донес. Надобно быть настороже, думать, что далее делать. – Степан был встревожен.

– Завтра я съеду, чтобы не пострадали через меня. У тебя семья, не надо рисковать, а ты скажешь, что уехал обратно в город. – сказал я ему, внимательно выслушав.

– Да что ты говоришь то? Куды ты поедешь, осень на дворе? – видно, что Степан расстроился.

Видно, что искренне переживал за меня, настоящий друг.

– Все в порядке, сегодня или завтра посмотрю то место, где меня сюда выкинуло. Останусь около него на время, а там видно будет. Не переживай, все со мной будет хорошо. – я похлопал по плечу своего товарища.

В Неверово мы ехали по знакомой мне с детства дороге. Сколько раз ходили мы здесь пешком, не счесть.! Сейчас то она, конечно, намного лучше, чем та, которая оставалась в моей памяти, была ухоженная, наезженная. Река Меня также была чистая, обкошена с двух сторон, мост через нее сделан добротный. Радостно видеть, когда все вокруг содержалось в порядке, не заброшено. Виднелись скошенные луга и поля, поодаль стояли деревни большие, жилые.

Свою деревню, Неверово, я узнал по знакомым с детства полям, дома же были другие. На месте нашего, стоял незнакомый, но тоже большой, обшитый, с резными углами и наличниками на окнах, дом. Это не показалось чем-то неприятным. Дома же не вечны, смешно было надеяться увидеть деревню такой, какая она была в мое время. Но, в целом все было знакомо, расположение улиц, выезды и даже один единственный колодец находился на прежнем месте! Различия, конечно, также присутствовали, например, двухэтажный «пятистенок», с резным балконом стоял чуть дальше, за домом Петра Иванова. Как раз напротив того места, где я и выкопал клад. И также был огород около этого дома, только побольше раза в два. Несложно догадаться, что это и есть тот самый барский дом.