Первая кровь

Эпилог

– Глядя на этого милашку, мне самой хочется еще одного, – проворковала Бьянка, качая на руках сосредоточенно сосущего свой кулачок, Лео. – Придется дождаться внуков.

– Судя по стараниям Хиро, это может случиться раньше, чем ты ожидаешь, – усмехнулась Эвелин, подтирая слюни, ползущие на рукав платья Бьянки, пока ее сын не испачкал его.

– Не говори так! – округлила глаза та. – Ему же всего семнадцать! Викензо хватит удар, случись нечто подобное.

– Не волнуйтесь, дамы, – присоединился к их разговору до этого молчавший Тео. – Я уже прочитал ему лекцию о пользе презервативов.

– Тео! – возмутилась Бьянка, слегка зардевшись.

Эвелин только покачала головой, заканчивая собираться. Они с Тео решили впервые выйти в свет после рождения малыша, и, Бьянка сама вызвалась посидеть с ребенком, отпустив няню.

– Вроде, все, – закончив расставлять основные, нужные Лео вещи, на журнальном столике, сказала Эвелин.

– Я могла бы прекрасно все это найти в детской, – закатила глаза Бьянка. – У меня трое детей, помнишь?

– Все дети разные и у моего сына есть определенные привязанности к тем или иным вещам.

Потребность Эвелин держать все под контролем не ослабла с годами, а с рождением Лео только возросла. Ее маленький львеночек был очень капризным ребенком.

– Ну, все, пойдем уже, – сказал Тео, беря ее за руку и ведя к двери.

Она позволила себя увести, бросив последний взгляд на сына через плечо.

– Прекрасно выглядишь, детка, – сказал Тео в лифте, изучая ее тело, облаченное в длинное облегающее платье цвета шампанского с разрезом до середины бедра.

Она благодарно чмокнула его в подбородок, оставляя след от помады цвета сливы и тут же вытирая его пальцами.

Эвелин гордилась собой. Три месяца после рождения Лео она провела, приводя себя в прежнюю форму, что было нелегко для женщины сорока лет. Тем не менее, глядя теперь в зеркало, она могла с удовлетворением признать, что выглядит великолепно.

– Если ты продолжишь так смотреть, у меня потечет молоко, – предупредила она мужа, взгляд которого завис на ее декольте, а рука медленно пробиралась под разрез платья, чтобы погладить бедро.

Тео недовольно вздохнул, но отстранился, понимая, что придется возвращаться и переодеваться в таком случае. Эвелин не позволяла себе показываться на людях, пока не будет снова неотразима, и этот вечер она ждала слишком долго, чтобы остаться дома ради секса.

Несмотря на то, что беременность далась ей нелегко и она довольно много набрала в весе, Эвелин не жалела о своем решении родить Лео. Он не был запланированным ребенком, они с Тео давно решили, что не хотят детей, но каким-то образом, система, действующая семнадцать лет, вдруг, дала сбой.

Когда у нее прервался цикл, Эвелин пару месяцев была уверена, что наступила менопауза. Каково же было ее удивление, когда начались утренняя тошнота и слабость. Беременность стала огромным сюрпризом и, когда она осознала, что это по-настоящему, мысль об аборте исчезла, не успев сформироваться. Эвелин, вдруг, поняла, что готова. Более того, она хочет. Действительно хочет родить ребенка.

Оставаясь верным себе, Тео оставил за ней решение оставлять ребенка или нет. Они годами не заводили разговор о детях, и, их позиция не менялась, несмотря на то, что с годами он стал больше внимания уделять подрастающим племянникам. Тем не менее, желания иметь своего ребенка он не изъявлял, и, к ее беременности относился спокойно.

Конечно, Тео помогал ей, следил за ее здоровьем, так как она была в группе риска, и всячески поддерживал, но его не восхищали все те вещи, которые она воспринимала с огромным энтузиазмом по мере роста их ребенка. Только когда Лео родился, Эвелин поняла, что ее муж все же не равнодушен, как она боялась. Он полюбил их сына практически с первого взгляда и, как и она, не мог выпустить его из рук. Ее самый главный страх, из-за которого она не спала ночами во время беременности, оказался совершенно напрасным. * * *

Они с Тео поужинали в их любимом ресторане в тот вечер, а потом присоединились в баре к своим знакомым, проведя пару часов за разговорами.

К тому времени, как их машина подъехала к дому, Эвелин изнывала от желания увидеть Лео. Не говоря уже о ноющей груди. Несмотря на сцеженное ранее молоко, снова пришло время кормить сына.

Проводив Бьянку, она зашла в детскую и, увидев, что ее львеночек спит, решила переодеться, прежде чем разбудить его. Однако, когда она вернулась, надев пеньюар, ребенок уже проснулся.

Эвелин застыла на пороге, глядя, как Тео держит его над своей головой, высоко приподняв, а малыш радостно улыбается ему слегка сонной беззубой улыбкой, пуская струю слюны прямо на лицо отцу.

– Ах, ты маленький злодей! – грозно рыкнул Тео. – Ты сделал это специально!

Малыш рассмеялся, пребывая в восторге. Он почему-то обожал, когда Тео говорил с ним строгим тоном, что они выяснили совершенно случайно.

– Ты хотя бы не использовал ругательства, какой прогресс, – хмыкнула она, подходя к ним.

Тео пришлось исключить неприличные выражения из своего лексикона, потому что до запрета Эвелин, он вполне мог назвать их сына маленьким ублюдком и не считал это оскорбительным.

– Я просто знал, что ты там стоишь, – ухмыльнулся Тео, передавая ей радостно дрыгающегося при виде матери, малыша.

Эвелин прижала Лео к груди и расцеловала в пухлые щечки.

– Ты скучал по мне, львеночек?

Конечно же, он скучал. Хотя бы по ее груди.

Она устроилась в кресле, чтобы покормить его, а Тео стоял рядом, наблюдая за действом все более темнеющими от похоти глазами. Когда малыш снова уснул прямо во время еды, он аккуратно взял его и положил в кроватку, после чего утащил ее в их собственную.

Ровно через девять месяцев на свет появилась их дочь, и, Эвелин не уставала повторять, что это случилось в ту самую ночь, когда они, наконец, вышли в свет, а Тео снова лишил ее с таким трудом достигнутой великолепной фигуры. Он утверждал, что вообще не хотел еще одного ребенка, но глядя на их дочь, добавлял, что сделал бы это намеренно, знай тогда, что их ждет в будущем.