Это другое 2

И вот, не без потерь уйдя от серии атак Уве, Силин попытался воспользоваться тем, что ему показалось самым очевидным в схватке с обладателем столь длинного оружия. Он как можно стремительнее сместиться с траектории жалящих атак, и так вот, обойдя по флангу, максимально быстро сблизиться с по идее беспомощной вблизи копейщицей, которой наверняка потребуется время, дабы переключиться на что-то покороче. И, о чудо, именно сейчас задуманное вышло у натерпевшегося мечника, который уже предвкушал, как он вот-вот станет унижать и доминировать, наконец-то дотянувшись до юркой и стремительной «ящерки» Уве, ранее не позволявшей подобного и всегда очень вовремя разрывавшей дистанцию, чтобы снова приняться тыкать своей светящейся «тыкалкой». И да, Силин, конечно же, был прав в своих выводах, и всё бы у него получилось будь в руках «чешуйчатой» зеленоволоски именно древковое оружие, то есть представляющее опасность исключительно на конце, а не сращенные два клинка, безусловно, умеющие становиться не опаснее палки, в том числе и для более комфортного удержания в подобной комбинации, но не стоит забывать, что и вполне себе способные: как снова быть разделенными на изначально острые штуки, так и будучи в сборе оттяпать что-нибудь важное приблизившемуся наглецу, для чего всего-то и надо подлить Круа и придать недостающей остроты в нужном месте лишь с виду просто копья. Однако всё же некоторый успех был достигнут, и Силин, чудом увернувшийся от едва не отрезавшего ему ухо «древка», всё-таки вынудил противницу разъединить своё, такое неудобное для Кима копьё, превратив его тем самым в то оружие, с которым воспрянувший духом мечник из иного мира уже знал что да как делать.

Снова вихрь ударов, и две фигуры окутались светящимися сегментами, в кои размазались их голубоватые клинки. Снова барабанная дробь от встречи этих самых клинков оглашает округу. Снова израненная Уве пытается разорвать дистанцию, дабы вернуть своё преимущество над вызывающим у неё гамму смешанных чувств противником, и желание убить там вовсе не на первом месте, а как бы не похоть возобладает над прочими.

Ещё бы, такой экземпляр, а если ещё и заполучить его в свиту, ух!

Да вот только этот самый «экземпляр», упорно демонстрируя своё желание оставаться независимым и ни к какой свите не примыкать, никак не позволяет юркой «ящерке» улизнуть, буквально насев на неё, и отчаянно сохраняя с таким трудом да лишениями, всё же ухо, а точнее его кончик — жалко, достигнутую близость. Увы, не ту, о которой мечтает облизывающаяся розовым и даже раздвоенным язычком порочная зеленоглазка, с которой по итогу непременно «выпадет» и тот пирсинг в языке, что добавляет гибкой малышке в соблазнительной чешуе такой вот пикантности.

«Ага, выпадет, дай только добраться до тебя, мерзкая старуха! И тогда все твои кольца — станут моими!» — успевает подумать не менее израненный Силин, когда пронзенная им... ну, почти в самое сердце Уве издает противный скрежет своими, вдруг ставшими жуткими, словно акульими зубами, а на лице её проявляются не лукавые зеленые глазки в обрамлении длинных пушистых ресниц, а теперь огромные и черные эдакие маслины в окружении лысых серых век, испещренных почти черными венами.

Когтистые же руки в зеленой чешуе её, внезапно пробитых теперь на пальцах перчаток, образованных из усыпанных сверкающими изумрудами артефактных браслетов, подобно множеству подобных побрякушек изобильно украшающих эту вот иномирянскую тварь, что захватила красавицу-Землянку, пусть и тоже ту ещё тварь, так вот эти самые руки — вдруг напоминают забывчивому юноше, что кольца есть не у него одного! Да и становиться подобием неуязвимого призрака он вовсе и не умеет, а потому улетает от того же элементарного Шквала, о котором так для неё кстати вдруг припомнила снова вся такая целая и невредимая, даже чешуя облегающей брони, вон, на её миленьких пальчиках, очаровательная Уве а Мин ни Дира.

— Ах, ты просто чудо, малыш Кру! Я, представляешь, даже кончила(облизнувшись). Ох, затейник, лет тридцать ведь уже не получалось, а тут такое... — кокетливо поправив зеленые волосы, заявила боярыня Цупа, явно имеющая теперь отличные от убийства планы на занятного противника.

Но вновь начинавшаяся было болтовня малышки была прервана, ибо поднявшийся из горы битого стекла и кучи смятой жести Силин, уже практически залечивший перелом, можно сказать полностью восстановивший недостающий мизинчик, а также почти отрастивший кончик уха отвлек своим «восставанием» плещущую непонятным довольством ещё более неубиваемую особу. За что и был ею, недоговорившей, сметен повторным Шквалом. Почти.

Так и было бы, если б не всё ещё находящийся на шее защитный амулет. Это только против напитанного энергией Круа клинка, ну и наверняка жильного ещё, да на расстоянии менее вытянутой руки — данная защита не канает. Мощный же и стремительный поток плотного воздуха с нескольких метров — без последствий для Силина сейчас гаснет на невидимых стенках противомагической составляющей защитной сферы вокруг своего носителя. Где-то, правда, на десятую часть сократив резерв упомянутого мага.

— Что, не выходит? Ха-ха-ха-ха! А это всё потому, что ты толстая! И нос у тебя некрасивый, а кончики волос посеченные! Ногти — вообще фу! Зубы — буэ-э... — безбожно, конечно, врёт, во всяком случае, пока она в таком облике, пытающийся заговорить те самые зубы Силин, пока его руки судорожно вертят нечто.

Нечто, что буквально через шесть секунд оборачивается мощной и такой громогласной электрической дугой, способной не далее чем на пять шагов испепелить простеца, ну или наделать в том неприглядных обугленных дырок, либо же весьма живо просаживать резерв противоборствующего мага, тратя собственный резерв на порядок медленнее для поддержания того, что называется ручные чары «Молния». Да вот только опять промашка, и молния вовсе не ранит снова ставшую нематериальной Уве.

— Вот же ты неугомонный. И противный(капризно). Ладно. Я устала. Бывай! — и улетела.

— Э, а мой лут? — вырвалось у Славика, пока Ким «вышел покурить», брюзжа где-то на глубоких слоях подсознания, что он уже стар для всей этой фигни. Силин же, захлопнув, образно говоря, открытый от недоумения рот, продолжил не менее возмущенно. — Не, нормальная? Чего, спрашивается, вообще прилетала?

При этом он благоразумно не забывал со скоростью километров так под пятьдесят в час сокращать расстояние до границы княжества, пока ещё кто-то из владетелей не примчал оСудить своевольного наглеца. Правда, если бы не необходимость лавировать между встречными препятствиями, то и все семьдесят бы выжал.

Похоже, эта поездочка оставит не самые приятные воспоминания о Нижнем, где всё прошло не так глад...

— Сюрприз! — разрубая «светопалкой» беглеца напополам, прямо-таки провизжала своим довольно широким и, благодаря черной помаде на беленом лице, изрядно контрастирующим ртом, следом истошно расхохотавшаяся несколько готичного вида фиолетововолоска с двумя озорными недлинными хвостиками, когда внезапно спикировала прямо на спину Силину, упокой его...

А не, живой! Ты посмотри, ну надо же? Значит, ещё не конец.

— Это как это? — только и успела выдать рассыпающаяся на пепел Миэ а Луи ни Бойз, Её Милость боярыня Иванова, когда обнаружила торчащий у себя из груди, но загнанный в спину светящийся клинок Её Милости боярыни Цупа, свой же меч она узрела провалившимся в пустоту, хотя была готова поклясться, что не промахнулась.

Уве, прикрыв иллюзией по параллельной улице улепетывающего Силина, на аналогично иллюзорного «живца», как видно, успешно поймала свою соперницу. Именно появление Фиолетовой побудило коварную «змеюку» Зеленую прекратить бой с так взволновавшим её юношей, которому чуточку, самую малость, поддалась, ну и... вот. Короче говоря, спонтанно возникшая идея взять и освободить ему место показалась Уве очень заманчивой. Ну, раз витязем не хочет, то кем надо быть, чтоб от боярства отказаться!

Вызывающая по меньшей мере недоумение своей мотивацией Зелена смела все блестяшки из кучи останков так удачно попавшейся на элементарную уловку Фиолетовой. Которую, к слову, не будь Светланы Цупа, то Уве а Мин ни Дира и в голову бы не пришло «подвинуть» таким кардинальным образом, столь беспощадным для невосполнимой популяции её угасающего вида. Но, видимо, останки ярких личностей прошлых хозяек тел всё же оказывают некое влияние на «приезжих», заставляя их поступать так, на что в родном мире они бы однозначно не пошли. Ну, или это что-то другое.

— Славочка! Я уже лечу к тебе, — милым голоском прямо-таки пропела зеленоволосая, прежде чем взмыть в небо и полететь за решившим, ну пусть будет, отступить молодым человеком, чья весовая категория пока ещё явно не сравнима с этими вот подлыми старухами, даже когда вроде бы как проигрывающими, то делающими это с умыслом и далеко идущими планами, пусть и их самих порою способными удивить своей импульсивностью, если, конечно, остановиться и подумать об этом, но кто ж, скажите на милость, будучи в молодом и сильном теле, станет тратить время на такие глупости!