Точка Бифуркации II

Глава 17

— Вы здесь живёте? — спросил я, указывая на небольшой частный дом, расположенный на одной из сельских улиц.

Дом был построен из дерева и очень давно покрашен в какой-то тёмный цвет. Это, пусть и с трудом, но удалось разглядеть в свете лампочки, тускло светившей над крыльцом. Судя по увиденному вокруг, семья моего соседа жила совсем не богато, но и откровенно не бедствовала тоже.

Стёпа лишь утвердительно кивнул головой и поспешно направился в сторону знакомой калитки. К этому моменту демоница уже покинула его тело и сосед быстро приходил в себя, хотя первую минуту на его лице наблюдалась большая растерянность и даже лёгкий испуг. Тем не менее, Степа мужественно собрался и избегая лишних вопросов направился в сторону своего дома.

Уже у самих окон были слышны крики и женский плач, изредка переходящий в визг. У меня от такой жести непроизвольно сжались кулаки, а вот товарищ сразу же сорвался на бег.

Я не знаю какими фантастическими способностями обладал мой сосед, но его слова о пьяном и разгневанном отчиме, оказались сущей правдой. Бьющаяся посуда, падающая мебель и громкие хлопки дверями были слышны даже на улице.

Сорвавшись следом за Стёпой, мы друг за другом вбежали в дверной проём, ведущий в старенький, не видевший ремонта пару десятилетий домик. Внутри царила разруха, но отнюдь, это были следы случившегося погрома, а не беспечной хозяйки, не желающей вести домашний быт.

— Не тронь её! — воинственно завопил Стёпка, набрасываясь на мужчину со своими маленькими кулачками.

— Стёпа?! — послышался женский голос из-за угла.

Я решил раньше времени и без лишней надобности не демонстрировать своё присутствие. Оставаясь в тени коридора и не входя в комнату где происходит «семейная встреча», я тихонько наблюдал за происходящим.

— Ты откуда здесь взялся, щенок! — рыкнул мужчина, отвесив пинающему его мальчишке пощёчину.

Глаза красные, лицо бледное, а движения дёрганные… его внешний вид был явно не как у подвыпившего человека. Тут скорее всего что-то другое, более серьёзное и опасное.

Тем временем, Стёпа терпеть побои не стал и разозлившись, с помощью телекинеза бросил в мужчину стоявший на печке чайник, со звонким звуком угодив тому прямо в голову.

— Ай-й…! — громко зарычал обезумевший человек, схватившись за голову и присаживаясь на корточки.

Бешенный взгляд, которым он одарил своего приёмного сына, не предвещал тому ничего хорошего. Сорвавшись в его сторону, он было хотел ударить малого ногой, но Стёпе удалось сдержать отчима, вытянув на встречу тому свою руку.

Только вот слабоват был ещё мой сосед для таких противостояний. Нет, если бы была спокойная обстановка, либо хотя бы не было такого волнения за жизнь своей матери, он быть может и показал неплохой уровень владения своей силой. Но сейчас, когда выросший в страхе перед этим ублюдком мальчишка испытывал колоссальное психологическое давление, выслушивая буквально сотни угроз в отношении не только его самого, но и родной матери, удержать концентрацию ему удавалось с большим трудом.

— Прибью! Обоих прибью, суки! — с какой-то аномальной, буквально граничащей с безумием злостью прорычал мужчина.

Контроль слабел, а обезумевший наркоман потихоньку сокращал расстояние со Степкой и вот-вот грозился его достать. Естественно, я этого допустить не мог и не собирался. Поводов вмешаться раньше была едва ли не сотня, но я хотел, чтобы парнишка опробовал свои силы в реальном бою и до последнего оставался на подстраховке.

— Предлагаю всем успокоиться. — входя в комнату произнёс я, грубо отбрасывая мужчину к противоположной стене. — Можешь отпустить его. — негромко добавил я товарищу.

Естественно, на спокойствие со стороны отчима Стёпки я не рассчитывал и произнёс свою фразу лишь для того, чтобы товарищ выдохнул, почувствовал мою поддержку и переключился на помощь матери.

На женщину было страшно смотреть. Нет, не в том плане, что этот наркоман совершил непоправимое или не дай бог её изувечил, нет. Но всё же, подбитый нос, слёзы и несколько синяков на лице её краше не делали. Глядя на своего товарища, помогающего матери подняться, я видел как он вновь закипает гневом — женщина была настолько обессилена, что едва передвигалась. Надеюсь, все кости у неё целы.

— Мама, ты не можешь больше с ним жить!

Из дальнейшего рассказа я понял, что мнение тёти Оли её новый муж не особо на этот счёт и спрашивал, несмотря на то, что дом принадлежал именно ей. Наблюдаемая ситуация меня, мягко говоря, удивляла… ну неужели нельзя пожаловаться на него в полицию?! Побои ведь на лицо!

Как выяснилось несколько позже, это было бесполезно. В селе друг друга не только все знают, но и многих связывают кровные узы. В этой самой полиции у этого ублюдка работал брат. Нет, тот не был законченным оборотнем в погонах, который закрывал глаза на все деяния своего родственника, позволяя тому кошмарить всех вокруг. Напротив, он его бил, закрывал в подвале и даже держал в обезьяннике в целях перевоспитания, но реального хода делу, конечно, не давал. И как следствие, ублюдок по имени дядя Миша, в периоды различных своих обострений измывался над женой и ребенком.

Что могли сделать два маленьких школьника, когда не могли справиться все остальные? Ничего. Именно это я и сказал присутствующим, пока дядя Миша был в отключке после моей повторной атаки — уж очень он не хотел успокаиваться. Ответить и предложить что-то вразумительное, мне никто из них, естественно не смог.

— Сынок, кто это? И как вы здесь оказались? — еле слышно обратилась женщина к Стёпке.

Пока тётя Оля приводила себя в порядок и с небольшой опаской оглядывалась на меня, я наблюдал за человеком, которого она весьма опрометчиво выбрала себе в мужья. Никогда не был и не пытался быть "героем", который лезет во внутренние конфликты любовных пар, но тут… тут, как говорится, другое. Это существо, лично мне и человеком назвать было трудно, а уж на фоне ярких впечатлений от увиденного и услышанного из дальнейших рассказов, хотелось и вовсе придушить самолично. Мальчишка в голове явно отступал перед принятием тяжелых решений, оставляя всё это на видавшего жизнь в самых разных её проявлениях, некогда погибшего на фронте майора.

Предпоследней каплей стал рассказ Степы о том, что отчим, узнавший об одаренности парня, хотел его буквально продать Белорецким и немало на этом заработать. Ублюдок уже считал деньги и не стесняясь ребёнка, вслух фантазировал на что их потратит, когда тётя Оля сама тайком сходила в нашу школу и договорилась с клановой канцелярией об обучении ребёнка, но на совсем других условиях.

Если кратко, то суть их заключалась в том, что семья Степана не получит никаких денег за него, как мечтал его отчим, но зато после окончания учёбы парнишка будет должен отслужить стандартный контракт, а далее может быть свободным. Естественно, если бы Михаилу удалось продать ребёнка, то Стёпке о свободе бы оставалось только мечтать.

Много эта история вызывала вопросов и имела несостыковок, на которые я предпочёл промолчать, а не цепляться к нюансам, теребя больную, для этих людей, тему. Но окончательно меня добило другое, заставляя полностью отбросить все сомнения в правильности своего будущего поступка.

Нож. Кухонный нож валявшийся на земле, и мерзкий ублюдок его схвативший, а затем с искажённым яростью лицом бесшумно ползущий в сторону моего товарища. Лечить такого урода просто бесполезно. Желание его убить, размазать об стену или на худой конец просто свернуть голову буквально раздирало мою душу в эту минуту.

Поймав обезумевшего наркомана на замахе, я заставил его тело застыть на месте, полностью контролируя своей силой. Открывающаяся картина за спиной у мальчишки заставила женщину вскрикнуть и хватая мальчишку упасть на землю, прикрывая того своим телом. К счастью, этим вечером трагедии удалось избежать.

— Тётя Оля, — обратился я к дрожащей от страха женщине. — нам со Степой пора уходить.

— Мы не можем оставить маму с ним! — воскликнул сосед, поднимаясь с земли и заглядывая мне в глаза.

— И что ты предлагаешь?

В комнате повисла тишина. Товарищ поочерёдно хлопал глазами и ртом, долго решаясь чтобы ответить.

— Я убью его…

— Есть другое решение. — перебивая испугавшуюся женщину, произнёс я. — С одобрения твоей матери, я могу сделать так, что он больше никогда не окажется не только в этом доме, но и даже городе.

— Моего одобрения? — опешила тётя Оля.

— Да. В противном случае мы просто уйдём и больше не сможем вам помочь. — твёрдо добавил я.

Внутренняя уверенность в том, что в случае её согласия одной мразью на нашей планете станет меньше, крепчала во мне с каждой секундой.

Кто-то может сказать, что с моей стороны не очень мужественно было перекладывать такое решение на плечи бедной женщины, но я был с этим не согласен. Во— первых, я и так уже немало на себя взял, ввязавшись в эту историю, а во-вторых… кто его знает… быть может её саму устраивает находиться рядом с таким недочеловеком?

Были вещи в которых я сомневался: мать Степана уже завтра могла меня возненавидеть, отчаявшись искать своего мужа, а могла напротив, остаться благодарной до конца жизни за то, что избавил её от этого деспота. Поэтому и выбор сейчас был за ней.

— А он останется жив? — неуверенно уточнила она.

— Ни я, ни Стёпа, ни другие люди не будут даже пытаться его убить. — уклончиво, но тем не менее честно ответил я. — А дальше, как ему повезёт.

Я сидел на одном из немногих более-менее прилично выглядевших и не покосившихся в результате полётов по дому стульев, наблюдая как переговариваются мать с сыном. Их общее решение озвучил сам Степан.

Наблюдая, как сосед прощается с матерью, я параллельно приказал Кали вытащить тело вновь отключившегося Михаила на какой-нибудь пустырь, подальше отсюда. Следом демоница вернулась и за нами.

— Хорошо продумайте то, что будете врать. О нас никому ни слова. — бросил я напоследок, отдавая команду Кали наконец-то утащить нас из этого дома.

Тёмный лес, поляна и яркий свет луны, прохладной октябрьской ночью. Мы стояли над телом уже не пытающегося дёргаться Михаила и ненадолго зависли.

— Он точно не вернётся?

— Уж поверь мне.

В открывшийся в паре метров от нас портал, бывший отчим Стёпы направился однозначно против своей воли. Наблюдая как расширились от ужаса глаза этого подонка, я не испытывал ни жалости, ни сомнений, ни тем более сочувствий. Товарищ же, немного мялся и теребил свои пальцы, разглядывая буйство красок источаемых созданным Бобиком разломом. И это он ещё самого ежа не видел…

Когда все закончилось, Стёпа повернулся ко мне лицом и внимательно заглянув в глаза, негромко произнёс:

— Спасибо, Лёша. Я это буду помнить.