Самозванец из Гессена

— Она дура⁈ — непритворно удивился я. — Целая графиня может сразу в Императорскую Военную Академию поступить. Уверен, что знаний ей хватит: мама Полный Магистр серьёзно натаскивает дочерей.

— На дуру не очень похожа. Скорее всего, тут что-то личное. А так как из мужчин рядом с ней никого, кроме тебя, не наблюдается, то делай выводы, Макс.

— Хреновые выводы получаются.

— Именно, — согласился Семён. — Анна нам здесь не нужна, но отказать по закону не имеем права. Ты бы поговорил с девушкой.

— Графиню-мать подключать можно?

— Да хоть эту Глашку бесноватую! Представляешь, не успел ты ко мне дойти, а от шоферюг из нашего гаража уже звонок был. Глафира с ними сцепилась. Одному нос расквасила, а других матом обложила.

— Чего это она так?

— Да кто-то ляпнул, что только баба могла до такого состояния автомобиль довести.

— Тогда, — улыбнулся я, — пусть радуются, что без переломов обошлось. Глафирочка в тачке своей души не чает. Лично видел, как ночами из рухляди конфетку сделать пытается. Другое дело, что денег на содержание дорогого аппарата у Достоевских не было…

— Теперь понятно. Выговор влепим мужикам, чтобы не зазнавались на казённых харчах. Но ты всё равно попытайся на учёбу общественным транспортом ездить, а не с ней. Или колымагу какую-нибудь прикупи в кредит.

— Разберёмся.

Приехав домой, я сразу же рассказал графине о посещении штаба Чистильщиков. Хотел было попенять ей в том, что не стоило без моего ведома оплачивать учёбу, но Юлия, услышав новость о дочери, разразилась такой площадной бранью, что ей могли бы позавидовать пьяные гессенские грузчики.

— Анька! — заорала взбешённая женщина, открыв дверь своего кабинета. — Быстро ко мне, сволочь такая!

На свою беду, обе дочери вертелись неподалёку, явно пытаясь подслушать, о чём это мы там секретничаем.

Катя, услышав материнский рык, припустила что есть мочи к себе в комнату, а Анна, побледнев до состояния свежей побелки, тихонечко зашла к нам. Двери закрывать не стала, резонно решив, что при таком состоянии матушки может понадобиться срочное отступление. Зря старается. От Полного Магистра не скроешься.

После вступительной речи на повышенных тонах графиня внезапно замолчала и выставила меня, чтобы поговорить с дочерью без лишних свидетелей.

Я тоже далеко отходить не стал. Не дай бог, ещё в сердцах прибьёт Аню мамаша. Часть вины и на меня, как на главного стукача, ляжет.

— Что там? — тихо на цыпочках подошла Катя.

— Тренировка на стрессоустойчивость. Ещё не проходила?

— Нет… Мама никогда так голос не повышала. Ой! Что-то о стену разбилось! Надеюсь, не Анька.

— Наделаешь глупостей — тоже получишь подобный урок. Обратная сторона Печати, так сказать.

— Всё. Успокаивается, — сказал невидимый Такс, явно подсматривающий за семейной разборкой. — Ой, придурошная…

— Кто? — мысленно спросил я у него.

— Девка! Перечить решилась! Юлька снова завелась! Короче, я пожрать отлучаюсь, так как это надолго затянется.

Дух оказался прав. Больше часа происходил «душевный разговор» между старшими Достоевскими. Когда бордовая, словно перезревший помидор, Анна вывалилась из кабинета, мне её даже жалко стало.

— Сволочь! — увидев меня, процедила она сквозь зубы и, пошатываясь, со слезами на глазах прошла в свою спальню, громко хлопнув дверью.

— До чего ж настырная! — обмахиваясь какими-то бумагами, пожаловалась графиня, когда я опять оказался в её кабинете.

— Заберёт заявление?

— Уже забрала. Не успела письмо с извинениями и отказом отправить, тут же подтверждение пришло. Но ты не представляешь, скольких трудов мне это стоило! Упёртая до такой степени, что даже послать несколько раз умудрилась родную мать! Полного Магистра послать! Правда, не на хер, а к Тварям, но факт остаётся фактом. А тебе, Максим, теперь совсем не завидую. Личного врага заполучил в лице моей доченьки.

— Ничего. Потом помиримся.

— Плохо её знаешь. Ты первый человек не из семьи, которому Аня доверилась. А тут настоящее предательство по её идеалистическим меркам. Готовься к тотальному игнору и мелким пакостям. А вам ещё вместе на вечеринку ехать… Может, отменить её к чертям собачьим?

— Не волнуйся. Такс присмотрит, если от меня сбежать надумает.

— Легко тебе говорить. Когда станешь родителем, тогда поймёшь всю степень ответственности и переживаний за свою кровь… Ты только не злись на неё, когда доставать начнёт. Хорошо?

— Без проблем. Может, пойти и самому с ней сейчас переговорить? По горячим следам?

— У тебя здоровье лишнее завалялось? — грустно улыбнулась Юлия. — Хоть ты и Полный Мастер, но против взбешённой девки Достоевских и Лорд не устоит. Я одного из трёх своих именно в таком состоянии завалила, после того как он на моих глазах хорошего друга загрыз. Правда, потом отлёживалась несколько месяцев пустая.

А у Анны ещё и переходный магический возраст. Сейчас ей Дар такой «расколбас» не только на сексуальном уровне устраивать будет, но и эмоционально в крайности кидать. Лучше не показывайся дочери на глаза пару месяцев. Потом в норму придёт, и поговорите.

— Всё же попытаюсь.

Закончив разговор, подошёл к Аниной двери и осторожно постучал в неё.

— Проваливайте все! — раздался злой голосок.

— Впусти. Поговорить нужно.

Услышав меня, Анна тут же распахнула дверь и рывком втащила в комнату, кровожадно скалясь и гневно сверкая заплаканными глазами.

— Ой! Сам Максимилианчик Жополизович пожаловал! Утешить решил, поизвиняться? Мамочка пинком направила?

— Сам. И извиняться не за что. Утешать тоже не вижу смысла… Если только пособолезновать, что с башкой не дружишь. Ты на хрен не сдалась Чистильщикам. Так они и просили через меня передать.

— Так и передал бы! Обидно, конечно, но утёрлась бы! Нет! Ты исподтишка! Через третьи руки в спину ударил! Предатель! А я тебе верила!

— То есть, ты сама не из этого самого «подтишка» прошение Чистильщикам отправила?

— Я взрослый человек, и сама решаю, что правильно для меня! И вот вам всем! — ткнула она мне дулей в лицо. — Я всё равно своего добьюсь, но по-вашему не сделаю. В СБ заявление подам! В Бытовой Отдел! Нет! В Службу Утилизации! Буду мёртвых Тварей разделывать! Ах, какая грязная работёнка для проклятой графини! Самое то!

— То есть, вариант с армией не рассматриваешь?

— Обойдётесь, как говорит Глашка! Перетопчетесь! Сами виноваты! Ненавижу тебя! Всех вас ненавижу! Не дам играть со мной! Уйду! Отрекусь от фамилии! Сам становись Достоевским! Тебе же, вижу, очень хочется, барончик, к графьям присоседиться!

Да… Настоящая истерика. Верно заметила Юлия, «расколбас» основательный. Бедная женщина! У неё же ещё и младшенькая дочка скоро в силу войдёт. А Катя тоже не сладкая конфетка по характеру.

Слушая гневные крики, принял, как мне показалось, единственное правильное решение. Прижал девушку к стене и крепко поцеловал. Вначале она пыталась отбиваться, но против меня зафиксированный противник в два раза меньше весом ничего особенного противопоставить не может. Потом Анна вдруг расслабилась и с жаром стала отвечать на поцелуй. Я даже поплыл от удовольствия…

И тут же поплатился!

Резкая боль в прокушенной губе вернула в действительность. А Анька, вцепившись бультерьером, продолжила сжимать свои острые зубки. Пришлось, чтобы освободиться, сжать её горло и перекрыть кислород, чтобы эта начинающая людоедка разжала челюсти.

— Очень страстно, — прокомментировал я, не обращая внимания на льющуюся кровь из прокушенной губы. — Представляю, что в постели устроить можешь. Пожалуй, стоит ещё один засовчик на двери своей спальни поставить.

— Я сама их с другой стороны гвоздями заколочу! Пошёл вон! И ближе, чем на километр ко мне не приближайся, ублюдок!

Не стал дальше искушать судьбу. А то ещё заклинаниями кидаться начнёт или за меч схватится.

Идея о совместной вечеринке мне теперь тоже не казалась хорошей. Тут не только гипотетических врагов опасаться стоит, но и эту неадекватную подругу тоже.

— Смелое, но опрометчивое решение, — ехидно прокомментировала Юлия, стоявшая в коридоре, скрестив руки у груди. — Пойдём-ка, герой-любовничек, ко мне, пока губищу не разнесло окончательно. У меня мазь хорошая есть.