Государственник. Восхождение

Глава 25

Экзамен, практически для каждого из студентов в Хато, начинался с похода к статуе Люй Ву. Это был один из великих мыслителей прошлого, во многом на его трудах строилось обучение будущих чиновников. Да и в обществе считалось хорошим тоном при обсуждении серьезных вопросов сослаться на его труды.

Вереница юных, а иногда не очень, выстроилась перед статуей. И каждый по очереди прикасался к ее подножию и мысленно возносил молитвы. Кин не стал изменять традиции, тем более что некоторые его товарищи тоже пришли сюда. К тому же Наследник твердо уверовал в то, что если в мире есть практики, лунные драконы, монстры всех мастей, а так же души сотканные из двух других, то и святые действительно могут реально существовать после смерти. А заступничество такой сущности ему ой как пригодится. Потому он медленно подошел к трехметровому бородатому человеку, стоящему на небольшой столичной площади вдали от суеты, и возложил руки: "На экзаменах я буду много ссылаться на ваши труды, так что помогите. А еще ваш тракт об сельском хозяйстве в разы толковее чем у Чан Чжэна" — мысленно произнес Кин. К его большому облегчению, статуя не заговорила в ответ.

Утром студенты встретились на площади перед дворцом князя. Именно в его тени будет происходить экзамен. Сам дворец был построен на холме, Кин предположил, что на насыпном, а не природном. Благодаря этому он еще сильнее возвышался над городом. К воротам дворца вела лестница из тридцати ступеней. Конечно же это бы не единственный способ попасть туда. Было множество запасных входов, а так же тайных ходов внутри холма.

Наконец из врат появилась процессия. Во главе нее шел необъятный человек, который тащил на плече, словно боевой топор, огромный свиток. Остальные в процессии были слугами. Распорядитель приблизился к группе сжавшихся от страха студентов. Прокашлялся и заявил:

— Соискатели, следуйте за мной!

После чего резко развернулся, чуть не зашибив свитком, который как оказалось бы перевязан шелковой лентой, княжеского слугу. Слуги были нужны, чтобы построить студентов в коробку, как на параде. И таким порядком они начали свое восхождение по лестнице. В процессе чиновник начал горланить песню: "Каждый путь с первого шага, каждая лестница словно путь…" — по традиции соискатели тоже должны были ее пропеть во время восхождения. Кину эта лестница показалась самой крутой в его жизни, хотя не то чтобы он так уж много лестниц преодолел за свою нынешнюю жизнь.

Наконец он преодолели ворота и глазам студентов предстал внутренний двор. На на самом деле не весь двор, а лишь его первая секция. Как оказалось, тут были еще одни ворота. На время экзамена двор превратили в экзаменационную площадку. Со стен на соискателей смотрело множество чиновничих глаз. "Бездельники, лучше бы работой занялись" — подумал Кин.

Распорядитель вновь обратился к соискателям:

— В этом свитке перечисленные имена лучших. Надеюсь, что после этого Предназначения мне посчастливиться использовать кисть. А теперь по очереди представляйтесь и проходите на место.

От волнения некоторые студенты забывали свои имена, кто-то не мог добраться до места, но вездесущие слуги сохраняли порядок. Наконец дошла очередь до Кина. Он на ватных ногах подошел к распорядителю:

— Кин Хюэ!

— Записал? — распорядитель обратился к мелкому чиновнику-писарю.

Тот кивнул.

— Проходи, — толстяк кивнул Кину. — Эх, что-то жарко сегодня, подайте мне стул и веер.

"Ну вот, сейчас экзаменатора хватит солнечный удар, и Предназначение отменят" — полезла в голову бредовая мысль.

Однако этого не случилось и Кин спокойно разместился за небольшим столиком. Как и в школе "Пяти Великих Столпов" ему предоставили писчие принадлежности. Вот только дощечек для записи ему дали гораздо, гораздо больше. А так же тут были восковые дощечки, в качестве черновика.

Когда наконец все расселись по местам, ударил гонг и начался отсчет времени. Соискатели застыли словно охотничьи псы перед норой зайца. Распорядитель объявил:

— Я, Джоу Джай, объявляю о начале семьдесят шестого Предназначения. Темой сочинения является: "Государство и его путь". Пускай ваши мысли направят мастера древности.

Студенты судорожно начали писать. Кин даже подивился их прыти. Он не стал следовать их примеру, ведь экзамен будет длиться до заката. Григорий и за меньшее время успел написать диплом для своей бывшей. Хотя тут правила игры немного другие. В экзаменационном сочинении придется использовать поэзию, к счастью советы Сай его неплохо поднатаскали. А так же придется делать тонну отслылок к различным трактатам. Григорий назвал бы это чем-то средним между научными работами в СССР с обязательными ссылками на Ленина даже в работах о высшей математике, и постмодернизмом в произведениях 21-го века.

Для получения вдохновения, а дворец правителя суверенного государства просто идеальное место, он решил поглазеть по сторонам. Весь двор был вымощен камнем, не просто булыжниками, а аккуратными квадратами. По сторонам стояли каменные здания с деревянными украшениями, за которыми стол долгий кропотливый труд мастеров. Все было в ярких красках, которые наверняка пришлось тащить из далеких провинций. Тут то его и "накрыло". Кин глубоко вздохнул и склонился над работой.

Спустя почти три часа он наконец смог выпрямится и вздохнуть. Получалось пока не совсем то. Он оглядел своих конкурентов. Тут и обнаружился один нечестный студент, им оказался ни кто иной как Маоу Сано. Он отогнул край халата и яростно что-то вычитывал оттуда. Кин понимал, что это проблема для всех соискателей, ведь если Маоу поймают, перенесут экзамен и придется начинать все заново. Хуже всего то, что между рядами сновали слуги, которые должны были ловить списывающих. А Маоу слишком увлекся, и не видел, что скоро мимо него пройдет слуга. Кину нужна была диверсия, но не слишком серьезная, чтобы вызвать отмену экзамена.

Решение было неприятным, зато быстрым. Он схватил палочку, которой писал на восковой таблице и со всей силы вогнал себе в левую руку. После чего Кин закричал благим матом: "О небо, кровь! У меня кровь". В сторону Кина бросилось сразу двое слуг. Вскоре его многострадальную руку перевязали. Распорядитель приблизился к юноше:

— Кин Хюэ, ты можешь продолжать экзамен?

— Да, это пустяк, господин. Прошу прощения, что отвлек вас, — Кин нижайше поклонился.

— Хорошо, только не усердствуй так.

Когда до конца экзамена оставалось всего ничего, Кин наконец смог дописать эпилог в виде стиха.

"

Тот отец — кто защищает

Тот отец — кто направляет

Без отца семья пуста

Нет плотины, нет моста

Государство есть отец

Государство защищает, направляет и карает

"

Сай бы за такой слабый стих его убила. Но другого у него попросту не было. Само сочинение Кин написал в духе того, что государство должно именно защищать людей и определять лишь некоторые аспекты жизни людей сделав множество ссылок на высказывания и события прошлого. Григорий бы наверняка не согласился бы с таким сочинением, но сочинение любого другого толка сочли бы радикальным. Так что пришлось играть по правилам. Потому Кин использовал почитаемый в культуре образ отца и многие моменты связанные со взаимоотношениями отца и сына.

Пробил гонг. Пришло время сдавать работы. Слуги быстро обошли столы и собрали свитки с сочинениями. После чего соискателей вновь построили и вывели за пределы княжеского дворца. Где бывшие студенты и были предоставлены сами себе. Они быстро сбились в кучки, начали обсуждать экзамен. Одиночки же пошли домой.

Кин вместе со знакомыми, в числе которых был и Маоу Сано, отправился в увеселительное заведение. Ребята собирались хорошенько приглушить стресс обильными возлияниями, которые грозили перерости в самый настоящий запой, так как результаты будут известны только через несколько дней. Во время застолья кто-то был весел и утверждал, что это лучшая его работа за все время. Кто-то затевал спор о сущности самой темы экзамена. В итоге так полюбившийся Кину "Красный Пес" стал ареной дебат, которые местные завсегдатаи с удовольствием судили.

И вот ранним утром изрядно опухшие студенты на подгибающихся ногах приблизились к спискам сдавших. Кин с трепетом обнаружил свое имя в списке. Хоть ему и не удалось стать лучшим, но в любом случае он прорвался на недосягаемую, для обычного крестьянина, высоту. Теперь он уже в принципе нельзя было говорить как о крестьянине. Теперь Кин стол куда выше чем Цао, Муун или Лун. Кин стал частью станового хребта княжества.

Маоу тоже поступил. И был вне себя от радости, что ему не придется возвращаться домой с позором. И хоть он мухлевал, он в конечном счете добился чего хотел. Потому он с большой радостью предложил Кину продолжить пить еще как минимум два дня. Однако однокашник вежливо отказался, пить ему надоело.

Вместо выпивки Кин выбрал тренировки. Однако и это ему не удалось. Так как скоро должен был начаться Новый Год, к этому празднику тут относились как к главному, он должен был отправить небольшие дары в Хюэ, а так же приложить письмо с радостными вестями. Теперь в деревне будет кому это прочесть, благодаря школе. Кин изначально подумывал отправиться домой лично, заодно он бы смог воочию увидеть плоды своих трудов, однако из-за его проживания в семье Ляу ему открылись куда более интересные возможности. В конце концов это праздник в семье аристократов, помимо куда более разнообразной пищи, тут предполагались куда более разнообразные гости. А юному теперь уже почти чиновнику было бы неплохо повращаться в таких кругах, даже сидя в углу на табуреточке.

Родственники со всех уголков княжества стекались в столицу. Они возвращались к своим семьям с своеобразными годовыми отчетами, составляли бизнес план на будущий год и возвращались обратно к своему делу. На следующие две недели жизнь на Фэнше остановится. Лишь редкие торговцы будут путешествовать между городами, а крестьяне делать что-то по хозяйству.

Так было и в семействе Ляу. Особняк был набит битком гостями. Люди ели, выпивали и вели деловые беседы во всех комнатах. Кину даже пришлось потесниться, теперь с ним проживала парочка слуг одного из старших родственников. Небольшая плата за возможность побывать среди если не небожителей, то их дальних родственников уж точно.

Один из гостей дома Ляу стал для Кина полной неожиданностью, и при этом невероятной ностальгией, сравнимой разве что со встречей с Шио. Кин по своему обыкновению сидел на крыльце и подкидывал монетку. Это была именно его привычка, как Наследника, ни Григорий, ни прошлый Кин, так не делали. Как вдруг через ворота вплыл паланкин. Кин уже по своему обыкновению готовился расстелиться в крестьянском поклоне, как вдруг увидел, что из паланкина выходит сам советник Чэн. Их взгляды встретились за мгновение, прежде чем Кин все же соблюл приличия.

С появлением советника началось празднование Нового Года. Все собрались во внутреннем дворе, который теперь освещался праздничными фонарями. Глава семьи, Ляу Ичхон, взял слово:

— Это был благословенный год. Мы отпраздновали рождение пяти детей. Мужчины нашей семьи вновь сражаются в рядах армии княжества, — он посмотрел на трех молодых офицеров, — и уже покрыли себя славой на границе. Мы вновь встаем на ноги, предки могут гордится нами.