СССР

— Ну. здравствуй, начальник! — поприветствовал он меня, не доходя нескольких шагов. — Руку, извини, пожимать не буду — потом долго отмывать.

— И тебе не хворать, — кивнул я. — На мыле экономишь?

— Уел, — улыбнулся Тоша.

Он подошёл ко мне и сразу сунул руки в карманы. Я напрягся.

— Успокойся, начальник, это так — чтобы согреться, — пояснил он.

— Грейся, — любезно разрешил я. — Но, будешь руки из карманов вынимать — делай это медленно и печально, чтобы я мог насладиться.

— Замётано! Тебе Варька сказала, почему я хотел с тобой встретиться?

— Значит, твою маруху Варварой зовут? Да, передавала… Говори, раз позвал.

— Шлёпнуть тебя хотят, Быстров.

— Меня многие шлёпнуть хотят, — безмятежно протянул я. — Кто на сей раз и почему?

— Почему — тебе виднее, начальник, а кто… Извини, Быстров, визитки своей он не оставил, сказал только, что его Афанасием зовут, — пожал плечами урка.

— Интересно, и с каких это пор ты у любого встречного и поперечного Афанасия на побегушках? — удивился я.

Мои слова его задели, Тоша помрачнел.

— Ты говори, да не заговаривайся, Быстров! Этот Афанасий ко мне от самого Чухонца пришёл! — со злостью выговорил он.

Про Чухонца мне доводилось слышать от коллег из МУРа, хотя близко с ним пока не столкнулся. Всё-таки в Москве я человек новый.

Понятие «вор в законе» ещё не появилось, но если привести максимально близкую аналогию, то Чухонец был кем-то вроде него. Одним словом — авторитет в криминальном мире.

— Тогда понятно, почему согласился. Чухонец — человек уважаемый, — не стал дальше злить Тошу я. — Только почему он тебя среди всех остальных выбрал? Вроде не слышал прежде, чтобы ты спецом в мокрых делах был…

— В каких? — непонимающе вскинулся Стряпчий.

Я досадливо поморщился… Ну да, сленг в преступном мире пока иной, привычных для меня понятий, да вроде, уж извините, за тавтологию, таких как сами воровские «понятия» не существует, так что недоумение Тоши вполне оправданно.

— Я говорю: ты ж вроде убийствами не промышляешь, — поправился я.

— Стареет Чухонец, больной уже стал. Замену себе ищет, — пояснил Тоша.

— То есть ты вроде как самая подходящая кандидатура? — догадался я.

— Вроде того, — кивнул Стряпчий. — Только я сначала не знал, кого мне предложили в штаб Духонина отправить, потому и согласился.

— А потом тебе стало неловко…

— Ну да… Ты ж нам с Варюхой жизнь спас, хоть и легавый, — кивнул Тоша.

— Моральная дилемма, — понимающе протянул я.

Стряпчий промолчал, видимо не понимая смысл слова.

— Сколько тебе обещали за то, чтобы помазал мой лоб зелёнкой? — спросил я.

— До хрена!

Урка назвал сумму, я присвистнул.

— А ничего так! Неплохо у вашей братии нас, уголовный розыск, оценивают. Надо начальству передать, пусть зарплату поднимают, — мрачно пошутил я.

Тоша криво ухмыльнулся.

— Чем мог — помог. Сроку мне дана неделя. Задний ход, Быстров, включать поздно, Чухонец меня не поймёт. Так что думай, как будешь изворачиваться. На твоём месте я бы из города уехал. Отпуск возьми или больным скажись…

— И когда пошёл отчёт? — не обращая внимания на его предложение, продолжил расспрос я.

— Со вчерашнего… Что скажешь, Быстров — вернул я тебе должок? — чересчур пытливо произнёс Стряпчий, воровато заглядывая мне в лицо.

Ой как мне не понравился этот нехороший взгляд. Тоша явно что-то задумал, а учитывая то, что он только что сообщил… Похоже, мысль одновременно поймать двух зайцев: срубить за мою голову кругленькую сумму и набрать рейтинг в глазах Чухонца, показалась ему весьма интересной.

Предупредив меня, он вроде как решал и моральную сторону проблемы, спокойно умывая руки. Дескать, сделал что мог…

Ещё чуть-чуть и меня будут убивать, понял я, но даже виду не показал, что разгадал его намерения. Пусть думает, что всё идёт по плану. Оно и мне легче будет.

— Почти, — кивнул я.

Собеседник удивлённо вскинулся.

— Спасибо, что предупредил. Осталось только понять, как бы мне найти этого Афанасия и поговорить с ним насчёт дел наших скорбных… Подмогнёшь? — подмигнул я, а сам в этот момент прикидывал варианты развития событий.

Стряпчий понимает, что я постоянно держу его в поле наблюдения и не дам достать оружие. Выходит, что киллер — не он, а кто-то другой, кого я пока не вижу.

Варюха? Девка она, конечно, разбитная и гулящая, но на убийцу не похожа. Да и могла бы не выманивать меня на улицу, а тупо завалила бы на лестничной площадке. Нет, это не она.

Во дворе пока никого нет, если внезапно появится кто-то незнакомый я насторожусь… Незаметно подобраться к дворницкой невозможно. Тогда… Тогда кто-то сидит внутри тихо как мышка, а ржавый замок — это так, фикция.

Я напряг зрение, всматриваясь в него. Ну да, вот она — подпиленная дужка, для маскировки замазанная какой-то грязью. Стоит только толкнуть дверь с той стороны, и замок свалится на землю.

Так-так… И сколько же народа засело в дворницкой? Не рота и не взвод, точно. Один, может, два гаврика со шпалерами.

По мнению Стряпчего, мне, расслабленному отсутствием угрозы с его стороны (как же, он лично предупредил об угрозе!), и в голову не придёт, что вот она — моя смерть, засевшая в паре метров от меня.

Тоша протяжно вздохнул.

— Ну и легавые теперь пошли… Всё за них делать нужно! Ладно, Быстров, найду я тебе адресок этого Афанасия! Варюха тебе его сообщит, как я узнаю. Лады?

— Лады! — легко согласился я, незаметно взводя пальцем курок револьвера, находившегося в кармане.

— Тогда прощай, Быстров! — сказал Тоша, нарочито громко и отчётливо выделяя это слово «прощай».

Глава 3

Глава 3

Итак, знак подан. Вот сейчас всё закрутится и начнётся.

Сначала я думал, что бандосы будут со шпалерами, потом прикинул: нет, вряд ли они откроют пальбу, это уже слишком рискованно и привлекает массу ненужного внимания (жильцы услышат, свидетели появятся, да мало ли что!) — думаю, аккуратно посадят на перо и дело с концом. Они же не знают, что я просчитал их планы…

Не на того напали, козлы! Грохнуть меня по-лёгкому у вас не получится, зуб даю!

Как только я провентилировал ситуацию и понял, что будет дальше происходить, а главное — как, время спрессовалось в один плотный миг.

Понеслось дерьмо по трубам.

Трах! Дверь вылетела так, словно по ней шарахнули с той стороны стенобитным орудием. И сразу же в дверной проём из темноты дворницкой на свет божий сунулись двое. Вернее, попытались сунуться, причём почему-то одновременно: то ли от неопытности, то ли от чрезмерного старания спровадить меня в лучший мир. А может и то и то сразу.

Это сыграло и с ними и со мной злую шутку. Для двоих в дверях оставалось слишком мало пространства, его практически полностью заполнила собой кряжистая фигура мужика со злым похмельным лицом и недельной совсем седой щетиной на щеках, которая придавала отнюдь не молодому убийце ещё больше возраста. Напарник невольно оказался позади, за широкой спиной небритого. Других в дворницкой не было.

Да собственно, на меня больше и не надо.

Короче, бандиты попёрли на огонёк и столкнулись в дверях, пробиться удалось только гражданину с невыбритыми щеками.

Это, конечно, плюс, однако был и минус: я, открыв огонь, сумел достать только того, что пёр на меня буром, заслоняя другого и, тем самым, спасая на какое-то время от верной смерти.

Трижды щёлкнул спусковой крючок, трижды пули вонзились в тело — я бил так, чтобы наверняка.

Логика была простой как лом в разрезе: двое из ларца, то бишь из дворницкой — так, мелкие шестёрки, сдохнут — не велика потеря. Если что и знают, то по краям.

Главное — оставить в живых Тошу и допросить как положено. Если понадобится — вытрясу из него душу.

Уж такой у меня личный, если хотите — чисто шкурный интерес. Вряд ли этот таинственный Афанасий (чтоб ему пусто было!) угомонится, не отправив меня на тот свет. Значит, будут и другие покушения, а мне прикажете ходить и вздрагивать при каждом шуме?!

Нет уж… такой жизни даже врагу не пожелаешь. Шестёрок в расход без всяких моральных переживаний (туда им, сволочам, и надо!), а Стряпчего брать живым. Только живым и никаких гвоздей!

Патронов я не жалел, стрелял в парочку ломившихся на меня гавриков так, чтобы наповал, без последующего добивания. Собаке — собачья смерть!

В старом советском фильме «Коммунист», враги практически изрешетили героя Евгения Урбанского, но тот оказался живучим и долго держался на ногах, стараясь достать гадов. Впечатляющая сцена, быть может, лучшая во всей картине.

Уголовная морда, что пёрла на меня, воплощала в себе исключительно человеческие пороки и ничего светлого в ней не было. Тем не менее, этому гаду достался воистину богатырский организм.

Пули продолжали дырявить тело, однако кряжистый устоял и даже сделал несколько шагов в мою сторону, прежде чем грузно свалился к моим ногам. Не удивлюсь, если он шёл уже будучи мёртвым.

Напарник бандита — с виду обычный деревенский мужик, таких на московских улицах тысячи, вынырнул слева. Ему повезло, все пули принял на себя кряжистый, а этого урода даже не зацепило.

На свету блеснуло хищное лезвие занесённой финки. Мы действовали почти синхронно: я направил на него револьвер, а бандит профессионально попытался насадить меня на перо.

Бах! Ствол дёрнулся, выплёвывая порцию свинца, и тут же грамотный тычок в бочину снизу вверх. Треск раздираемой овчины, что-то липкое и горячее потекло по телу.

Боли я не почувствовал, такое бывает, когда ты на адреналине.

Пуля «сминусовала» второго бандита, но оставался третий, самый опасный. Я постоянно помнил о нём и не расслабился, когда уконтрапупил его дружков.

В отличие от них, Тоша на дело взял не нож, а более серьёзную и опасную вещь -шпалер. Мне поневоле пришлось повернуться к Стряпчему спиной, когда из дворницкой напали, и теперь я затылком ощущал направленное на меня дуло. Самое хреновое, что мне-то открывать огонь нельзя! Пуля как известно дура, если положу Тошу, упущу возможность поговорить: хладный труп допрашивать бесполезно.

А вот Стряпчий… Тот пальнёт. Чего б не пальнуть? Сейчас нажмёт на спусковой крючок и …

Я принял решение, которое показалось единственно верным. Терять Стряпчему нечего, ему надо завалить меня во что бы то ни стало, и плевать, что сделать это тихо после открытой мной канонады уже не получится.

Ну давай, наяривай… Я успел подхватить обмякшего второго бандита до того, как он присоединился на землю к кряжистому напарнику, резко крутанул, выставляя перед собой, и сразу ощутил несколько толчков — Стряпчий открыл огонь, не терзаясь мыслями: жив его подельник или мёртв.

Разделяло нас метра три, далеко отойти Тоша не успел. Не желая считать, сколько ещё патронов осталось в револьвере бандита, я со всей дури пихнул труп в его сторону, и пока Стряпчий шпиговал мертвеца свинцом, заложил небольшой манёвр чуть в сторону и «проявился» прямо перед гадёнышем.

— На, сволочь! Получай! — резким ударом в солнечное сплетение я заставил его согнуться, сразу же добавил коленом по лицу, ну и вырубил уже «контрольным».