Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2

* * *

Когда я подкатил к деревне, понял, что тут что-то не так. Видел, как местные жители суетились, словно на горящем корабле. Сотник Арсений, старый хитрюга, волок за собой целую звериную армию — мулов, лошадей, и даже детей. За ними следовала длинная вереница деревенских, медленно идущих к мосту.

Эвакуация только началась, а уже вышла из-под контроля. Люди бегают, как куры без головы, суетятся туда-сюда, словно зазывные петухи на рынке.

Большинство жителей деревни были напряжены. Хотя многие из них думали, что угроза миновала. Но некоторые все еще оставались на страже, готовые в любой момент взять на себя патрулирование.

Центр деревни был заполнен суетящимися людьми. Некоторые из них были поцарапаны и окровавлены, и кто-то ухаживал за ними. Посреди площади разожгли новые костры, на которых готовилось мясо. В воздухе витал восхитительный аромат.

Мне казалось, что это может быть преждевременным, но я сомневался, что северяне снова нападут в ближайшее время. Им пришлось заплатить высокую цену за свою агрессию, потеряв почти сотню солдат.

Любой раздумает, прежде чем снова атаковать. Я только надеялся, что они действительно не появятся снова в обозримом будущем. Но предстояло еще много работы, чтобы увести всех выживши

Вдруг из толпы выделились несколько человек, встречая меня маханием. Перед ними на земле лежали раненые жители, выглядевшие гораздо хуже остальных. Когда я подошел ближе, их прикрыли одеялами.

На лицах этих людей была видна боль и усталость, их глаза были полны слез и грязи. Они потеряли членов своих семей.

— Сколько их? — спросил я, стараясь не смотреть на ужас.

— Двенадцать, — ответил мужчина серьезным тоном.

— Так много?

Мужик пожал плечами.

— Большинство погибло у стены, некоторые от огня.

— Меньше, чем я ожидал, — сказал второй, глядя на тела. — Но это все равно…

Я покачал головой.

«Все, что я мог — это помочь выжившим. Но вернуть назад тех, кто погиб, уже невозможно.»

— И что теперь делать? — спросил первый.

Я собирался что-то сказать, но заметил приближающихся Олафа и Дану. Дана тащила два куска мяса, видимо, с костра что-ли. Когда они приблизились, она мне сунула один — в два раза меньше её собственного.

— Где ты пропадал? — выдала Дана, видя меня потного под своими доспехами. Честно, это чудо, что я не сдох по дороге наверх.

— Помогал Радиону сбросить пару северян к стене, — ответил я, пытаясь собрать хоть какую-то правдоподобную историю, хотя наполовину это была правда.

— Ну я просто ушла раньше, да, — Дана попыталась оправдаться.

— Ну и что дальше? — спросил я, глядя на них, ждущих каких-то действий с моей стороны. Я думал, они тоже собираются эвакуироваться.

— Сначала поработаем над ранеными и трупами, а потом видно будет, — ответил одноглазый Олаф. Дана просто грызла кусок мяса, будто это самое интересное, что она могла сейчас делать.

— Сколько у вас маны, государь? — спросил меня Олаф, как будто я внезапно стал хранителем волшебной силы.

Я почесал затылок, пытаясь припомнить, сколько у меня осталось. Не особо много, в общем.

— Немного. Пару легких исцелений, но ничего особенного.

Они все как один смотрели на меня, как будто я должен сейчас из пустого воздуха вытащить ману и исцелить всех раненых.

— Хорошо, если сможете… давай возьмитесь за тяжелораненых. А мы пока снаряжение соберем и трупы закопаем.

— Понятно, — ответил я, мы кивнули друг другу и разбежались выполнять свои «важные» дела.

Направился к раненым, которых Олаф указал, а Дана следовала за мной, жевать свое мясо.

Я наклонился к Дане, шагая по дороге.

— Кстати, спасибо за это, — сказал я.

— За что именно? — она спросила.

— За то, что ты сказала тогда в хижине, — ответил я.

Она приоткрыла рот, чтобы задать вопрос, но потом замолчала, осознав, что я имею в виду.

— Я понял тебя. Почему ты ничего не сказал другим о том знахаре? — спросила она.

— Пока не время. Но это должно произойти скоро… или никогда, — ответил я.

Дана молча шла, углубленная в раздумья. Она остановилась перед сильно раненым деревенским жителем. Его тело было покрыто глубокими ранами и кровью.

— Можно начать с этого раненного, — произнес я, указывая на него.

Откусил последний кусочек еды, прежде чем передать Дане. Затем положил руку на раненого крестьянина и прочел молитву в своих мыслях.