Граф Суворов. Том 5

Глава 18

Вопрос «что мы можем сделать» повис в воздухе, и ответа на него не предвиделось даже в перспективе. В самом деле, что может сделать уездный княжич и приемыш, находящийся в опале у императора против международной коалиции, которая, прикрываясь благими намерениями собирается раздербанить твою страну? Ничего?

Нет, варианты были. И самый простой — объявить о своем истинном происхождении, заручиться поддержкой спасенного Багратиона и… и что? Обрушить на страну еще большую смуту? Пойти против центральной власти, не имея ни особых политических связей, ни военной силы? Да что там, один Петр, реши он сразиться на передовой, с легкостью уничтожит меня вместе с кораблем и даже не поморщится.

Объединиться с беглой императрицей? Так она не просто так беглой стала. Большая часть дворян и бояр ее не поддерживает, сила и флот не на ее стороне, и единственное что спасает бунтовщиков — то что всерьез против них пока никто не воюет. Император все еще старается удерживать большую часть сил на границах, а стоит снять флоты с южного и северного направлений, тут же объявятся злейшие друзья, и страна погрузится в хаос.

Наладить диалог, попробовать выступить переговорщиком между сторонами? Ну, с одной стороны не худший вариант, особенно если держаться от сил императора подальше, с другой — а что ему помешает в следующий раз, в порыве гнева, просто не снести мне голову решив все свои проблемы?

Еще вопрос, не прикончит ли меня президент уральской республики или сама Екатерина, беременная новым ребенком. В ее материнские чувства я особо не верил просто потому, что никаких попыток меня найти, за почти год, не предпринималось. Даже когда я начал общаться с Ингой.

Вывод? Обо мне либо забыли, либо не хотят меня знать. И в том, и в другом случае лучше держаться от власть имущих на почтительном расстоянии. Живее буду. С другой стороны, даже если Екатерина в сыне души не чаяла и хочет его вернуть, есть такой маааленький нюанс — я не ее сын. Даже телесно. И как она отреагирует на такой поворот событий я совершенно не знал. Может обнимет и расцелует, а может прикажет казнить, как самозванца и преступника.

— Слона надо есть по частям. — вздохнул я, выдавливая из головы глобальные планы. — Раз мы сейчас не в состоянии сделать ничего в целом, возможно удастся отыграть хоть в мелочах. На этом конкретном фронте.

— Что ты предлагаешь? — спросил нахмурившийся Константин. — Захват больницы Тифлиса? Это вызовет бурю негодования среди простых граждан и неродовитых дворян. А там и до бунта не далеко, тем более что он зреет.

— Кто-то может возглавить его, после смерти твоего дяди? — уточнил я.

— За главенство над всей Грузией — нет. Но если ты думаешь, что среди уважаемых людей не ходят вольнодумские настроения… и у меньшевиков, и у буржуев хватает поддержки. Теперь нет лидера, но это не на долго. — заметил Багратион. — Если же мы захватим или ограничим работу клиники, порядок пойдет под откос.

— А что, если подойти с другой стороны? Не ограничивать их работу, а ограничить связь с иностранной верхушкой? Если они не будут знать когда начать действовать, то не смогут скоординировать атаки и выступления с другими центрами. — предложил я, раскручивая в голове мысль, которую едва удалось ухватить за хвост. — А если они начнут возмущения и выступления здесь, в Тифлисе, без военной поддержки, мы сумеем их подавить без особого вреда.

— Или возглавить. — задумчиво проговорил Константин. — Я немедля прикажу закрыть помехами все частоты дальней радиосвязи. У них есть некоторое количество дарников, но по законам империи они обязаны проходить регулярное освидетельствование для продления права использовать дворянское оружие без титула.

— А это хорошо, устроим внеплановую проверку. — усмехнулся я, потирая руки. — С выявлением неблагонадежных элементов. А еще не плохо было бы выступить перед меньшевиками и офицерами, из тех партий что базируются в Тифлисе. Выяснить, на сколько воинственны настроения в их рядах.

— Они готовы на убийства, если тебе это интересно. — ответил Константин.

— В этом я нисколько не сомневаюсь. Но готовы ли они к тому, что после захвата власти их подвинут иностранные конкуренты? — усмехнулся я, глядя на нахмурившегося князя. — Одно дело, сражаться за будущее для себя и своих детей. Пусть прольется кровь, но они станут жить лучше. И совсем другое — когда тебе нужно проливать собственную кровь за хозяина из чужой страны. На это могут пойти либо фанатики, либо идиоты, считающие что они переиграют огромное враждебное государство.

— Хочешь найти тех, кто готов ради свержения власти лишиться родины? — уточнил Багратион, и я кивнул. — Можно попробовать. Что тебе для этого нужно?

— В первую очередь явки и пароли. Где собираются, если клуб закрытый — кто пользуется авторитетом и где можно с ним пересечься, кто из влиятельных твоих врагов на свободе, и кто недолюбливал твоего дядю. — перечислял я, а Константин не постеснялся делать записи, набрасывая структуру плана.

Не сказать, что он был прост, нет. Работа предстояла титаническая, и что самое паршивое — сроки поджимали. Никто не знал, когда именно начнется очередная атака османских войск, или подстава от ордена. Так что пока Багратион занимался подготовкой и сбором сведений, я сконцентрировался на лечении пленных.

И тут все оказалось сложно. Одно дело вылечить тело, и совсем другое — душу. А у многих проблема была именно во втором. Фина, та самая девочка из Минска, оказалась в числе «безнадежных». Ей едва исполнилось девятнадцать, и ее красота и молодость сыграли с девушкой злую шутку. Османы не только выкачивали из нее все силы, но и каждый день насиловали, по несколько раз.

Девушка ненавидела весь мир, себя за свою слабость и за то что позволила с собой это делать, и нежеланного ребенка, которым была беременна уже три месяца. Она отказывалась есть и лишь ревела, свернувшись калачиком. Глядя на нее, даже у меня опускались руки, и в голове возникала предательская мыслишка, что зря я забрал ее из клиники, где девушке могли бы помочь профессиональные психологи.

Я мог заставить ее мозг вырабатывать эндорфин, но не мог заставить ее принять реальность такой, какая она есть. Для этого нужно не только снижение уровня стресса, но и пренебрегать своими силами для помощи я не стал. Восстановил нормальное кровообращение, подачу гормонов и потоки праны. Дальше она должна решить, что будет делать сама, мне же оставалось лишь сдать ее на руки подругам по несчастью.

Что-то мне подсказывало, что как бы в ордене ей помогли, так и закрутили, навсегда оставив среди служителей Асклепия, и именно из таких, обиженных всем светом, попавших в тяжелое материальное положение или жизненную ситуацию, и формировалось крыло дарников служащих ордену. Типичные жертвы тоталитарных сект.

Но это же значило и обратное. Человек, особенно человек взрослый, выбравшийся из депрессии и переживший тяжелую ситуацию зачастую хочет вернуться к нормальной жизни. Обычно. А значит если убрать фактор наркотической зависимости и выявить тех, кто уже устал служить ордену, у нас могут появиться сторонники внутри.

На следующий день мне пришлось вернуться на несколько часов на корабль, чтобы проконтролировать перестановку реакторов. Никаких технических умений от меня не требовалось, я просто страховал щитами техников, во время транспортировки по кораблю и установки на место демонтированных приемников. Заодно убедился, что Краснов с Шебутновым нашли общий язык и сейчас о чем-то договаривались.

Влезать в дела приятелей я не собирался, тем более что мне хватало других, немаловажных задач. Только в первые сутки с помощью антенн порта удалось перехватить около сотни сообщений, идущих из крепости, но все они оказались зашифрованы и потому узнать, что в них содержится на данном этапе не представлялось возможным. А спустя три дня первые приготовления наконец были закончены.

— Офицерский клуб «Мантис». — сказал Багратион, выкладывая передо мной клубную карту. За эти дни яд окончательно вышел из него, и сейчас княжич занимал рабочий кабинет отца. — Сегодня вечером там встречаются со своими дамами отставные и действующие матросы, служащие на флоте. В основном — дарники одиннадцатого-десятого ранга. Дворяне среди них есть, но никого выше девятого ранга.

— Я так понимаю ты не просто отдохнуть мне предлагаешь? — спросил я, рассматривая полупрозрачный кусок пластика, на котором был выведен силуэт богомола.

— Есть проверенная информация что там собираются меньшевики. В клубе состоит от двадцати до ста человек. Тебя туда пригласил один из офицеров с корвета «Юркий», который вы отбили у англичан. — прокомментировал Константин.

— Вот как… и где он сам? Внезапно заболел и не может ходить на собрания? — поинтересовался я. — Если его задержали, и об этом узнают, мне придется выходить из клуба с боем. Да и вообще, не лучший вариант. За одну речь ничего не решить.

— Я подумал так же, а потому у Вахтанга есть весомые стимулы искренне и по-доброму рекомендовать тебя всем своим товарищам. — чуть усмехнулся Константин. — К слову, он и так был тебе благодарен, мы лишь немного простимулировали.

— Если это были деньги, надеюсь он не купит себе внезапно шикарный автомобиль и не начнет ими швыряться. — покачал я головой, прекрасно осознавая слабость такой категории людей к внешним признакам богатства.

— Все немного сложнее. Его брат сумел поступить в военное училище Тифлиса. Ему и так не хватало всего пары баллов, а после того, как в парня вобьют дисциплину, он станет настоящим воином. Ну или не станет, но это будет уже не наша проблема. — пожав плечами ответил Багратион. — Так что теперь у тебя есть приглашение и рекомендация. Это было не обязательно, но все же…

— Да, лучше иметь поручительство чем его не иметь. — согласно кивнул я.

— Верно. Но в любом случае у тебя будет только один шанс произвести первое впечатление. — произнес Константин, сцепив пальцы рук. — Несколько советов. Деньгами сори, но не слишком. В драки ввязываться можно, но не убивать. Речь мы еще подготовить не успели, но если попросят произнести тост — придется вставать.

— Спасибо за совет. Как-нибудь справлюсь. — кивнул я, постучав краем карты по столу, и убрав ее во внутренний карман кителя. — Что-нибудь с восточного фронта слышно? Новости о движении флотов?

— Да, есть информация что князя Мирослава Суворова во главе эскадры ударных крейсеров отправили на подавление бунта. — осторожно проговорил Багратион. — Я понимаю, что ты переживаешь за деда и дядьку, но они не только умелые военные, но и не самые последние фигуры в государстве.

— В них я даже не сомневаюсь. Меня куда больше беспокоит возможность полноценного военного конфликта, в котором Уральская Республика запросит помощи у иностранных держав, и они ее с прегромадным удовольствием предоставят. — нехотя признал я. — А после войны просто не уйдут с занятых территорий.

— Такую опасность учитывают все стороны, да только сделать мы с этим ничего не можем. — ответил Багратион, разведя руками.