Последний реанорец. Том VII

Само собой, силу пришлось снизить на самый минимум, но с учетом их защиты те максимум отделались несколькими внутренними ранениями и сотрясением.

Не успел я обернуться к Юсупову, как в меня сразу же уперлись минимум два или три десятка различных взглядов.

‒ Победа за… Лазаревым!.. ‒ с заметной заминкой и скрытым удивлением выпалил старик, глядя то на меня, то на еле шевелящихся поверженных архимагистров. ‒ Оценка окончена. Требуется… анализ!

Похоже, за время битвы самые бесстрашные наблюдатели перекочевали к самой арене и во главе всех присутствующих стоял довольный увиденным император, который демонстративно стал аплодировать, а вот в дальних рядах устроилось множество моих недругов из стана Воронцовых и Акинфовых, потому как гнев и злоба там витало уйма.

Пяток мгновений спустя, когда барьеры полностью развеялись, а я спустился вниз с арены, кроме гробовой тишины, аплодисментов государя, пересуд нескольких высокопоставленных лиц, женского обожания и удовлетворенного тихого смеха Трубецкого и Потёмкина больше я ничего не слышал и не успел ощутить. Потому как шквал различных эмоций, от изумления до жгучей злобы, нещадно разрывал голову, отчего пришлось спешно глушить все реанорские чувства.

Но так или иначе я уловил всё до последней капли. Каждую унцию ненависти и радости.

Трепещи Ракуима! Гнев, страх, ярость и незамутнённая радость. Задерите меня мертвецы вечного поля битвы! До чего же приятно потешить собственное эго, лицемерие и эгоизм.

‒ Удивил, Захар, молодец! ‒ посмеиваясь молвил Романов обменявшись взглядами с мрачнеющим на глазах патриархом, а после по-дружески хлопнул меня по плечу, глядя на то, как с пола арены начали медленно подниматься ошарашенный Долгорукий и не менее удивлённый Пожарский. ‒ Отдыхай и празднуй, мой мальчик, ты это заслужил, мне уже интересно, на что сподобиться Юсупов, буду ждать с нетерпением. Нам же пора, ‒ весело добавил Всеволод, а после обернулся резко к церковнику, который прожигал меня холодными и цепкими глазами наряду с остальными моими врагами. ‒ Пойдемте, ваше святейшество, прогуляемся немного. Не будем мешать молодому поколению.

‒ Вы настоящий мужчина, граф, ‒ усмехнулась весело Виктория, подходя ко мне, которая находилась в обществе счастливых княжон и Марины, между делом та даже успевала посматривать в сторону уходящего деда и искоса поглядывать на Морозову, той уже в спешке оказывали помощь целительницы. ‒ Думаю, мой брат оценит такой посыл, не так ли?

‒ Ты слишком много понимаешь, ‒ отмахнулся с лучезарной улыбкой Ростислав, подскакивая следом за сестрой, правда, юноша то и дело бросал тщательно скрытые встревоженные взоры на Морозову.

‒ Она цела, ‒ успокоил я цесаревича, протяжно выдыхая и потирая устало глаза, ведь битва оказалась слегка энергозатратной. ‒ Просто без сознания.

В одно из мгновений ко мне одновременно подступила Прасковья с Алишей, но всю их гамму чувств и эмоций передавало их ускоренное сердцебиение и... глаза. Слова сейчас были излишни.

Рот Алины уже открылся для поздравлений, но я лишь задорно ей подмигнул и обратил свой взор на Потёмкина и Трубецкого. Как ни странно, но старики времени даром не теряли и уже о чем-то на высоких тонах весьма оголтело переругивались с шестью или семью князьями, во главе которых был Юсупов, Пожарский, Долгоруков и Шереметев. И каждый из них норовил бросить заинтересованный взгляд в нашу сторону. Хотя, по-видимому, беседа была более чем стоящей. Того гляди еще пару секунд и в драку полезут с друг другом.

Бездна, даже нет смысла думать, о чем они спорят. И так всё понятно. Бардак, чтоб их... Как дети малые!

‒ Михаил Валерьевич, Александр Александрович, ‒ окликнул я мягко обоих князей, и те резко и со скрытым удивлением, как и остальные аристократы, обернулись, глядя в нашем направлении. ‒ Понимаю, что не вовремя, но разговор один имеется. Не уделите мне минутку?