Свиток 1. Волшебный меч

Увы, кажется, из всего нашего каравана хреновей всех себя чувствуют Лга’нхи и я. У Лга’нхи воспалилась рана на ноге и начался жар. Я ведь говорил этому придурку, что не фиг выеживаться и маршировать по крепости. Надо было сразу садиться на верблюда… Такая дылда на этакой громадине — да все иратугцы бы в штаны наложили при виде его. Но нет — надо было показать понт. В результате разбередил рану, и теперь черт знает что ждать от всего этого.

А я… А я жевал горькую травку и плевал на его раны… по три раза в день. Обычно нужно было несколько бурдюков воды… а лучше пива, чтобы смыть эту жуткую горечь во рту. Мы же сейчас получали лишь по маленькой плошке за полдня. И это лишь благодаря моей придумке с полотном и росой, давшей, правда, куда меньше влаги, чем я рассчитывал (неужели Голливуд может соврать?). Потому как нового бурдючка мы так нигде и не нашли. Хотя все наши двигались, словно стая идущих по следу собак, — не отрывая носов от земли и обнюхивая каждый подозрительный холмик или куст.

«…Нужна, блин, какая-то диверсия, — соображал я, топча бесконечный камень и стараясь не думать о воде. — Нужно что-то, что напугает тех, кто прется сзади. Тогда послезавтра, если верить Ортаю и Мсою, мы сможем разжиться водой. Холодной, живительной… Не думать!»

Надо изобразить какое-то жуткое колдовство, чтобы идущие за нами предпочли скорее нарушить волю Виксая, чем связываться с такой социально-опасной личностью, как я. И тут уже одними песенками не обойдешься. Как бы ни был ужасен мой вокал, в этих условиях напугать он может только какого-то чересчур чувствительного преподавателя консерватории. А я сомневаюсь, что среди тех, кто топает за нами, таковые имеются.

Порох! Надо изобрести порох… Ага… Я ведь даже знаю все необходимые компоненты — уголь, сера, и, кажись, селитра. Угля полно в кострище, серу наковыряю в ушах, а селитра? Кажется, ее из говна добывают? Знать бы еще как…

(Предваряя беспокойство заклепочников, спешу сообщить, что Аффтырь знает, что это не Та сера.)

Или с огнем что-то… Тут нигде в окрестностях нефти не видать? Устроить огненные реки, сопровождая это пением чего-то вроде «Гори-гори ясно», и все в округе до усрачки напугаются.

Химическая атака? Где взять горох?

Или опять старый добрый «Один дома» с падением на голову роялей, вздергивающими веревочками, и колесиками под ногами? Ну будь это кино, возможно бы, все и получилось. А так…

(Увы, Аффтырь так и не удосужился посмотреть этот фильм, так что имеет представление о нем исключительно из рекламных роликов.)

Вдруг идущая впереди Линсат начала хныкать, громко подвывая. Нервы у девчонки не выдержали. Осакат пытается ее утешать, но толку мало. Местные продолжают топать вперед, им самодовольство не позволяет обращать внимание на вопли какой-то там девчонки. Разве что Ортай злобно пошипел на нее, — позорит род. А мне ее хныканье на нервы действует и уверен, не одному только мне.

— Стой! — крикнул я Мсою. — Привал будем делать.

— Зачем? — злобно поглядывая на Линсат, говорит он, будто бы не понимая.

Ну да, мне ли не знать методы местной педагогики, пнуть, двинуть, отвесить оплеуху. Помнится, когда я только сюда попал… Хрень собачья, как же раньше я про это не вспомнил, пороходел нефтеносный?!?! Так, девонька, на-ка, пожуй корешок… Он волшебный. Не так страшно станет и пить будет меньше хотеться…

— Надо, Мсоюшка, надо мне тут одно колдовство подготовить… Вон там палочки волшебные растут, чем орать, лучше помоги срезать.

И вот следующим утром…

Правду сказать, не знаю, как там в точности дело было, поскольку сам рядом не присутствовал. Один из вояк Мсоя, которого он, по моей просьбе, послал на подходящую вершину поглядеть, что происходит, вскоре догнал нас и сообщил, что, видать, колдовство сработало, потому как следовавший за нами отряд перестал двигаться и в его рядах началась какая-то суета.

Но мое воображение позволяет мне, пронзив пространство и время, в точности сказать, как все и было. И вот, следующим утром.

Только злобные вороги собрались преследовать нас… Только прошли пару сотен шагов после места нашей ночной стоянки, как вдруг перед ними предстало нечто ужасное…

Действительно ужасное. Потому что рисовал я черт знает чем — остатками глиняных красок, после очень долгого перерыва, да еще и при свете факела. Так что верблюд получился реально ужасный… Правда, я постарался добавить ему ужасностей — красные охряные глаза, огромные игольчатые зубы, как у Чужого, когти вместо копыт, короче, редкостный урод. Наш верблюд, как мне показалось, посмотрел на меня с осуждением, когда утром мы проходили мимо.

Ну да извини, верблюдик, — это не на тебя пасквиль, это врагам в устрашенье… Ну, думаю, они и устрашились, и постарались обойти камень, на котором я изобразил сие уродство, как можно дальше. Для чего им пришлось максимально прижаться к противоположной стороне тропы и даже сойти на обочину. И кто-то, да наступил на рычаг. Ловушка сработала…

Надо сказать, ловушка была на редкость убогой. Ну да извините, нормальный капкан за полдня и одну ночь не сделаешь. Особенно если работать приходится на ходу и во время редких привалов.

И особенно если поначалу вообще собирался самострел делать, внезапно вспомнив свои ранние потуги с изготовлением лука. Я даже специальную палку с рогулькой приготовил на ложе и сухое деревце срубил на лук, и даже начал приматывать лук к ложу, уперев в рогульку… А дальше понял, насколько это все бессмысленно. Так что переигрывать пришлось на ходу…

Старые запчасти были выкинуты. А двум новым деревцам пришлось пожертвовать своей жизнью во имя прогресса и кровопролития. Две палки, метра по два длиной, связаны по концам, а середка разжата, и в нее вставлен упор длиной примерно метр. Несчастная жертва моей хитрости наступает на упор, выбивает его, и с жутких хрустом челюсти капкана смыкаются, калеча ногу жертве примотанными к ним зубьями.

В теории просто? А попробуйте воплотить все это на практике, с ходу придумайте, как закрепить рычаг, чтобы, с одной стороны, он не сработал сам по себе, а с другой — сработал, когда надо. Закрепите зубья из шипов какого-то местного саксаула… Придумайте, как все это разместить на местности и замаскировать, чтобы враг попал в ловушку, а не обошел ее стороной… А сопутствующий антураж по наведению ужаса и кошмаров?

Мало того, что на капкане был вырезан магический узор «получите суки», я еще и не поскупился на один амулет из коллекции Пивасика, который подложил под капкан. Ребятки наверняка потом будут обследовать местность, найдут его и поймут, что все это не случайность, а жуткое колдовство… Думаю, это напугает их до усрачки.

Жуткий верблюд тоже понадобился для наведения страха и чтобы заставить супостатов сойти с тропы. (И еще для одной задумки.) Потому как ставить ловушку на открытом месте было бессмысленно, я сунул ее в траву возле дороги и накидал рядом веток, песка и травы, среди которых мое сооружение было не столь заметно. Тут, кстати, мне пришла в голову мысль — положить одну палочку поперек упора… Чтобы дать больше шансов нашим преследователям попасть в капкан.

Если честно, на мой взгляд, все это было шито белыми нитками. И в «Один дома», может, и сработало бы, но в реальной жизни… Правда, утешало то, что местные ничем подобным не пользовались, потому просто не обратят внимание на странные палки, тем более что жуткий верблюд будет отвлекать их внимание. По крайней мере, на Мсоя, с которым я консультировался при выборе места для капкана, и Ортая, ревниво сунувшего нос в чужое «колдовство», мое изобретение произвело весьма пугающий и, я бы даже сказал, гнетущий эффект. Вид схлопывающихся древесных челюстей заставлял их каждый раз вздрагивать и хвататься за свои амулеты. И кажется, хотя я и «заряжал» капкан с их помощью (мне было не осилить одному разжать челюсти и вставить упор), — они оба пребывали в уверенности, что срабатывает капкан благодаря волшебному узору и подложенному амулету… (Я заметил, как Ортай втихаря скопировал узор, когда думал, что я его не вижу. Плагиатор хренов.)

Все-таки чудно, как один-единственный предрассудок против убийства на расстоянии может приостановить прогресс в отдельно взятом мире. Впрочем, я где-то читал, что многие полинезийские народы, и даже такой воинственный, как маори, не знали луков. Видать, они им были без надобности — толком охотиться было не на кого. Вот и мои степняки большую часть пищи получали от скота, а охота была скорее подспорьем и развлечением… А горцы?.. — фиг их знает. Видать, как-то сразу перешли на земледелие.

Впрочем, это я отвлекся. Была у меня идея смазать «зубья» капкана каким-нибудь ядом. Чтобы сразу — Хлоп!!! А потом Брык — язык набок, и страшные конвульсии. Но, увы, самое ядовитое, что я знал в округе, был язык Осакат, вечно доставлявший мне проблемы. Еще я вспомнил версию, что средневековые лучники специально втыкали стрелы в землю, чтобы заразить врагов ботулизмом. Я, правда, в это не верил и тогда, сомневаюсь и сейчас.

Да и по фиг, не буду слишком злобствовать. Поранит ногу, уже удача и предупреждение. В случае чего, всегда можно будет сказать, что не хотел убивать. (Я еще помню кулаки Нра’тху, объяснившие мне принципы «правильного» убийства.)

Хотя, как ни странно, но ни Мсой, ни Ортай против моей ловушки не возражали. Наверное, потому, что это было колдовство. Объяви я капкан оружием — подвергся бы осуждению и порицанию. Но раз я сказал, что это колдовство, местные как должное приняли факт, что разить это колдовство будет на расстоянии. На то оно и колдовство!

Благо, я на всякий случай заранее объявил, что своим поведением Виксай нарушил Гаагскую конвенцию и Кодекс пяти добродетелей, а значит, теперь против него все средства хороши, включая массовый геноцид и выселение за сто первый километр.

День явно был удачным. Моя ловушка, кажется, сработала, по крайней мере, «замыкающий» отряд сильно от нас отстал. Во-вторых, нашелся очередной бурдючок с водой. Так что до вечера мы худо-бедно протянули.

…А дальше… В общем, мне чуть морду не набили. И наверняка бы набили, если бы я не наводил на окружающих жуть своим невероятным колдовством. А всего-то и делов — забрал у помирающих от жажды людей несколько последних плошек воды.

Но я же ее не выпил. И даже раны Лга’нхи, про которые мне, честно говоря, даже думать было страшно, насколько они воспалились, не стал промывать. (На это мы с Осакат пустили по четвертинке собственных порций.) А честно вылил в глину.

Потому как единственная найденная мной глина была слишком сухой и крошилась при попытке что-либо с ней сделать.

Я уж изгалялся, как мог. И разного мусора в нее добавлял, и болван из веток сплел. Но обмазав болван глиной, получил статуэтку верблюда не более чем сантиметров тридцать высотой. Выскребя последние крошки «краски» и разбавив ее последними каплями слюны, придал своему верблюду особо устрашающий «вампирский» вид. Вроде как не только глаза у него кровью налиты, но и морда ею обмазана.

А утром мы окончательно покинули перевал и спустились в долины. Напоследок я поставил свое жуткое творение на видном месте. Идея была в том, что даже если преследователи не испугаются его настолько, чтобы убежать, то потратят кучу времени на поиски ловушки. А поскольку ее нет, то искать они будут очень долго. А колдовство — штука такая, достаточно амулет величиной с ноготь в землю под тропой зарыть, и кранты любому, кто сверху наступит. Рванет похлеще мины, хотя эффект, может, и не сразу почувствуется. Я, по крайней мере, очень надеялся, что у горцев тоже есть подобные предрассудки.