Заэкранье

Походил у мотоцикла, словно лис у курятника, с завистью глядя на пулемет:

— Снять бы, да не дотащу всё...

— А чего тащить. Довезем, - погладил Ростик мотоцикл по баку, словно породистого коня.

— А умеешь? - с надеждой вскинул загоревшиеся глаза боец.

— Хм, - хищно усмехается Ростик. И туманно добавляет: — Дерьмо вопрос. Тебя как зовут-то? Меня Ростислав.

— Филимон, - скрепили знакомство мужским рукопожатием.

Машина сильно напоминает "Днепр". На котором когда-то в деревне разрешал кататься дед. Рычаги, ручки и педали управления имеют необычный вид. Но расположены почти все на привычных местах.

Брезгливо пошарил по карманам убитого водителя. В одном оказалась тяжелая баночка из-под леденцов и Ростик механически сунул её в трико. Ключ нашелся во втором. Мотоцикл завелся "с полоборота". Видно к нему гитлеровец относился с хваленой немецкой педантичностью.

Быстро закидали оружие.

— А ты в этих тряпочных тапках поедешь? - ткнул Филимон заскорузлым пальцем на ноги попутчика. Тот опешил: "Как же он забыл?!"

— А что делать?

— Да с фрица подходящие сними. Да не кривись так, — прикрикнул, - Иначе, сам понимаешь, враз ноги раскровенишь.

Пришлось наспех переобуваться. Сапоги противно потные. Но зато тапки прекрасно влезли за широкие, пусть и коротковатые голенища.

Со второго раза тронулись - пришлось приноравливаться к незнакомой технике. Но к кустам Ростик подкатил уже с некой лихостью.

Все лишнее затолкали в багажник коляски. "Максимку" угнездили промеж нею и мотоциклом.

Филимон с явным удовольствием утвердился за трофейным пулеметом: "Поехали! А то, неровен час, немчура сюда нагрянет. Стреляли ж таки", - пояснил смущенно.

Ехали недолго. красноармеец показывал дорогу. Километра через 3, у поросшего кустарником оврага остановились.

Филимон как-то по-особому свистнул. Тут оказалось около 30 бойцов. Пулеметам и мотоциклу обрадовались. А более них запасам еды в багажнике и ранцах.

На Ростика очень серьёзно глядела девочка. Лет 5-ти. Он никак не мог понять, что его беспокоит.

Девочка как девочка. Правой ручонкой крепко прижимает к себе тряпичную куклу. Словно боится что отберут. А указательный пальчик левой во рту. Так часто делают дети. "Но вот не часто они на костылях", наконец осознал парень.

Не настоящий костыль даже, а так, палка с развилкой под мышкой. У девочки выше колена нет ножки.

Ростик, понимая глупость своего поступка протянул малышке шоколадку из ранца мотоциклиста. Девочка, не выпуская куклу, доверчиво подала левую ладошку.

Подошла девушка-санинструктор, с укоризной взглянула на угощавшего. А к девочке обратилась с материнской лаской: "Глаша, сначала покушать надо супчика, а шоколадочку потом. Ладно?" Девочка согласно склонила головку , отдала сладость.

— А что с ней? - кивнул Ростик на девочку, отойдя с медичкой.

— Немцы расстреливали, - устало ответила та.

— Как немцы?! Она же не солдат!

— А так, - зло бросила девушка, обдав его огненным взглядом, - Из пулемета. Там, откуда вы с Филей приехали был детский санаторий. Ребятишек стали эвакуировать, а тут фашистские самолеты. Так в поле их летчики начали охоту.

Воспитатели, шоферы с машин пытались укрывать малышей. А эти охотились за детьми. Как грачи за цыплятами. Три летчика, и друг перед дружкой. Глаше вот ножку отстрелили, когда она за оброненой куклой нагнулась. А Петьке, - она кивнула куда-то в сторону, - руку. Эти двое только и остались, — бесцветным голосом закончила девушка.

У Ростика перехватило горло. А скулы затвердели так, что казалось кожа сейчас лопнет от напряжения. В глазах помутилось и он с досадой понял, что это помимо его воли навернулись слезы. Чтобы скрыть смущение отвернулся.

— Но это же дети! Неужели они не видели, глухо проговорил он.

— Это для нас они дети. А для них... - девушка махнула в сторону заходящего солнца. — Ты пойми, парень, - подняла усталые карие глаза, - Гитлер вложил им в головы, что мы - не люди. Дикие звери. Или, скорее, вредные насекомые. Вроде саранчи. Или тараканов. Поэтому убивая нас они очищают Землю. А так как они-то люди, то почему бы не развлечься при охоте. Это фашизм, братишка...

Внезапно Ростик понял, что санинструктор сильно похожа на его жену. Только очень уставшая, с жесткими складками у губ и темными тенями у глаз.

И вдруг его будто кипятком изнутри ошпарило: "А ведь эти нахрапистые ублюдки, которых он так гостеприимно потчевал ихним пивом, так же радостно скаля зубы могут пролезть к нему. В его мир. А там ничего не подозревающая Олька!"

Он воспользовался тем, что про него на время забыли. И бочком-бочком скользнул в кусты.

Выбрался на грунтовку. И припустил что есть мочи. Однако головы не потерял. Запывхавшийся выбрался на пригорок в полукилометре от цели. Ему не зря не давал покоя шум слева. Оказывается там, за рекой, пролегало шоссе, теперь забитое гитлеровцами. Сердце Ростика бухнулось в желудок: на проселок в его сторону вывернул бронеавтомобиль. Видно немецкий орднунг заставил старшего начальника послать подкрепление на розыски пропавшего экипажа мотоцикла Ростик прикинул: "Пока они переберутся через брод, пока вскарабкаются на его крутой берег, а там ещё овраг надо объехать... У него есть полчаса!" - и припустил во все лопатки..

В зарослях отдышался, вгляделся на полянку . Будто бы тихо. Чтобы не громыхать подошвами, стащил сапоги, зашвырнул в самую гущу, напялил родимые шлёпанцы. Решился. И тут на грани слышимости уловил натужный рев мотора. Ноги обмякли. Но превозмог страх и, пригибаясь подтрусил к знакомой стенке.

"Так... Какое же, блин, окно?", - лихорадочно осматривал проломы. Одинаковые все!" А невидимый пока бронеавтомобиль рычал всё громче. И внезапно Ростик краем глаза уловил мелькнувший где-то слева луч от фар.

Холодный, несмотря на всё ещё одуряющую жару, пот заструился по груди и позвоночнику.

В панике, при мысли что может остаться вот тут, а враги уже там начал совать голову в каждый. Ноги дрожали и то и дело оступались на проклятом кирпичном крошеве. Руки содрал в кровь, но не ощущал боли.

Он сбился со счета. Сунулся в дыру - не то - назад. В такой лихорадке едва не пробежал ту самую. Уже выдергивая пропыленную голову краем сознания сообразил: "Вот оно!"

Дальше уже не думал. Действовал словно черти гнались.

Судорожно, кое-как, извиваясь червяком вполз в РОДНУЮ комнату. И растянулся в изнеможении на полу.

"Ты что? "- встревоженно растолкала его в плечо жена. Открыл глаза, увидел перед собой ногу в прозрачных волосках. Которые печалили Ольку, но "вышибали пробки" ему.

И тут же дико вытаращил глаза, оглянулся на телевизор. Как ни в чем ни бывало, по экрану мельтишили какие-то персонажи.

Сжатое кулаком ужаса сердце отпустило. "Привидится же всякая хрень!" - промелькнула мысль.

"Как же хорошо, что наши забитые деды одолели этих якобы цивилизованных сволочей!" И что у него есть такая привычная, но близкая Олька. Вот эта, пусть небольшая, зато такая уютная квартира. Да и вообще есть самое главное - жизнь!"

Молодой мужчина вскочил, поднял на руки испуганную жену и закружился по комнате глуповато улыбаясь.

Вечером, когда снимал тренировочные штаны перед сном, из кармана выпал ключ от мотоцикла. "Забыл отдать новому владельцу", - подумалось автоматически. И тут же тупо уставился на кусочек металла.

Озираясь на цыпочках проскользнул в зал. Со всех сторон обследовал телевизор - ничего необычного. В задумчивости ткнул ключом в вентиляционное отверстие в тыльной крышке. Тишину внезапно прорезали каркающие голоса. Ростик испуганно сунулся к экрану. За ним мелькали лучи фар и фонарей, тянуло пыльной прохладой. В панике рука конвульсивно дернулась, кулак сжался и вытянул ключ. В то же мгновение всё исчезло.

Под ногами что-то мешалось. Нагнулся и нащупал тяжелую металлическую баночку из-под леденцов. "Та самая", - подумал отстраненно, - "Видно выпала из кармана, когда лез". Как сомнамбула вернулся в спальню, положил на стол.

Тыльной стороной трясущейся ладони Ростик стер пот со лба. Но зато теперь

все сомнения улетучились...

Конец 1 части.

...Во второй части Ростик с Ольгой будут горевать о детях. В баночке окажутся награбленные гитлеровцем золотые украшения и не только. А приятель и коллега-охранник в опрометчивой запальчивости станет доказывать Ростику вред победы над гитлеровцами.