Каста Неприкасаемых 2

* * *

За отпущенное время успели набить брюхо тем, что осталось с завтрака, но лишь только вытянулись полежать после еды, как вновь появился Сайко. И не один.

Поднимаясь на ноги, с тревогой смотрю на здоровенную кобру в его руках. Раздутый капюшон, открытая шипящая пасть и два желтых ядовитых зуба.

— Интересно, что это хрыч задумал?! — Опережая меня, ворчит за спиной Дамир и косится на змею. — С детства не люблю этих тварей.

Мы выстраиваемся в линию, а старик кладет змеюку на землю. Прямо перед нами, в шагах трех всего, а возле нее ставит маленькое перепелиное яйцо.

— Достаньте мне его. — Говорит он, разгибаясь, и довольно так лыбится, глядя на нас. — Целым и невредимым. — Подойдя вплотную, он тыкает в Салаха пальцем. — Давай, ты первый!

Шипя, кобра сворачивается в кольцо. Голова с раздутым капюшоном вздымается над плитами на целых два локтя. Раздвоенный язык снует как челнок, а маленькие глазки нацелено следят за приближающимся Салахом. Тот же, не стушевавшись, обматывает своей рубахой правую руку и медленно подходит к змее.

Чуть присев, он осторожно тянется к яйцу.

Тук, тук, тук! Почти ощутимо стучит его сердце, и мы тоже замерли в ожидании, когда зубы рептилии вопьются в замотанную тряпкой руку. Мгновения тянутся непростительно долго, и вдруг кобра бросается, но совсем не туда, куда мы все ждем. Не разжимая полностью свою пружину, она лишь демонстрирует бросок, но не в руку, а в чуть выставленную вперед ногу.

Салах дергается и, не удержав равновесия, садится на задницу.

— Вот же тварь! — Ругаясь, он поднимается и, сделав пару шагов назад, готовится к новому заходу. Сайко не дает ему этого сделать и останавливающе поднимает руку. — Все достаточно! Следующий!

Сказав, он переводит свой насупленный взгляд на Дамира.

— Давай, ты!

Бывший жрец, также замотав правую руку, подходит к кобре. Только он действует хитрее, мотая защищенной правой рукой перед мордой змеи, он старается ее отвлечь, а сам осторожненько тянется к яйцу левой.

Змеиные глазки настороженно следят за раздражающей тряпкой, грозное шипение предупреждает врага — не подходи! Левая рука Дамира медленно продвигается к цели дюйм за дюймом, но в последний момент кобра молниеносно меняет направление атаки, и только фантастическая реакция Дамира спасает его от укуса.

Отскочив, он поднимается отдышаться и размять ноги. Его взгляд просит еще одну попытку, но старик не дает ему шанса реабилитироваться.

— Нет, следующий! — Его палец тыкает в мою сторону, и я делаю шаг вперед.

Снисходительно улыбаясь, что за детские шалости, иду прямо на кобру.

Бросок! Стремительно выстреливает сжатая змеиная пружина, но заклинание как всегда безупречно!

Кружится серая взвесь, змеиная башка застыла на расстоянии пальца от моей руки, в разинутой пасти уже видны выступившие капельки яда.

Ухожу с линии броска и, нагнувшись, подбираю яйцо.

— Что съела! — Успеваю показать змее язык и довольный выхожу в реальность.

Змеиная пасть атакует пустоту, а я, усмехаясь, глотаю чистый земной воздух.

«Легче легкого!» — Радостно щелкает в голове, и тут же с лица сползает самодовольная усмешка, потому что я слышу хруст и чувствую в ладони клейкую влажность белка.

Сайко смотрит на меня, и я понимаю, что облажался. Легкое касание в Сумраке, обернулось в реальности тем нажатием, которое яичная скорлупа не выдержала.

Раскрываю ладонь и сконфуженно показываю раздавленное яйцо. Старик равнодушно кривит губы и кивает Таис.

— Твоя очередь. — Он вытаскивает из сумки еще одно яйцо и кладет его на прежнее место.

Девушка не идет сразу к змее, а направившись к развалинам, возвращается, держа за хвост пищащую мышь. Покачав ею перед коброй, она бросает грызуна в воздух, и змеиная башка перехватывает его на лету. Мышь пропадает в пасти рептилии, а рука Таис в этот момент ловко подбирает яйцо.

— Держи! — Ладонь девушки молча протягивает добычу старику, и тот, тщательно осмотрев яйцо, без слов засовывает его обратно в сумку.

Я смотрю на все это и кроме обиды на самого себя ничего не чувствую. «Ведь так просто, так очевидно, а я не смог догадаться! Тогда чуть руку Салаху не оторвал, сейчас опять с задачей не справился. А все моя чертова самоуверенность! Я круче всех! Я могу все!»

Взгляд упирается в спину Сайко. Тот молча, по-стариковски шаркая ногами, направляется к своему шалашу, и моя неудовлетворенность собой вдруг выливается в раздражение и злость.

«Что это старик себе позволяет! Взялся учить, а сам только издевается!»

Догоняю его на полпути и хватаю за широкий рукав рубахи.

— Постой! — В этот момент во мне закипает целая смесь из обиды на весь мир и недовольства самим собой. — Что это за баловство?! Разве мы за этим сюда пришли?! Ты обещал учить нас настоящему делу, а вместо этого развлекаешься и тратишь целый день на всякую ерунду!

Взгляд из-под седых бровей обжег меня недовольством, а голос наполнился плохо скрываемым раздражением взрослого, объясняющего ребенку очевидное.

— Кто ты такой?! Кто вы такие?! Чем дышите, насколько силен ваш разум и крепок дух?! Мне ничего о вас не известно и, прежде чем начать учебу, я должен знать, чего вы стоите все вместе и каждый из вас в отдельности! — Он на миг задумался, словно бы сомневался говорить или нет, а потом все же добавил. — А особенно ты! Что-то уж больно много в тебе всего намешано!