Великий и Ужасный 4

* * *

Я полной грудью вдохнул воздух этих полей, так давно позабытый на вкус… Тьфу, опять земной бэкграунд в голову полез, пора отвыкать! Но пахло тут, на перекрестке, по-особенному. Хтонью пахло!

Воронцов особенно не заморачивался: мы перенеслись на крышу бетонного павильона автобусной остановки где-то на сельской дороге посреди леса, занесенного снегом. Мы — это он, я и бочка.

— Направо пойдешь — в Братск попадешь. Налево пойдешь — далеко идти будешь, задолбешься. А прямо — Хтонь. Всего хорошего! — сказал его светлость и, громыхнув далекими раскатами грозы, исчез, оставив после себя только проплешину талого снега на крыше остановки.

«BRATSK — 7KM» — гласил дорожный указатель. «STOY, OPASNAYA ZONA!» — можно было прочитать на противоположной от остановки стороне дороги. То есть тут, где павильон — безопасно? Я прислушался к ощущениям и удивленно хмыкнул: действительно, похоже, какой-то запредельщиной фонило. Может, артефакт закопали, или шаманы эвенкские поработали? В любом случае — холодно, тихо, и ни единой живой души в пределах видимости. Так что мне оставалось только песни из прошлой жизни вспоминать и тихо материться.

Бочку я снимать с крыши остановки не стал — там сохраннее будет, а вот сам — спрыгнул. Полы теплого тулупа, который пожертвовал мне от щедрот княжеских Воронцов, взметнулись за моей спиной, меховые унты провалились в снег сантиметров на тридцать… Армейский кард непривычно оттягивал пояс: портупеи для крепления на спине не нашлось. Не по уставу, понимаете ли! А то я не видел, что все гренадеры такой самопальной неуставщиной только и пользуются!

Воздух Хтони манил меня. В Братск вроде как и надо, а с другой стороны — еще успеется! А вот пройтись по той стороне… Казалось даже, такая моя противоестественная приязнь к Хтони тесно связана с происхождением местных тварей: все они так или иначе впитали в себя культурные нарративы и фобии той, моей, Земли, были проекцией инфополя другого мира в мир этот, воплотившись здесь в реальности, видимо, из-за наличия тут магии как таковой. Или они эту магию породили каким-то образом? Так или иначе — я чувствовал себя внутри пагубного для большинства местных явления весьма комфортно, и даже, как оказалось, успел соскучиться по хтоническим эманациям, которые пропитывали почву, лес, воздух и снег.

Асфальтовая дорога на Братск была разъезжена электрокарами, которые явно были тут нередкими гостями. Скорее всего — ходили грузовики и автобусы. А вот лесная грунтовка напротив — хвастала девственно-чистым снежным покровом, и я мигом его испортил подошвами своих унт, широкими шагами подступая к табличке «Опасная зона».

— Ну, и что тут такого опасного? — хмыкнул я.

— Э-э-э-эх! — простонал кто-то чуть в стороне, и кард мигом оказался в моих руках. Нет, не та эргономика, не тот баланс! Отдам его Бахару-Швабру, а себе свой заберу.

— Э-хе-хе-е-е-е!

Наконец, я увидел источник стенаний! Из-под заснеженных еловых лап один за другим выбирались самые натуральные белые ходоки. Они ждали тут, у знака, подкарауливая любопытных! Те самые мерзлявцы, о которых предупреждали уруки: бледные, худые, в обрывках одежды, они протягивали ко мне свои руки и кряхтели:

— Хе-хе-е-е-е-е! — было их штук двадцать, и глазки у них так и горели тьмой. Что там говорили, ценится у алхимиков?

Впереди перся тощий невысокий тип с развевающимися седыми волосами и заплетенной в косичку бородой. Когда-то он был кхазадом, похоже.

— Мертвые с косами стоят, — сказал я и крутанул меч, разминаясь. — И тишина!

— ХЕ-Е-Е-Е! — вся толпа, проваливаясь в снег, валила ко мне, хрипя и постанывая. — ХУ-У-У-У!

— ТИШИНА, Я СКАЗАЛ! — одним размашистым ударом я снес голову волосатому, пнул ногой кого-то в грудь, зацепил зазубриной клинка третьего, чтобы обратным ходом располовинить и этого тоже…

Мышцы приятно гудели, снег скрипел под ногами, морозный хтонический воздух бодрил, враги не кончались, кард свистел в воздухе и хрупал, врубаясь в промерзшую мертвую плоть, глазки тварей гасли один за другим. Я снова делал то, что умел лучше всего на свете: рубал монстров! Я был на своем месте! И это было хорошо!