Ржевский 4

* * *

Как только сегодня закончатся все эти авралы, первым делом пойду общаться с Далиёй. А то что-то порыв души всё чаще над рационализмом верх берёт.

Наджиб говорит, аль-Футаим гораздо лучший психотерапевт, чем она сама, потому что принцесса глубже знает теорию.

Норимацу развязывает Решетникову, поясняя ей по-русски:

— Ржевский — слишком благородный рыцарь. Поэтому такие сволочи как ты регулярно выходят из воды сухими.

— Зачем тогда меня развязываешь?

Ух ты. А эта, в отличие от Мадины, по-японски через ментал уже на том уровне не сечёт — не уловила, о чём мы беседуем.

— Сейчас я буду тебя бить. Предупреждаю заранее: этим кулаком, — Шу подносит руку к носу собеседницы, — пару-тройку кирпичей я разбиваю. Попаду в тебя — отгадай, что будет. Особенно если по лицу.

— Зачем развязываешь? — Решетникова, косясь на меня, растирает запястья.

— Потому что я воин, а не палач, — серьёзно отвечает напарница. — У тебя есть шанс защититься — твой ментальный буст.

— Так может, не бей меня тогда? — секретарша из столицы что-то напряжённо просчитывает.

— Рада бы, но не могу: если оставить подлую змею типа тебя без наказания, ты будешь и дальше думать, что можешь творить зло безнаказанно. — Шу коротко въезжает по щеке блондинки открытой ладонью.

Неприятно, обидно — но это не боевая часть кулака. Поражающий эффект скорее на моральном уровне, не на физическом.

Пощёчина.

В глазах графини коротко сверкает ненависть, затем её кулак устремляется к животу Норимацу.

Странное зрелище. Большим идиотом я себя не чувствовал никогда в жизни.

Интересно, партнёрша по бизнесу сейчас мною нахально проманипулировала? Или это действительно очень важный элемент её подготовки? И использовать шанс на такую тренировку следует при каждом удобном случае?

Шу на чистом автомате ставит блок (удачно), затем копирует меня: стремительный встречный шаг, её лоб бьёт менталистку.

БАМ-М, даже гул по закрытому помещению. Охота своё лицо накрыть ладонью.

Елена Вячеславовна падает на задницу (нос, похоже, сломан). Какое-то время она растеряна, но не более доли секунды.

В следующее мгновение напарница спотыкается и застывает на месте, черты её лица искажаются, в глазах появляется горечь.

Мимика же блондинки транслирует торжество и презрительную снисходительность:

— Тварь! — Обладательница больших, но дряблых сисек поднимается на ноги. — Сейчас я…

— СНЯТЬ ВОЗДЕЙСТВИЕ! — гаркаю ей в ухо со своей стороны.

Обе представительницы прекрасного пола подпрыгивают (Шу тоже, несмотря на чужой ментальный контроль).

Ха, значит, могу ещё что-то командирским голосом.

Молочные железы обеих дам вслед за хозяйками колышутся вверх-вниз. Красиво, всю жизнь бы смотрел.

— ТЫ…! — Решетникова с ненавистью смотрит на меня, словно вынырнув из-под воды в открытом океане.

Затем, видимо, спохватывается: доходит, в каких обстоятельствах пребывает и что лучше не будить лихо, пока оно тихо.

Тяжёлое упражнение выбрала себе Норимацу, скажем прямо. Для меня в том числе (если не в первую очередь), но приходится повторять раз за разом.