СССР

— Нормально всё, — махнул рукой я. — На мне всё как на собаке заживает. Рану заштопали, Настя перевязки делает — такая красота, ни к какому врачу ходить не надо! Чуток отлежусь и на работу!

— Не горячись, Жора! Успеешь ещё натрудить мозоли, — покачал головой Бахматов.

Я понял к чему он клонит. Ну да, переживает, чтобы на меня снова не покусились. Дома вроде как безопаснее, чем на службе.

— Нет, Лёня, отлёживаться, пока другие за тебя пашут, уж извини, не привык. Не в моих это принципах. Тем более, я тут самое заинтересованное лицо: это ж меня убрать хотели. Лучше скажи, как Стряпчий — раскололся?

Бахматов вздохнул.

— Молчит пока… сволочь! Понимает, что ему при любом раскладе крышка и воровской фасон держит. Следаку прямо в лицо рассмеялся, чуть не плюнул. Я тогда ему чуть всю рожу не расквасил, да мужики удержали! — зло произнёс он.

— Не переживай, Жора! Мы этого Стряпчего в оборот взяли, обязательно дожмём! Это пока в нём геройство играет, а когда поймёт, что жизнь одна и скоро закончится — забегает как миленький! В ногах станет валяться, плакать будет. Сдаст всех с потрохами, — попробовал успокоить меня Бодунов.

— Да я и не переживаю. Знаю, что справитесь. Просто времени мало, — произнёс я.

— Полагаешь, если это покушение не удалось, будут другие? — нахмурился Бахматов.

Я пожал плечами.

— Всё может быть. Я этого не исключаю.

— Стряпчий тебе успел что-то сказать? — без особой надежды спросил Лёня.

— Самую малость. Заказал меня некий Афанасий. Кто таков и с какой стати на меня так взъярился — не в курсе. Лично мне его имя ничего не говорит, не удивлюсь, если на самом деле это какой-нибудь Вася, Петя или Фердинанд.

Парни хмыкнули. Шутка про Фердинанда им, как говорила когда-то моя дочка Даша — зашла. Лично я дорого бы отдал, чтобы посмотреть на этого урода.

— Он из дружков Стряпчего? — продолжил выпытывать Леонид.

— Нет. Со Стряпчим они не знакомы.

— Да, но как тогда этот Афанасий нашёл Стряпчего? Объявление в газету дал что ли? — хмыкнул Бодунов.

— Обошлись и без вмешательства прессы. На Стряпчего его навёл Чухонец, а уж как Афанасий и Чухонец связаны — для меня это пока такая же тайна, как и для вас.

— Значит, Чухонец… — протянул Бодунов и на какое-то время замолчал.

Как и я, он ещё оставался новичком в Москве и о многих криминальных авторитетах столицы имел весьма смутное представление. Опыт, конечно, дело наживное, на как не хватает наработанных связей и информаторов!

Лёне Бахматову в этом вопросе было куда легче.

— А может Стряпчий тебе всё наврал: и про Афанасия и про Чухонца? Просто лепил горбатого, пытаясь отвлечь тебя от подозрений, а на самом деле хотел устранить тебя из личных соображений, — выдвинул гипотезу Бахматов.

Версия звучало вполне логично. Я сам неоднократно размышлял на сей счёт и потому поделился соображениями:

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Хотя… Стряпчий меня уже списал, когда завёл этот разговор. Не думаю, что имело смысл врать.

— Резонно, — кивнул Бодунов. — Будем исходить из того, что Стряпчий тогда говорил правду. Хоть какая-то зацепка появилась. Раз Стряпчий молчит, поищем Чухонца и тряхнём как следует.

— Где искать-то знаете?

— Разберёмся, — заверил Бахматов и тут же спросил:

— Кто выманил тебя из квартиры?

— Подруга Стряпчего — некая Варвара. Я ведь недавно спас их, ну, а в ответ… сами видите.

— Да уж насмотрелись, — согласился Ваня и перевёл взгляд на напарника:

— Лёня, ты же у нас москвич… Что это за Варвара такая?

— Леший её знает! — пожал плечами тот. — Мало ли каких шалав вокруг урок вертится! Описать сможешь?

Я кивнул и дал словесный портер Варвары. Она так и не проявила себя в момент покушения. Видимо, Стряпчий велел ей держаться подальше.

— Но я попробую навести справки, — пообещал Бахматов.

Тут пришла Настя и принялась расставлять на столе чашки и блюдца. Мы дружно сменили тему для разговора.

— Хорошие у тебя друзья, — сказала Настя, когда ребята ушли.

— Самые лучшие! — подтвердил я.

Третий день нового 1923-го года практически ничем не отличался от предыдущего. Я по-прежнему валялся на кровати, читал книги и газеты, если позволяло самочувствие и настроение — миловался с законной супругой.

Перед тем как заснуть, я вдруг с ужасом понял, что такая жизнь мне даже нравится, а сам постепенно превращаюсь в сибарита. Дома чисто и уютно, еда вкусная, красавица жена под боком.

С утра, правда, мне разрешили встать и подольше походить. Меня даже взяли на вокзал — провожать тестя назад, в Рудановск.

Когда поезд тронулся, мы ещё долго стояли на перроне, размахивая руками. По щеке Насти скользнула слезинка — папа есть папа, расставание с родным человеком не самая приятная жизненная коллизия.

Я приобнял её и поцеловал.

— Не переживай. Возьму летом отпуск, и мы с тобой обязательно съездим и навестим родню.

Она кивнула.

— Обязательно съездим. Папы нет всего пять минут, а я уже по нему страшно соскучилась.

— Я тоже, — вздохнул я.

На следующий день мои женщины вдруг резко засобирались.

Я удивился:

— Степановна, Настя, вы куда?

— Как куда? — удивилась любимая. — На рынок, конечно. Дома скоро будет шаром покати…

— Да ну? — не поверил я, но меня быстро убедили в собственной неправоте.

Заодно заявили, что тяжёлых вещей покупать на рынке не будут и в моих услугах носильщика абсолютно не нуждаются.

Немного раздосадованный такой самостоятельностью и солидарностью женщин, я вывесил белый флаг. Может, Настю мне бы и удалось переспорить, но когда подключилась Степановна, в глазах которой я оставался худым вечно голодным мальчишкой, а теперь ещё и «ранетым», настоять на своём не получилось от слова совсем.

Дамы поцеловали меня и отбыли на «шоппинг», а я вернулся к прежнему ничегонеделанью. Снова полистал одну книгу, её я прочитал если можно так выразиться — ещё лет тридцать назад, потом взял другую и так же равнодушно отложил.

В газетах то же не нашлось ничего интересного.

Я опустил голову на подушку, накрылся одеялом и сам не заметил как заснул.

Разбудил меня звонок в прихожей.

Я радостно отбросил одеяло и побежал открывать дверь, думая, что это мои вернулись из похода по магазинам. Однако, памятуя, что не так давно мне слегка попортили шкуру, не забыл прихватить с собой револьвер и не пожалел, когда увидел, кто пожаловал ко мне на лестничную площадку.

Это было какое-то дежавю…

— Варвара?! — очумело воскликнул я, разглядывая визитёршу, одновременно прикидывая, каких подлянок ждать сейчас с её стороны.

Вдруг подружка Стряпчего явилась сюда отомстить за хахаля?

Вот только в данный момент она совершенно не походила на разъярённую фурию, скорее наоборот — была похожа на кроткого ягнёнка, само смирение и всё тут.

— Георгий Олегович, — печально произнесла женщина, — нам надо поговорить. Разрешите войти?

Глава 5

Глава 5

— Заходи, — сказал я, направляя на неё ствол.

Варвара вздохнула, завидев револьвер, но ничего в ответ не произнесла: знала кошка, чьё мясо съела, и послушно переступила через порог.

Я быстро высунулся за дверь, проверяя не ждёт ли меня ещё какой-то сюрприз из серии не самых приятных.

Больше сюрпризов не было.

— Подними руки, — потребовал я, когда женщина оказалась в коридоре.

Подруга Стряпчего бросила на меня удивлённый взгляд. Видимо, совсем иначе представляла себе наш разговор.

— Зачем? — спросила она слабым голосом.

— Я сказал — руки подними! — угрожающе произнёс я.

— Как скажете, Георгий Олегович.

Она послушно выполнила мою команду и подняла руки, а я приступил к обыску. После истории с покушением я предпочитал дуть на воду, чем обжигаться на молоке.

— Как-то вы слишком бесцеремонны по отношению к даме, — попыталась уесть меня Варвара, на что я спокойным тоном ответил:

— Не вижу здесь ни одной дамы.

Визитёрша поморщилась, мои слова вряд ли приятно согрели её душу, но мне было плевать, какие эмоции она испытывала в данный момент. Её кореш планировал сунуть мне перо под бок, миндальничать с его подругой я не собирался.

При обыске нашёл удостоверение личности, которое сразу развернул и внимательно прочитал. Вроде не «липа».

У нашей Варвары оказывается одна из самых распространённых фамилий в России и это отнюдь не Иванова или Петрова.

— Смирнова Варвара Игнатовна…

— Да, это моя фамилия, — подтвердила женщина.

Убедившись, что гостья чиста и не притащила с собой ни маленького женского пистолетика, ножа или заточки, я показал в сторону кухни.

— Пошли. Ты хотела поговорить…

На кухне я посадил Варвару так, чтобы у неё не было возможности дотянуться до любого опасного предмета и ещё раз продемонстрировал ствол:

— Никаких лишних телодвижений. Пристрелю без всяких мук совести.

Гостья кивнула.

— Как скажете, Георгий Олегович. Я не собираюсь причинить вам зла.

Видя мою усмешку, она быстро добавила:

— Честное слово, я не знала, что Антон хочет вас убить. Думала, что он на самом деле собирался предупредить.

— Свежо предание, — хмыкнул я.

— Не верите? Я побожусь! — Она вскинула правую ладонь, собранную в щепоть, но я тут же покачал стволом, и Варвара послушно села как прилежная ученица, сложив руки на столешнице как на парте.

— Давай к самому главному: зачем пришла? Неужели не побоялась…

— Отбоялась я своё, Георгий Олегович. А здесь, чтобы спасти Антона от расстрела.

— Интересно девки пляшут. И каким это образом?

— Хочу заключить с вами сделку.

— Ого! Варвара, ты это серьёзно?! Какая к лешему сделка! Я сейчас сграбастаю тебя за шкварник и потащу на Петровку! Там ты расскажешь всё, что знаешь, и, вспомнишь всё, что успела забыть! — развеселился от подобной наглости я.

Нечасто у меня бывали подобные визитёры, которые вдобавок ещё и пытались качать права.

— Как скажете, Георгий Олегович. Только вряд ли вам это поможет! — Она побледнела, но всё-таки нашла в себе силы гордо вскинуть подбородок. — Того мужика, что пришёл… Афанасия этого проклятого, я прежде в глаза не видела и знать не знаю, кто таков. Так что, хоть пытайте меня — всё равно не дознаетесь!

— Ну-ну… Ты не знаешь, так у приятеля твоего выясним.

— Антон ничего вам не рассказал и не расскажет! — горячо выпалила она.

— Оппачки! — напрягся я. — А тебе это откуда известно? Свиданий с твоим Стряпчим никому не дают.

— Господи, Георгий Олегович! Его же не в камере на необитаемом острове держат! Кто-то видел, кто-то слышал, на волю передал. Мир не без добрых людей.

Я понимающе вздохнул. Ну да, и в моё-то время порой в камерах у сидельцев столько телефонов, что хоть коллцентры открывай (собственно, и так бывало, достаточно вспомнить волны телефонных мошенничеств, когда доверчивых граждан разводили как последних лохов звонками из «банков»), про малявы вообще молчу. Их даже не в двадцатом веке придумали, а куда раньше.

Разумеется, мне это было не в новинку, но вот узнать конкретный источник информации.