Это другое 2

— Тьфу, наркоманы!

— Не смотри, доченька, тётя не здорова.

— Шалава!

— Да подожди, Серёжа, не тяни, я тоже хочу попробовать.

— Эй, пацан, почём?

— А это не опасно?

— Срамота!

Многоголосо и со всех сторон поднялся ажиотаж, мимо которого не смог пройти и рыжий.

— Сам скрафтил? — пожалуй единственный, кто задал действительно стоящий вопрос, был именно Ракитин

— Неа! В дуэли выиграл, — игнорируя прочих, ответил рыжему Силин. — Ты покупаешь «Один звонок счастья» или мимо проходил? Цена вон на картонке.

— Подожди, как в дуэли?

— Да просто. Прям как в Белом княжестве. Роликов в сети не видел, что ли? — ответил, как само собою разумеющееся, Силин, параллельно принимая деньги и давая на один звонок следующему клиенту, чья реакция и затуманенные глаза подстегнула решимость... ещё не многих, но некоторых.

— Да какая дуэль у нас тут?

— А так разве можно?

— Да заливает он!

— Расскажи как, пацан!

— Пойдем, милый, тут сумасшедший какой-то.

— Звездит как дышит, пошли, Толян.

— Да дайте сказать человеку!

— И как ты смог обойти Закон? — перекричав прочих, снова задал правильный вопрос Ракитин.

— Тю, да всего-то и надо, что лишь два секунданта. Хочешь, попробуем? Что у тебя есть в качестве ставка? Я, так и быть, колокольчик поставлю. Всё равно у меня разряд по самбо! Или зассал? — прибегнул к неоднократно проверенной тактике, перенявший её на период спецоперации Силин.

— Ничего особенного нет, — помялся рыжий, скорее смтившийся из-за своей состоятельности, нежели по причине сомнений в его мужестве.

— Денег много? — алчно, ну как мог, блестел своими сейчас карими глазами Силин.

— Двадцать... эм, три с половиной с собой.

— Идёт. Так, все образовали круг. Разошлись, разошлись. Бегом, мля! Ты, шустрый, пшел, отседава! — врезав по руке, которая тянулась к колокольчику, накричал на щипача Силин, а у того от прикосновения Силина волосы из носа вдруг так попёрли, что вскоре бедняга обзавелся неким подобием весьма специфической бороды.

Псион же отметил про себя, что главное этому вот рыночному разводиле с колокольчиком не дать дотронутся, а то брови с ресницами так увеличит, что ослепит на время боя. Опасная способность, в умелых руках, разумеется.

— Так, рыжий, как там тебя?

— Иван Иванов.

— Ага, а меня Петр Петров, так вот, Вань, ты толкни меня, а я тебя, а вот, например, вы, женщина, вместе с мужем обвините нас по в нарушении Закона.

Когда же всё озвученное было предпринято, то Силин произнёс во всеуслышание:

— Со всей ответственностью заявляю, что не усматриваю нарушения Закона! — после чего поглядел на Иванова-Ракитина и потребовал. — Повтори, чтобы мы могли начать, и ближайшие минут десять нас болью не дергало, если чутка перестараемся. Чего молчишь? Если не скажешь, то некоторые атаки Закон не пропустит, да ещё и болью приложит. И не смотри так, если попытаешься, воспользовавшись ситуацией, умыкнуть, например, мой колокольчик, то любой другой обвинит тебя, а я уже не стану признавать это недоразумением, и тогда — Суд, родной. Так что не хитри, рыжий!

— Что ж, ответственно заявляю, что не вижу нарушения Закона.

— Вот и ладненько, вот и хорошо. Начали!

Псион не обладал боевой способностью, а его умение при прикосновении предавать металлам практически любую форму, а иногда и свойства, сейчас было не самым полезным, да и темноволосый противник, как он заявил, был самбистом, а продемонстрированная на карманнике способность весьма опасна. Однако первое «но» — только в контактном противостоянии. Второе «но» — Ракитин всё-таки псион, а потому:

— Ты какой-то усталый, и ноги у тебя совсем не слушаются, а глаза слипаются, я погляжу, спать хочется невыносимо. Да? — начал внушать тот, кто ловко водил за нос НСБ, как только оказался в их лапах и пока не сбежал. Параллельно он ещё и готов был сломать телекинезом ногу всё медленнее и медленнее шагающему к нему противнику, если тот вдруг пересилит убедительные слова рыжего. — Руки опускаются, всё из них валится, а сам ты прямо падаешь с ног, и... и... И! Да что такое? Почему ноги не...

— Передавай привет на том свете! — как только отсеченная рыжая голова покатилась по асфальту, заявил тут же убравший обратно в кольцо ярко светящийся полутораметровый клинок Силин, невзирая на мощное давление, и вправду способное сломать ноги любому нормальному человеку, продолжавший всё это время сближение с целью.

Ноги его, между прочим, от перелома спасла сфера магической защиты нашейного амулета, удивительно, но штатно отреагировавшего на вроде как псионический телекинез, определив его как угрозу, ну и не позволив, получается, проникнуть внутрь, а тем более смести гневным толчком, когда Ракитин под конец пошел в разнос. Что касается причин того, почему наш Кру не ускорился под действием своей Круа, дабы быстрей сблизиться, ну или просто не атаковал чем-то дистанционным, то он попросту не был уверен, что всё сработает, а не будет в последний момент предотвращено золотым кольцом. Потому и оставлял, так сказать, пути к отступлению и пока ещё припрятанные козыри. Мало ли, на что там этот непонятный псион способен, когда осознает, что ставка сейчас вовсе не колокольчик, а его жизнь. И пусть была всё же дуэль, а не Дуэль, то бишь в реале, а не в симуляции, потому и огнешар, и пуля сработали бы, но был и шанс, что болевой спазм не даст задумавшему смертоубийство содеять оное. Меч из кольца всё-таки уже известно в какой момент предотвращается болью, а вот засвеченные ручные чары или тот же пистолет могли не сработать, уже будучи продемонстрированными. Так что — так.

Что ж дело сделано, Ракитин мертв, Закон не...

— Убийца! — завопил вдруг кто-то из ошарашенно безмолвствующей толпы, прямо-таки ошетиневшейся объективами камер смартфонов, хоть как-то оправдывающих наличие на башке Силина жутко чешущегося парика.

И тут же крикуну вторили десятки других, отмерших голосов, как бы намекая, что надежный, как те самые часы, план, хорош без свидетелей, а так...

— Суд! На Суд его! — загудела толпа, от линча удерживаемая Законом.

— Да блин, — почесав под осточертевшим париком, с досадой пробухтел себе под нос тот, кто теперь не сможет удалиться от место преступления далее чем на сотню шагов, и вынужден дожидаться явления Ее Милости боярыни, чтобы, скорее всего, стать в итоге удобрением для сада Её Светлости княгини. — Зашибись, ну не на мине ж мне его было подрывать!