Наследник павшего дома. Том I

Сейчас будет больно.

Дирнуин — призыв меча в правую руку.

Душу неприятно кольнуло, а рука уже сжимается на рукояти возникшего из воздуха клинка. Восемьдесят сантиметров элитной магической стали показались как никогда тяжёлыми. Краем глаза видел в руке чёрное лезвие, покрытое сложным золотым руническим узором. У меча есть внутренний накопитель маны, надо управиться быстро, пока он не закончился, самому применять магию не стоит.

Два ящера уже обратили внимание на меня, третий всё ещё шипел и мотал головой, разрубленная пасть оказалась для него крайне болезненной раной.

Кромка лезвия меча засветилась светло-жёлтым, раскаляясь до огромной температуры. Руны засияли, возникли волны золотой энергии Созидания.

Я невольно улыбнулся. Давненько магических монстров на шашлык не нарезал. Интересно, как им понравится сочетания острейшего раскалённого лезвия и истекающего из него чистейшего кислорода? Реакция горения в любых условиях!

Первая ящерица плюнула в меня сгустком вязкой жёлтой жижи, заставив резко отклониться влево. Прыжок вперёд и уклонение ещё левее, не позволив себя укусить. Сразу пара шагов назад, уворачиваясь от удара хвоста-булавы и резкий взмах.

Ящерица болезненно зашипела, клинок срезал четверть хвоста со вспышкой пламени. Пахнуло палёной плотью, а мне пришлось уходить от укуса второй рептилии. Резкий разворот и кончик клика врезался по касательной в шею, из раны вырвался всполох пламени с чёрным дымом.

Даже с моим никуда не годным физическим состоянием, защита этих тварей казалась не прочнее декоративного пластика на третьесортных станциях: надавишь неаккуратно, и он трескается.

Монстр отпрыгнул от меня, а я уже разворачивался в выпаде на первую ящерицу, которая явно очень захотела моей крови. Целюсь в мозг, но рефлексы у монстра неплохие. Впрочем, дистанция недостаточна. Мелькнувший чёрный клинок с очередной вспышкой пламени разделил пасть, как сделала недавно рыженькая.

Что, не нравится⁈ Уже не так уверен, что я сойду за обед?

Прыжок вперёд, смена стойки и укол точно в область шеи. Идеальный удар, в самый центр. Бьющееся в агонии существо чуть не вырвало клинок из руки, но я крепче сжал рукоять, не прекращая двигаться на монстра, вгоняя клинок ещё глубже. Из раны били языки пламени, в лицо ударил смрад палёного мяса, с этого хватит.

Резко вырываю меч и отпрыгиваю назад. Мимо галопом пролетает третий ящер, тот которого ранила девчушка.

Хотел ударом рогов с ног сбить и момент подгадал, умный какой. Кровь из раны на пасти уже почти не капает: хорошая регенерация у них!

Напрягаю мышцы на предел, медленный удар, но бью точно по хребту, монстру не хватило прыти. Самый кончик перебивает позвоночник и остриё уходит глубоко в брюхо твари, оставив такую рану, что ни одно обычное существо не выживет.

Краем глаза ловлю движение, ветки трещат. Последний ящер, оставляя кровавый след из глубокой, но не смертельной раны на шее решил, что умирать за еду не стоит и быстро драпал через кустарник и густой лес из невысоких кривых деревьев. Пускай, тут хватит на шашлык всему отделению… отставить шуточки.

Я облегчённо вздохнул, послав сигнал маны на отключение активных эффектов меча и оглядевшись. Тихо, мы в гористой низине…

Так, прошу прощения, а теперь пора бы задать вопрос.

Какого хуя?

Что я здесь делаю? А эти люди вокруг? Хотя не, с ними-то понятно: мои одногруппники…

Эм?

Чьи одногруппники? Мои сверстники — такие же лбы среднего возраста, люди за пятьдесят, а этим двадцать — двадцать три. Погодите, так я же…

Стоп-стоп… память говорит, что я тут на каком-то практическом экзамене по охоте в Осколке…

Я шокировано уставился на свои руки, отозвав Дирнуин, что тут же растворился облачком энергии в воздухе и улетел в мою душу. Совершенно незнакомая броня, руки мельче. И меня… недавно назвали Эйгон.

О, бескрайняя Пустота, у меня два набора воспоминаний! Я помню… целую жизнь! Пусть и не особо длинную, но жизнь!

Так, кто я? Михаэль Кассадайн — уверен. Но вместе с тем где-то там… Эйгон Ауэр.

А вот теперь я понимаю ещё меньше. Мне как-то подгрузили чужие воспоминания… Нет, руки же… Меня в чужой разум? Но себя я ощущаю именно Михаэлем. А Эйгон… как будто я досконально заучил биографию человека, вплоть до самых личных эпизодов жизни. Настолько проникся его персоной, что начинаю ассоциировать себя с ним и путаю, какой из давних полузабытых жизненных эпизодов его, а какой мой.

Я снова застонал, но уже не от боли, а от осознания ситуации.