Сережа, не обижай демонов

Глава 14

— Ну, да! Это я следователю сказал, что это ты все организовал! — От перекошенной физиономии Останина просто шибало дикой смесью вины, сожаления и… очень сильной неприязни, практически ненависти. — И все показания я с радостью подписал! Почему только мне вечно не везет? Вон, только-только устроился в мастерские учеником, как их сожгли. А у тебя всегда все замечательно. И магию ты раньше всех в классе освоил, и с деньгами у тебя проблем нет, и девчонки с тобой дружить желают. Даже в мастерских, пошли вместе, а героический подвиг ты один совершил…. Почему тебе все, а мне ничего? А еще меня грозились из гимназии отчислить, чтобы я и дальше никем оставался. А вот теперь сам попробуй, каково это, остаться у разбитого корыта. Из гимназии теперь тебя, а не меня отчислят! И в этот твой университет теперь тебя не возьмут! Получил? Выкуси!

Вот как так бывает, вроде годами общаешься с человеком, а в итоге он так и остается незнакомцем? И даже эмпатия не помогла. Хотя… случались у Генки приступы зависти, случались. Но я как-то им и внимания не придавал, а тут вона что выплыло.

Не став спорить или оправдываться, развернулся к Генке спиной и, выпрямив торс, чуть ли не строевым шагом пошагал к деду.

Собственно, на этом мой нынешний весьма насыщенный школьный день и закончился. Дед, поняв, что я эмоционально опустошен, не стал подходить к другим родственникам одноклассников, сразу же уведя меня домой.

Поздно вечером, я уже спать собирался ложиться, у меня зазвонил телефон. Кто говорит? А вот дальше не в рифму: классная наша, Лидия Павловна Серебренникова позвонила. Сообщила, что завтрашний учебный день начнется с классного часа, в ультимативном тоне потребовав моего обязательного присутствия. Идти очень не хотелось, тем более что и тон у нашей класснухи был недобрым, да еще и дед уже подкинул мне вариант со сдачей экзаменов за выпускной класс гимназии где-нибудь в независимом учебном заведении. Но все же решил сходить. Ну, чтобы потом мог сказать самому себе, что не бежал от неприятностей, а напротив, сделал в получившейся ситуации все, что смог.

В класс я зашел в самый последний момент. Практически все одноклассники уже были тут. Они кучковались в группы по интересам и что-то очень громко обсуждали. Мельком окинув взглядом свое обычное место и рассмотрев Генку за партой, я сменил направление своего движения, направившись прямиком на камчатку. Помните, я рассказывал про то, что две парты у нашего класса всегда оставались неиспользуемыми? Вот одну из них временно и занял. Надолго ли? Бог весть. Может статься, что на один только урок. Все же мне показалось, что говоря про отчисление из гимназии, тот следователь не просто нес голимую отсебятину.

Долго после моего прихода кавардак в классе не продлился. Минуты не прошло, следом за мной в помещение влетела очень деловая и решительная классная, и все одноклассники разошлись по своим местам.

— Значит так, дорогие мои, — начала свою речь Лидия Павловна, — все вы уже, наверное, знаете, а большинство еще и ролик в интернете посмотрели о случившемся в седьмом «Б» классе нашей родной гимназии. И должна признать, что основная вина от случившегося лежит на двух наших одноклассниках Геннадии Останине и Сергее Уварове. Я попрошу этих молодых людей подняться.

Хм, ролик в сети я тоже посмотрел. Вчера вечером вынужден был залезть туда, чтобы хотя бы понять, в чем конкретном меня обвиняют, а то из речей следователя с директором толком и непонятно было. Нет слов! Вот что значит пользоваться сомнительными рецептами из непроверенных источников. Бог его знает, зачем это Бяковой с Гавриловой нужно было, но подставили они нас знатно. И ведь ничего им не предъявишь! Ни одного доказательства нет. Они вообще к содеянному даже одного пальчика не приложили. Да, к тому же еще и этот придурок Генка всю вину за организацию случившегося на меня возложил!

—…Так вот, ребята, по данным следствия, именно эти двое озабоченных что-то подмешали при проведении лабораторной работы в «Б» классе, отчего одежда учеников пришла в полнейшую негодность… — Совершенно искренне негодовала наша учительница.

Ну, да, знатное, наверное, было зрелище, когда из колб всех проводящих опыты бэшек вдруг разом повалили густые клубы паров, от которых все ткани их одежды вдруг начали со страшной силой деградировать. Только одна единственная ма-аленькая неувязочка: я как начинающий алхимик уже авторитетно могу заявить, что алхимическая реакция невозможна без вливания в раствор хотя бы одного из реагентов чьей-нибудь маны. Бэшки из числа подозреваемых полностью исключаются. Да у них, у подавляющего большинства, еще и магические каналы так до сих пор и не открыты. Генка тоже исключается, по той же самой причине. Я бы подобное, наверное, сумел провернуть, если бы рецепт полностью знал, но могу твердо утверждать: я этого не делал. Схалтурил господин следователь, настоящий злоумышленник так и остался не выявленным!

— Вы только представьте весь ужас девочек из параллельного класса, оказавшихся абсолютно голыми перед обнаженными же одноклассниками! — Меж тем проводила наша класснуха эмоциональную накачку моих соучеников. Хм, один вопрос, зачем она вообще завела эту речь? — Я предлагаю написать администрации нашей гимназии коллективное письмо от учеников всего нашего класса, в котором прямо потребовать удалить из нашего класса двух этих недостойных людей.

А-а! Вот и причина! Очевидно, наш директор, почувствовав всю неоднозначность произошедшего, решил таким образом прикрыть свой афедрон, объявленных правонарушителей наказать, но, так сказать, чужими руками. Вдруг наши родственники подадут встречный иск, и случится новое расследование. Тут всякое может всплыть.

— Стойте! — Подскочил на месте Останин. — А меня-то за что? Я же написал все, как сказали мне директор со следователем. Мне обещали! Вы не можете так поступить!

— Предлагаю голосовать. Кто за мое предложение о написании коллективного письма администрации гимназии? — Не обращая внимания на негодующего Генку, продавливала свое решение классный руководитель.

— Остановитесь! — Вдруг прозвенел в классе напряженный голосок Ленки Шитовой. — Лидия Павловна, разве так можно! Вы же пытаетесь погубить судьбу мальчишек!

— Шитова, не вмешивайся! Эти хулиганы должны получить по заслугам.

— Чьим заслугам? Девочки, что же вы молчите? — Похоже, Ленка окончательно съехала с нарезки. — Лена, Лариса, разве это была не ваша идея? Это же вы еще с прошлого года ведете войну с Прокошевой из седьмого «Б». А вина Сережи Уварова состоит только в том, что он не отказал своему другу Останину в его просьбе и принес в школу совершенно не опасный алхимический препарат.

В поднявшемся в классе кавардаке голос Серебренниковой тонул как в омуте. Напрасно Лидия Павловна призывала всех успокоиться. Каждый спешил высказать свое мнение. В конце концов, наша классная дама, махнув на всех рукой, выскочила из класса.

И что прикажете теперь мне делать? Формально я все еще ученик седьмого «А» класса нашей поселковой гимназии. Развалившись на задней парте, я с внезапно накатившим безразличием наблюдал, как из класса выходят мои одноклассники. Пара человек сочли своим долгом, прежде чем выйти, похлопать меня по плечу в знак поддержки. А вот Генка просто усвистал на выход, едва только Лидия Павловна покинула наш класс.

— Тут рядом свободно? — Послышался голос Шитовой.

— Да, конечно, — я подобрался, давая место за своей партой однокласснице. — Зачем ты это сделала? Сидела бы спокойно. Все равно я уже придумал, как мне выпутаться из данной ситуации с наименьшими потерями.

— Не выдержала. Нельзя так с людьми поступать. Тем более… тем более с тобой, Уваров. Ну, что пойдем по домам, или еще и следующие уроки посетим?

Собственно, на этом весь инцидент и заглох. Точнее, в сети было еще много комментариев, кто-то туда запись нашего классного часа выложил, но к нам с Останиным никто больше претензий не предъявлял, даже родители пострадавших девчонок. Хотя, скорее всего, не решились связываться с несовершеннолетними. А через неделю учеба временно закончилась. Началась пора зимних экзаменов.

Хм, экзамены. Еще один способ тормознуть и отчислить неудобного ученика. Да только в последние годы, с введением практики видеозаписи сдачи экзаменов, там для администрации школы тоже все стало очень неоднозначно. Короче, с придирками и кучей дополнительных вопросов по некоторым из предметов (не по химии, тут Земфира Ясовеевна, тоже пострадавшая в результате того громкого инцидента, была абсолютно беспристрастна) экзамены я сдал, а в случае с литературой, которую у меня принимала наша классная, еще и покуражился немного. Ну, подросток же! Бушующий коктейль гормонов настолько мощно бьет по сознанию, что временами сопротивляться нет никакой возможности.

Так вот, экзамен по литературе. Надо отметить, что, несмотря на всю параллельность этого мира с тем, сведения о котором я непонятными происками сил мироздания имею в своей памяти, писатели-классики тут все были свои, самобытные. Никаких тебе Толстоевских с прочими Тургеневыми. Но сходство произведений, выбранных высокоумными мужами в качестве достойных для изучения школярами, с продуктами той Земли просто удручало. Такая же скукота и несоответствие сюжетов современным реалиям. И это я не про то, что в прошлом у людей не было возможности, к примеру, быстро попасть в отдаленные страны. Ну, если ты не магистр пространственной магии, конечно. Отношения и императивы поведения персонажей были абсолютно иными. Впрочем, это я сильно отдалился в сторону. Вернемся к моему экзамену.

Основным вопросом в моем билете стояло произведение Макарова «Терзания неглупого человека». Вот не поверите, книжка чуть не один в один соответствовала по сюжету «Горю от ума» с его негодующим окружающей его посредственности Чацким и угодливым к мнению начальства Молчалиным. Никогда не пытались поставить мысленный эксперимент? Перенести этих двух в современные рамки? С кем вам будет комфортнее сосуществовать, со злоязыким, неуживчивым Чацким или с трудолюбивым, неконфликтным Молчалиным? А кто своим существованием приносит больше пользы? Примерно в таком ключе я и изложил свое мнение Серебренниковой, чем вызвал у нее просто бурю негодования. Она же в молодые годы какую-то научную работу написала по Макарову, довольно часто рассказывала нам, когда на нее лирическое настроение нападало, как этот писатель, повздорив с властями, уехал в замечательную своим климатом Лацию, нашел там свою последнюю любовь, но всю оставшуюся жизнь страдал по родине. Ага, страдал, а на родине в это время на него работали несколько сот крепостных.

Лидия Павловна, похоже, даже хотела мне неуд поставить, но передумала. Экзамен же под запись шел, ответы всех не сдавших учеников потом специальной комиссией разбирались. Зато «удовлетворительно» мне поставила со всей, так сказать, пролетарской ненавистью. Ну, да и бог с ней!

А еще после того экзамена я дождался Шитову и предложил ей погулять по нашему поселку. И она согласилась! А я вручил ей свой подарок: омолаживающий лосьон своего собственного изготовления. Только в последний момент сообразил о некоторой несвоевременности своего подарка. Подобное Ленке еще лет двадцать не понадобится. Впрочем, Ленка от подарка была счастлива. Даже поцеловала меня. В щечку.