Первая кровь

Ему хотелось кричать, что это не ее дело. Бьянка была его женой и его ответственностью. Только он имел право на нее, и, никто не любил и не заботился о ее благополучии сильнее, чем он. Но ничего из этого Викензо не сказал. Потому что, как только эти мысли появились в его голове, вместе с осознанием собственной ничтожности, он испытал такой стыд за свой эгоизм, что все слова просто застряли в его горле.

Его Бьянка, наконец, очнулась и все, о чем он думал, так это о том, чтобы вернуть ее прежнюю.

Когда прежней она могла никогда и не стать.

Но это не имело значения, потому что Викензо любил ее, и продолжит любить, даже если она никогда не сможет снова ходить, держать в руках гребаные приборы и нормально разговаривать. Даже если в ее глазах он больше никогда не увидит узнавания, когда она смотрит на него. Потому что важно было только то, что она жива, в сознании и у них есть вся жизнь, чтобы снова узнать друг друга.

Главное – они будут вместе.

И он будет рядом с ней на каждом шагу, который нужно будет сделать для того, чтобы она снова была счастлива и довольна. Даже если его жена никогда не станет полноценным человеком, о чем ему сообщил врач-самоубийца, словно Бьянка стала кем-то низкосортным из-за того, что забыла все базовые вещи, доступные любому человеку.

Кто бы, что не думал, Викензо беспокоился, и злился, и кричал в первую очередь не из-за того, что хотел быстрых результатов, а из-за того, что до смерти боялся потерять ее. Она все еще не была в безопасности. Ее мозг был поврежден. И мысль о том, что даже врачи не могут знать, умрет ли она или проживет полную жизнь, сводила его с ума.

Однако, Викензо не мог позволить собственным переживаниям помешать выздоровлению Бьянки. Для этого у него будет другое время. Стелла была права, ему нужно было просто набраться терпения и помочь своей жене двигаться вперед маленькими шажками. А также, довериться, наконец, врачам, хотя зачастую так и тянуло пристрелить этих хладнокровных уродов.

– Я сам позабочусь о своей жене, Стелла, – сказал он, встречая ее сердитый взгляд. – Бьянке не придется проходить через все это одной. И я не собираюсь перекладывать свои обязанности на кого-то другого, потому что она мне нужна не только, когда здорова.

– Забота о ней – не обязанность, – взбрыкнула тетя его жены.

– Не цепляйся к словам, Стелла, – раздраженно рявкнул он. – Они ничего не значат. Я не обязан перед тобой отчитываться. Я даже пускать тебя к ней не обязан, так что следи за своим тоном.

– Как скажете, Дон, – язвительно прошипела она, прежде чем развернуться и снова пойти в палату Бьянки.

Самым обидным было то, что ее присутствие Бьянка находила более желательным, чем его. Но над этим он еще поработает.