Экстрасенс разбушевался

Глава 12

Гарсия переступил порог кабинета посла и остановился у порога.

– Проходи, Рауль! – пригласил его хозяин, указав на стул. Советник сделал несколько шагов к письменному столу и занял предложенное место.

– Слушаю! – сказал посол.

– Исцеление детей идет быстрее, чем рассчитывали, – начал Гарсия. – Через день на судне не останется незрячих. Дети с онкологией получили инъекции лекарства. Оно оказалось чрезвычайно эффективным. Идут на поправку. Те, кому влили первым, полностью здоровы, что подтверждают результаты рентгенографического исследования – на судне есть установка. Опухоли исчезли. Дети еще слабы, но их жизни ничего не угрожает. Врачи в восторге. Подобного они не ожидали.

– Жаль, лекарство делает лишь целитель, – вздохнул посол.

– Доктор Иниго приступил к исследованиям, – поспешил советник. – Нужное оборудование завезли.

– Как скоро обещает результат?

– Говорит: на такое могут уйти годы.

– У нас нет столько, – нахмурился посол. – Целитель намерен возвратиться в СССР, причем скоро. Сам же сообщил. Предоставить исходный материал и увидеть результат может только он. Верно?

– Си, команданте.

– Любым путем интенсифицируйте исследования. Нужны деньги, люди – все дадут. Мне звонил Фидель. Просил сделать все возможное для скорейшего получения лекарства. Понимаешь, почему?

– Не совсем, – признался Гарсия.

– Мы прорвем блокаду.

– Даже так? – удивился Рауль.

– Что тут непонятного? – улыбнулся посол. – Жить хотят все, в том числе американцы – конгрессмены, сенаторы и президенты. Рак не обходит никого. Не они заболеют, так их жены, матери, дети. А лекарство только у нас. Не хотят снять блокаду – пусть дохнут. Будем лечить европейцев. Станем брать деньги, а потом предложим построить на Кубе клиники за их счет. Так получим необходимую стране валюту.

– Американцы могут решиться на интервенцию, – задумчиво произнес советник.

– Маловероятно, – не согласился посол. – В 1962 году[60] у них был повод – русские ракеты на острове. Ну, а что сейчас? Уникальное лекарство у кубинцев? Не поймут даже те, кто послушно голосует вместе с США в ООН. Нет, Рауль, войны не будет. А для Кубы это шанс. Хорошо бы уговорить целителя перебраться в Гавану. Как там у Исабель?

– Говорит, что он любит жену, – сообщил советник. – Его можно понять: Мария красива. К тому же Мигель ждет первенца.

– Понимаю, – вздохнул посол. – Но Исабель пусть продолжает. Все, что ей обещали, выполнят. Пусть не сам целитель, так ребенок от него. Сомневаюсь, что наследует способности отца, но такое не исключено. Если не получится, то на Кубе у Мигеля будет сын или дочь. Это привяжет его к нам. Он порядочный человек?

– Очень, команданте. Русские – хорошие люди, но Мигель выделяется даже среди них. Исцеляет нас бесплатно, тратит деньги на подарки детям. Замечу: только нашим. Других не балует. Уважает Кубу. Почему, не говорит, но, похоже, что за наш строй. У нас многое, как в СССР. Хотя Мигель не коммунист. Врачам песню спел: «Куба – любовь моя». В СССР ее давно забыли, а он помнит. Что еще? Отменный боец. В столкновении с бандитами, расстрелял одного из автомата, второго взял живым. По словам Луиса, Мигель спас его людей. Среди бандитов оказались бывшие военные, которые профессионально подготовили засаду. Но вмешался Мигель.

– Русский офицер, – кивнул посол. – Они умеют воевать. Чему тут удивляться? Жаль, конечно, что Мигель вернется в СССР, но препятствовать нельзя. Нужно сделать так, чтоб у него остались теплые воспоминания о кубинцах. Помогайте, защищайте, охраняйте. Это ваша главная задача.

– Понял, команданте! – встал Рауль.

– Можешь быть свободным, – разрешил посол. * * *

После нападения бандитов нас никто не беспокоил. Я работал, исцелял детей, делал лекарство для кубинцев. Раз в неделю небольшой грузовичок привозил партию раствора. Его сгружали в гараже. Я появлялся там по вечерам. Заряжал сколько получалось, и отправлялся отдыхать. По готовности партии звонил Раулю. Он приезжал с кубинцами. Бережно, как хрустальные сосуды, они упаковывали банки в ящики, ставя их гнезда, перекладывали ватой и увозили.

– Лекарство вводите только детям? – поинтересовался я.

– Да, – подтвердил Рауль. – Хотя врать не буду: испытали и на взрослом. Помогло, хотя влить пришлось банку целиком. Фидель решил, что это расточительно. Мы могли бы вылечить пятерых детей. Пока их не исцелим, применять раствор для взрослых запретили, – он вздохнул. – Побыстрей бы у Иниго получилось.

Побыстрей не выходило, хоть Иниго старался. Ученым он оказался стоящим. Составил план исследований, согласовал его со мной и возился в лаборатории, прерываясь лишь на сон и еду. Что только не вытворял с заряженной мной водой! Кипятил, замораживал, перемешивал в специальной установке. Результат – ноль. Молекулы не размножались. Но Иниго не унывал.

– Мы найдем способ, – утешал меня. – Это непременно. Мы ведь знаем, что нужно получить. Если цель ясна, остальное – технология. Вот увидите, Мигель!

Я его уверенности не разделял, но послушно снабжал материалом и контролировал результат. Ну, а что делать? Напросился – делай. Дни летели. Утром я вставал, завтракал и шел исцелять. Пообедал – и продолжил. Вечером – в гараж. С приходом корабля с Кубы нагрузка возрастала. С онкологией детей больше не везли, но хватало и незрячих. Появились детки с ДЦП. Мне пришлось забыть про выходные. Зато рос счет в банке. Несмотря на все расходы, он перевалил за миллион – долларов, конечно. К деньгам из Германии добавились заработанные здесь. Львиная доля поступлений шла от американцев, но и местные платили хорошо.

Однообразное течение будней нарушило приятное событие. Позвонил Серхио и пригласил в Розовый Дом. Намекнул, что меня ждет сюрприз. Я надел свой лучший костюм и поехал. Серков встретил меня у входа. На нем красовался парадный офицерский мундир с аксельбантами и орденами. Это с чего так? Серхио отвел меня в небольшой зал, где стояла шеренга из военных и гражданских. Меня примостили с краю. Серхио попросил ждать и скрылся. Не успел я толком осмотреться и прийти в себя, как в зал вошел Менем в сопровождении небольшой свиты. Был там и Серков. Военные вытянулись, гражданские поклонились, в том числе и я.

– Буэнос диас! – поприветствовал нас президент и разразился речью. Моего знания испанского хватило, чтоб понять: он рад исполнить почетную миссию награждения самых достойных граждан Аргентины. Их заслуги перед государством велики. Сообщив это присутствовавшим, Менем подошел к офицеру в морском мундире, стоявшему с противоположного края, и приколол к его мундиру что-то вроде золотого креста с лучами. Награды он брал с подноса, который нес адъютант. Офицер что-то отрапортовал, типа «Служу Родине и народу», и Менем двинулся дальше. Некоторые награды он прикалывал к мундирам и пиджакам, другие, на ленте, надевал через голову. Постепенно добрался до меня.

– Сеньор Родригес живет в Аргентине недавно, – сообщил присутствовавшим, – но много сделал для нашего народа. Вернул зрение сотням детей, многим – бесплатно. За великие заслуги перед государством принято решение наградить его звездой гранд-офицера ордена Освободителя Сан-Мартина. Сеньор Родригес – гражданин Аргентины, но одновременно является гражданином иностранного государства, так что статус награды соблюден[61]. Склоните голову, сеньор!

Я подчинился. Менем повесил мне на шею большую золотую звезду на голубой ленте.

– Поздравляю! – пожал мне руку.

– Грасиас, сеньор президент! – не замедлил я.

– Вам грасиас, – тихо сказал он и отошел. Вошедшие в зал официанты разнесли бокалы с шампанским. Все подняли их и пригубили, в том числе Менем. После чего президент попрощался и ушел. Ко мне подошел Серхио.

– Понял, за что наградили? – спросил, улыбаясь.

– Да, – кивнул я.

– За случай в клинике было неудобно, – пояснил он по-русски. – Потому нашли повод. Это почетная награда, Михаил Иванович, носите, не стесняясь.

– Вас отметили? – спросил я. – Не забыли?

– Вот, – он указал на многоугольную золотую звезду, висевшую на его шее на красной ленте с белой окантовкой. У входа во дворец ее не наблюдалось. – Орден заслуг второй степени. Вручили в кабинете, чтобы не возбуждать лишних разговоров.

– Но носить можно?

– Разумеется! – засмеялся он. – У меня к вам разговор, Михаил Иванович.

Мы отошли в сторону.

– Президенту стало плохо после встречи с британскими финансистами, – начал Серхио. – Ночью вы его исцелили. А на следующий вечер встретились с одним из британцев. В результате тот умер, – он внимательно посмотрел на меня.

– У него был сердечный приступ, – сообщил я.

– Не могли его спасти? Как президента?

– Я не Бог. К чему этот разговор, Сергей Иванович?

– Просто появились мысли, – улыбнулся он. – Для чего встречались с финансистом?

– Мы давно знакомы. Покойный – эмигрант из СССР.

– Это нам известно, – кивнул он. – А еще он удивительным способом побывал на ряде встреч с главами государств, после которых те умерли. От естественных причин, но подозрительно. Мы тут заинтересовались и нашли факты. Ничего не хотите по этому поводу сказать?

Ох, непрост этот Серхио! Я развел руками.

– Ваше право, – кивнул он. – Как бы ни было, мы вам благодарны. Потому не стали проявлять интерес к одному странному происшествию. Речь об уничтожении банды неподалеку от имения, где вы живете. Попросили полицию не усердствовать в поисках мстителей. Банда ликвидирована? Да. Вот и хорошо. Но мне интересно: почему кубинцы?

– Потому что они лучшие.

– Соглашусь, – сказал Сеорхио. – Но еще вы лечите их детей.

– Также как бразильских и американских.

«Почему бесплатно?» – ожидал я вопроса, но его не последовало. Значит, протекло не у меня. Диего и его людям можно доверять.

– Слышал, что вы скоро станете отцом? – улыбнулся Серхио.

– Да, – подтвердил я.

– Собираетесь крестить младенца?

– Надо бы.

– Крестных подобрали?

– Нет.

– Вот и не спешите, – посоветовал он. – Вы не против обряда в католическом соборе?

– Православной церковью он, вроде, признается[62], - сказал я.

– Как сеньора родит, сообщите мне, – попросил Серхио.

На том и расстались. Из дворца я вышел с орденом на шее.

– Поздравляю вас, сеньор! – выпалил Алонсо, когда я сел в машину. – Это высокая награда. Кто вручал вам орден?

– Президент, – ответил я.

– Менем – умный человек и умеет ценить людей, – заключил водитель. – Я за него голосовал…

Через пару дней я стал отцом. Все случилось неожиданно. Нет, события ждали. Вика наблюдалась у акушера, но от чего-то казалось, что рожать ей не скоро. Я как раз закончил исцелять ребенка, когда в процедурную влетела Исабель.

– У Марии схватки, – сообщила с порога.

– Алонсо с машиной – к дому! – приказал я. – Попроси пациентов подождать – вернусь через пару часов. Пусть их напоят кофе.

На бегу срывая халат, я побежал наверх. Вику застал в спальне. Она сидела на кровати, положив руки на живот, и морщилась.

– Как ты? – спросил я, подлетая.