Высшая школа целительства (СИ)

Кабинет Императора Эриниса

Император в волнении широкими шагами мерил свой кабинет. Мягкий пушистый ковер к счастью гасил звуки шагов, иначе стоял бы сильный грохот. Генерал сидел в кресле.

— Ну и чего ты мечешься? — лениво проговорил генерал.

— Она сбежала, представляешь? И ведь всё говорит о том, что она то самое Пророчество. От Императора сбежало пророчество… Сказать кому, так засмеют.

— Ну не от Императора скажем, а всего лишь от его сына.

— Я хочу знать кто она. Срочно. Как же жаль, что Игнасия нет рядом. — Император обессиленно упал в кресло.

— А давай тряхнем их веселую команду. Хранителя, Дракона и Ректора. — выдал генерал, наливая в два стакана крепкую настойку.

Император взглянул на вибрирующую пирамидку связи на столе и засмеялся.

— На ловца и зверь бежит. Они уже просятся на прием.

Через несколько часов, когда уже начало светать, и сидящие в кабинете приговорили уже третью бутыль настойки, а все участники событий рассказали без утайки все, что касалось Альки и Пророчеств, генерал изрек:

— Значит Игнасий застрял на Сянгяре… Команду спасателей отправлять будем?

Император отрицательно покачал головой.

— Нет, он сам справится, а если мы его планы нарушим, нам же и попадет как твоим школьникам, Рэйс.

Ректор хихикнул, представляя, как Игнасий будет гонять по дворцу Императора со шваброй в руках.

— Значит три откровения и непонятно какая стихия? — Император задумчиво крутил в руках стакан. — Да уж, даже и не знаю, что сказать-то. Стихии в этот раз учудили по полной.

Отпивая из стакана, Император с глубоким сожалением констатировал:

— Значит мой оболтус все умудрился изгадить. Слава стихиям, что у меня два сына и шанс хоть минимальный, но есть! Вот ведь, упустил я что-то в его воспитании…

Генерал подлил настойки всем и напомнил:

— Эринис, а ты сам помнишь, когда тебе откровение о твоей Единственной было, как ты отреагировал? Кричал, ругался, со мной дрался?

— Да помню, но я никогда моей Релисенде ни слова плохого не сказал, до самого ее последнего дня. Света и покоя ей за Гранью… — загрустил Император.

— Еще бы ты ей сказал. Она ж совсем ребенок была. Крошка в коротеньких штанишках и в чепце. — генерал хихикнул, вспомнив что-то смешное.

— Роми, это ты вспоминаешь как мы за ней в ее мир ломанулись и там это чудо обнаружили? — Император тоже широко заулыбался.

— Угу, и кто бы нам сказал, что в ее мире время идет иначе, и что через три месяца уже взрослую девушку будем забирать.

Хранитель устало оглядел всех и задал самый главный вопрос:

— А с Алей что делать будем?

Император высказал свое мнение очень серьезно, словно и не было выпитого сегодня:

— Мы никому и ничего не скажем. Мальчишкам тем более. Девочка будет выполнять свое предназначение. Пусть меняет все, что ей уготовлено судьбой. Если найдет того, кто ей по сердцу будет, значит так решили стихии. Раз уж Владислас такой идиот. Помогать будем все, присматривать будем, но самое главное — вмешиваться я запрещаю! Он сама должна захотеть тут остаться. Ну если вдруг повезет, и она же и тарийское пророчество исполнит, я не стану скрывать, буду счастлив.

На этом и порешили. Все отправились по своим делам, а Император Эринис встречал рассвет и вспоминал свою покойную жену, которая подарила ему младшего сына, но сама ушла за Грань. И в его глазах было столько любви и нежности, что любой, кто заглянул бы туда, понял, что он до сих пор не забыл свою чернокосую Сену.