Государственник. Восхождение

Глава 24

Недельному отсутствию Кина в доме Ляу никто особо не придал значения. Только двое юношей все порывались вызвать парня на дуэль и показать свой возросший уровень и новые приемы. Но Кин сослался на усталость и поплелся в свою комнату. В след он услышал:

— Завтра ты так просто не отделаешься!

На самом деле он не сильно устал в дороге, хоть и основательно промок. Причина была в другом. Кин подошел к своей кровати и медленно опустился на край. Сейчас он был разбит. Во время боя, да и после, ему некогда было задумываться над увиденным в монастыре. Но ведь именно там он пообщался со своим подсознанием, а то и хуже, осколками души. Это разговор будто разрушил какой-то барьер и теперь на сознание нахлынуло нечто непонятное. Доселе он считал себя тем самым Григорием, попаданцем в тело юноши мира Фэнш по имени Кин. Даже слова лунного дракона Мон его не переубедили. Но этот трип, он будто лицом ткнул его в неприятную правду. Сейчас Кин вспоминал некоторые свои поступки в этом мире и пытался сопоставить их с поступками Григория и приходил к неутешительному выводу, что он не тот человек. Списать это на бушующие гормоны не представлялось возможным.

От этих мыслей ему почему-то стало невыносимо грустно. Может быть потому что два не самых плохих человека умерли, чтобы он жил. Идиотская причина на самом деле, но так бы подумал Григорий. А Наследник, Кином себя называть ему тоже не хотелось, так не думает.

Дождь за окном потихоньку прекращался, сквозь тучи пробились лучи солнца и скользнули по полу. Продрогшее с дороги тело обдало теплом. Тут Наследнику его собственные слова сказанные осколкам души. "С другой стороны, эти два мудилы действительно не я. Я лучше. У меня есть силы и их воспоминания. Дракон сразу сказал мне, что я не обязан на них равняться. Я стану новым человеком, новой личностью" — отбросил он всякую меланхолию. "Я буду носить имя Кина, в память о парне, но не стану считать себя им" — сказал сам себе Наследник.

Теперь ему стало гораздо легче. Следующие несколько дней он провел в напряженной учебе в школе и тренировках с Чжуном и Жэнем. Ребята не давали ему заскучать. Один раз они даже притащили профессионального учителя фехтования. Он то и показал троице их низкий уровень владения мечом. Учитель не будучи практиком вполне умело сопротивлялся атакам всех троих, специально делая так, чтобы они мешали друг другу. Но в конце он их даже похвалил: "Будь вы слаженнее, мне пришлось бы тяжело".

До экзамена оставалось совсем немного времени. А Кину все не удавалось постичь поэзию. К большому сожалению она была нужна, часть экзаменационного сочинения нужно было написать в стихах. То что получалось у студента, не нравилось ему самому, и его учителям. Ну не был Наследник творческой личностью. В лучшем случае у него, как у настоящего постмодерниста, получалось выдирать куски стихов из уже прочитанных сочинений и сборников стихов. Что самое обидное, Кин не мог отмахнуться, сказав что стихи это глупость и не для него, стихи ему на самом деле нравились.

Именно поэзия и поиски вдохновения привели его библиотеку ранним утром. Это привело к одной неожиданной встрече. Пока Кин, погруженный в свои мысли, ставил книгу на полку, его руки коснулась изящная женская кисть. Парень быстро среагировал, один шагом оказался на почтительной дистанции и склонил голову:

— Госпожа, прошу прощения.

— Ты тоже увлекаешься Лю Ци, — констатировала она, даже не глядя в сторону Кина.

— Да, мне нравятся его стихи, они такие…

— Захватывающие, — перебила она. — Я слышала ты готовишься к сдаче Предназначения. Это так?

"Откуда столько интереса к моей персоне?" — подумал Кин, но игнорировать ее вопросы нельзя:

— Да. Я читаю стихи, чтобы получше написать экзамен.

— И ты читаешь Лю Ци. Так тебе точно его не сдать, — ее тон стал еще строже, хотя казалось, что это невозможно, — хватит кланяться.

Кин поднял голову. Тут он понял, что никогда не видел ее лица. Когда он ее охранял, она была в макияже и большой шляпе. А во время спасения было не до этого. Теперь же девушка предстала во всей красе. Черные волосы чуть не доходят до плеч, по столичной моде, слегка пухлые губы и черные глаза чуть большего, чем у жителей княжества, разреза. Нос идеально дополнял общую картину. Девушка была действительно красива. Про фигуру было говорить трудно, так одежда аристократок специально была мешковатой.

— Госпожа, вы прекрасны, — Кин не стал откладывать комплименты.

— Спасибо, — было очевидно, что ей приятно. — Но ты все же сосредоточься на Предназначении. Раз тебе нужны стихи то лучше возьми это.

Девушка взяла с полки небольшой свиток и протянула Кину. Это оказался сборник детских стихов: "Первые песни". Кин в недоумении посмотрел на благодетельницу.

— Да это детские стихи, но на самом деле нет, тут образы наиболее яркие. Стихи на столько старые, что автор записывал их со слов крестьян. Прочти его обязательно.

— Если вы так советуете, госпожа, — Кин склонил голову.

— Зови меня Сай, — улыбнулась она и быстро покинула библиотеку.

Ее имя было не просто проявлением дружелюбности. Никто за пределами семьи не мог знать, как зовут девушку, а уж тем более дочь главы семьи. Так было заведено у аристократов. Имена их дочерей не должны были проникать за пределы особняков, чтобы никто не мог наложить порчу, или нечто подобное. Вот уже после замужества, ее нарекал муж новым именем, которое сообщалось свободно. А Сай сейчас просто забила на все эти правила и сообщила его Кину. Тот конечно проживал в доме ее семьи, но даже сам этот разговор не считался чем-то приличным. Потому Наследник так и остался стоять, не силясь пережить весь накал своего удивления.

Когда до экзамена оставалась буквально неделя Кин случайно столкнулся со старой знакомой. Шио облаченная в мужскую одежду прогуливалась по рынку Внешнего Города и покупала всякие травы у торговцев. Кин едва ее узнал. Ее волосы стали значительно короче, как у парня, а еще было заметно, что она похудела, хотя может ей просто пришлось поголодать. Кин приблизился к прилавку. Он не стел кричать: "Привет, Шио!" — так как понимал, что девушка вырядилась не просто так. Потому он сделал все незаметно. Сделал вид, что тоже хочет что-то купить у лавочника. И таким образом Шио обратила на парня внимание. Их взгляды встретились. По глазам было видно, что она узнала спасителя, но она повернулась к лавочнику и максимально грубым голосом спросила:

— Подскажи, где здесь поесть можно нормально?

— В Золотом Гусе конечно, — сказал лавочник.

Кин сразу смекнул к чему это и двинулся в сторону заведения. По пути он сказал мальчишке-подавальщику, чтобы он передал красивому человеку в черной курке, что Кин будет на втором этаже. Обычно на втором этаже кабаков делали приватные ячейки за ширмами. Так оказалось и здесь.

Вскоре Шио явилась с большой корзиной. Она основательно закупилась травами на рынке, да и не только ими. Кин как раз прикончил свой лапшичный суп. Он посмотрел на девушку:

— Выкладывай.

— Что? — притворно захлопала она глазами.

— Зачем ты строишь из себя Мулан? — Кин аж прикрыл глаза.

— Кого? — не поняла Шио.

"Нужно поменьше употреблять словечки Григория" — одернул сам себя Наследник.

— Да была в древности женщина-воин, — ответил Кин.

— Мне говорили, что ты на учебу поехал, не врали получается. А расскажи про нее, — у девушки аж глаза загорелись.

— Давай в другой раз. Ты давай рассказывай, что ты в Хато забыла?

— Ну… — ее взгляд зацепился за тарелку с супом.

— Да, я куплю тебе поесть, — жестами призвал Кин продолжить рассказ.

История Шио оказалась занимательной, но зная ее характер, не слишком удивительной. Она сбежала из дома. Выходить замуж и рожать детей ей не хотелось. А вот учиться, напротив. Она постригла волосы, нашла мужскую одежду и проникла в Хато вместе с торговцами, прямо внутри товара. То есть она находилась тут нелегально, но как выяснилось в последствии, так живет четверть населения столицы.

— Вот, потом я пошла в ученики к великому целителю по имени Люй Ци, — закончила она свой рассказ и приступила к трапезе.

— А он что, большой вольнодумец, что взял к себе девушку? — на улице может и не заметен истинный пол Шио, но при долгом общении все неминуемо вскроется.

— Он просто уже плохо видит, — засмеялась она.

— Эта корзина для него? — уточнил Кин, скорее чтобы поддержать беседу.

— Да. Сейчас я помогаю учителю с покупками. Но я уже приготовила первую партию пилюль. А совсем скоро я отправлюсь в бедные районы, чтобы лечить людей.

— Ты главное поосторожней там, не все люди там хорошие.

— Ну для них у меня найдется средство, — девушка выложила на стол кинжал.

"Что-то мне слабо верится, с другой стороны Шио непростая девушка из деревушки" — подумал Кин.

— Верю, верю. Ну что проводить тебя? — спросил парень.

— Хорошо, — улыбнулась она.

Изначально Кин порывался сам понести за ней корзину. Но Шио не хотела выпадать из роли, и даже то что Кин готов был притвориться ее слугой, девушку это не убедило. Их прогулка была эдаким свиданием. Они болтали о своей жизни, впечатлениях о Хато. Большой город принес много впечатлений деревенским жителям.

Идиллию прервало появление попрошайки, когда парочка проходила через переулок. Мужчина средних лет в обносках стенал, пока твердой походкой шел прямо к парочке:

— Будьте милосердны, люди! Подайте несчастному ветерану!

— Кин, у тебя не будет монетки? — Шио едва не вышла из образа.

Однако Кин заметил боковым зрением движение. Его реакция была молниеносной. Он ударил в лицо вора, который пытался сорвать мешочек с пояса девушки, пока попрошайка отвлекал жертв. Следующий удар выбил из рук "ветерана" стилет.

Нужно было действовать быстро. Кин схватил Шио и побежал прочь. Он ведь понятия не имел какие противники еще могут их поджидать, и защитить кто-то кроме себя он вряд ли сможет. Девушка не растерялась и лишь покрепче перехватила покупки. Когда они наконец вновь выскочили на оживленную улицу, Кин с облегчением выдохнул:

— Ты как? Нормально?

— Да, — но глаза ее говорили правду.

— Давай быстрее дойдем до твоего дома, — нехотя предложил парень.

По дороге в своей манере Кин объяснил ей правила безопасного поведения в Хато. Город просто был пропитан преступностью. Правда делал он это слишком экспрессивно, что девушка в конце начала хлюпать носом. Пришлось ее успокаивать:

— Ну, ну, не плачь. Со всеми такое случается.

— Нет, только со мной. Даже в тот день, когда меня похитили и чуть не… — она чуть не заревела.

— Так, а ну утри сопли. Что это за муж, который плачет. Просто всегда будь осторожнее.

— Да даже в тот раз, я не послушалась старших и пошла в лес. А все потому что хотела набрать трав от болей в животе.

"Добрая ты душа" — только и оставалось, что подумать Кину. Таких людей Григорию, да и Кину, было искренне жаль. Они всегда хотели помочь людям, только не все люди заслуживали их помощи. И что хуже всего, именно такие добрые души страдали сильнее всех.

— Шио, если будешь распространять свою доброту на всех, то она скоро кончится. Прибереги ее для тех, кто в ней действительно нуждается, — Кину очень не хотелось тушить этот лучик света. — Обещаешь?