Рождение Патрика

— В полицию поступило заявление на тебя, что именно ты напал и побил мальчиков. Так что ты в розыске, полиция ищет, но не особо активно. Видимо, сказали искать по-тихому, не привлекая внимания. В правительстве кризис. Многие требуют отставки премьера. Наркотики — это не шутки. Центристы пока колеблются, но мне кажется, они просто пытаются выбить для себя лучшие условия. Сам премьер не выходит к прессе.

Понятно, дела совсем швах. Нападение на аристократа это реальный срок. Надо просить Веронику, что бы распиарила мою историю.

— Ты когда начинаешь работать?

— После новогодних праздников, а что?

Плохо, очень плохо. Мне ещё дней десять придётся скрываться.

— Ладно, спасибо, возможно мне потребуется твоя помощь.

— Не вопрос, так что мы не празднуем сегодня?

— Извини, не сегодня.

— Зануда, ты, — сказала она, вставая.

— Вероника, погоди.

Она остановилась на пол пути к выходу. Быстро подойдя к ней, я поцеловал её в губы. Она пыталась сопротивляться, но как-то робко. А потом волна страсти захлестнула нас. Очнулись мы лишь спустя 40 минут на диване.

— Я не должна была этого делать, — выдохнула она.

— Ну и кто из нас зануда, — усмехнулся я.

****

Вероника ушла, унося с собой запах фиалок и вкус шампанского. Почему я это сделал? Если честно, мне нужна была разрядка. Напряжение последних дней очень сильно давило на меня. И нет лучшей для организма разрядки, чем секс. Теперь же я собран и готов к работе. Сейчас мне потребуются все мои ресурсы, чтобы выбрать оптимальный план действий, подумал я, усаживаясь медитировать. Но мне этого не дали сделать, послышался стук в дверь.

— Ну и кого нелёгкая принесла? — пробормотал я.

— Добрый день, мистер Флинт, — увидев очередного гостя, произнёс я.

«Ну вот сейчас мы всё и узнаем, опять Синдикат прислали.»

— Добрый день, Патрик, — поздоровался он в ответ — Я могу пройти?

— Да, да конечно, проходите, присаживайтесь, — пригласил я его — Извините, но предложить мне вам особо нечего, разве что доширак или вот шампанского, но оно тёплое.

— Доширак? — он поморщился — Нет, спасибо, я ещё пожить хочу.

— Нуу-с, молодой человек, вы не перестаёте меня удивлять, — произнёс он, устроившись в кресле — У нас уже делают ставки на вас. Что следующее вы отчебучите.

Я лишь пожал плечами. Мне сейчас не до словесных баталий.

— Да, да, да, — покивал он головой — в первый раз вижу такого энергичного молодого человека. Вы ведь практически устроили импичмент нынешнему правительству. На вас сейчас обозлены многие из сильных мира сего. Они требуют вашу голову.

Даже не собираюсь ничего отвечать. Сижу смотрю, жду предложений. Ведь его послали договариваться, иначе тут были бы совсем другие люди. Мистер Флинт подождал ещё минуту, следя за моей реакцией, но видя, что я не намерен поддерживать разговор, сообщил:

— У меня для вас две новости. Первая, это повестка к следователю. На вас подали жалобу. Но я вижу, вам это уже сообщили, — сказал он, глядя куда-то в сторону.

Я проследил за его взглядом, там под стулом валялись чулки Вероники.

— Мда, как я и сказал, вы очень энергичный молодой человек, — уже глядя на меня по-другому, задумчиво произнёс он.

— Так вот, держите, это повестка, не советую убегать, это сейчас не в ваших интересах, — и он протянул мне повестку.

— Вторая же новость, клан Миллеров выступает гарантом, что с вами ничего не случится до суда. И что решит суд, так и будет.

«Ого, вот это новость! То есть мне теперь можно не прятаться, а решать все дела в суде. Интересно, а чем я буду расплачиваться с кланом Миллеров после? Тут как минимум нужно почку отдать, но почку отдавать я не готов.» Видимо сомнения промелькнули на моём лице, и он добавил:

— Это жест доброй воли клана Миллеров, они не берут вас под свою защиту, а лишь следуют букве и духу законодательства. Такое часто практикуют у аристократов, особенно если эти рода или кланы враждуют между собой. Клан Миллеров не в самых приятельских отношениях с родом Гохх.

— Передайте мою признательность клану Миллеров, мистер Флинт, — подумав, я решил принять предложение.

Мне сейчас любая помощь будет к месту.

— Да-да, конечно, — произнёс он, думая о своём.

— Как вы уже, наверное, знаете, я представляю Синдикат, — произнёс он после паузы.

Я кивнул в ответ, что да, мол, наслышан.

— Так вот, наша организация всегда рада молодым и энергичным людям, — на слове "энергичный" он снова покосился на чулки.

«Блин, вот сдались они ему.»

— И если бы вы решили вступить в нашу организацию, мы бы уладили ваши разногласия с родом Гохх.

Бум, вот тут я завис. Такого поворота, честно скажу, я не ожидал. Я кинул усиление на мозговую активность, стараясь понять, стоит ли мне принять это предложение или нет. Через пару мгновений пришёл ответ: недостаточно информации.

— Я очень благодарен вам, мистер Флинт, за данное предложение, но, к сожалению, я должен ответить отказом. И не потому, что я не доверяю вам или Синдикату, а потому что не принимаю "слепых" решений.

— Я понимаю, я предвидел, что таков будет ваш ответ, но у вас есть ещё время подумать. Вот, держите это моя визитка, — сказал он, протянув мне карточку.

И он ушёл, оставив меня в тяжких раздумьях. Ох, меня так и подмывало воспользоваться его предложением. Но цена была непомерно высока. В такие организации, как Синдикат, войти легко, а вот выйти можно только вперёд ногами. Поэтому я стисну зубы и буду сам решать свои проблемы.

**** Вена. Конец января

В очередной раз сижу у следователя. Я тут уже в пятый раз нахожусь. Придя первый раз, меня сразу взяли в оборот. Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Потом снова и снова по кругу. Всё пытались поймать меня на несостыковках, но против "абсолютной памяти" они оказались бессильны, я все свои ответы помнил, и поймать меня было просто невозможно. Отмучившись так около пяти часов, я предложил им свою помощь. Сказал, что готов ответить на их вопросы под артефактом правды. Это такие артефакты, которые считывают амплитуду колебаний с коры головного мозга. В суде нельзя это предъявить, как доказательства. Но сам факт того, что подозреваемый решается на такое, говорит в его пользу. Опять же я читер, я могу контролировать работу своего мозга. Поэтому, когда меня вызвали в следующий раз на тест, я его чисто прошёл. Чем вызвал немалое удивление среди следователей. Были ещё вызовы для уточнения каких-то деталей. И вот я сижу в этом кабинете уже в пятый раз. Честно скажу, поднадоело уже.

— Вот, подпиши, — сказал мне следователь, протягивая листы.

— Что это, господин следователь? — спросил я, неспеша брать в руки эти листы.

— Сделка со следствием, ты признаешь, что ты первым напал на парней и тебе дают всего лишь год исправительных работ в трудовом лагере.

Я оторопело уставился на следователя. У них ничего не было на меня, от слова совсем.

— Простите, я может не понял чего-то, я должен признаться в том, чего не совершал? — мне даже не нужно было разыгрывать изумление, я реально офигел.

— Понимаешь, Патрик, я сейчас расскажу, как будут развиваться события, — следователь устало потёр свои глаза, — мы вызываем твою подругу в качестве свидетеля, быстренько узнаём, что она была вместе с тобой в момент драки. И она из свидетеля превращается в соучастницу. Не знаю, как ты сумел обмануть артефакт правды, но и ты и я знаем, что она была с тобой тогда.

Да, Инга была моим слабым местом. Я совсем не хотел её впутывать в это дело, понимая, что вызов на дуэль будет играть отягчающим обстоятельством против неё. Сумеют ли они расколоть её? Скорее да, чем нет. Мне вот этот следователь совсем не нравился. Он был настоящим профессионалом.

— Патрик, неужели ты не понимаешь, что тебе нереально выиграть дело против внука премьер-министра?

Зараза, но он прав на сто процентов. И с чего я решил, что в этом мире будет по-другому? Всё везде одинаково, есть бояре, а есть холопы. И холопы должны знать своё место. Так было, есть и будет.

— Господин следователь, а вы хорошо по ночам спите? — спросил я, беря в руки бумаги.

**** Вена, Февраль.

Морозный воздух февраля приятно холодил моё лицо. Я стоял на набережной и грустно смотрел на воду. Сегодня я скажу Вене прощай. Бросив прощальный взгляд на воду, я направился в суд.

Соглашение было подписано, год в исправительно-трудовом лагере, взамен я получил полную индульгенцию для Инги. В принципе, премьеру-министру было плевать на неё. Так что сегодняшнее заседание в суде просто формальность. Судья должен удостовериться в законности составления соглашения, и что обе стороны согласны. Но я решил, что последнее слово я оставлю за собой. Вероникина съёмочная группа уже ждала в суде. Снимать внутри не запрещалось, так что я приготовил небольшой сюрприз. В суд завалилась вся наша банда и даже Олле пришёл, оу, это было неожиданно. Я-то думал, он сейчас где-нибудь празднует. Как минимум год меня он не увидит. Он и подошёл первым ко мне.

— Знаешь, я горжусь, что у меня был такой ученик, как ты, — сказал он после небольшой паузы, — ты своим поступком показал всем нам, что в жизни существуют принципы. Наш мир несовершенен, но ты совершил достойный поступок.

И он протянул мне руку. Оу, что творится-то, подумал я, пожимая его руку. Дальше прибежали наши бабуины, наперебой сказали, что я крут как огурец. И они продолжат моё дело. Какое дело? Блин, я реально не понимал, что в их головах происходит. Но чтобы не палиться, я лишь важно покивал головой. Потом подошла Ками с Тони.

— Тони, вот посмотри на героя, а ты что готов совершить ради меня? — подмигнув мне, серьёзным тоном произнесла она.

— Ты это, побыстрее возвращайся, — пробурчал Тони.

Ками же просто чмокнула меня в щёку. Она самая сообразительная, понимает, что мне сейчас никакие слова не нужны. Потом подошли Инга с Томом.

— Прости меня, — убитым голосом произнесла Инга, — это я во всём виновата.

— Перестань, для этого и существуют друзья, — перебил я её.

Мне сейчас вот только её самобичеваний не хватает для полной радости.

— Спасибо, брат, — Том крепко обнял меня.

— Народ, хорош, я на год уезжаю. За прилежное поведение скостят.

— Ха, где ты и хорошее поведение, — улыбнулся Том.

Ну хоть развеселил его чутка. Инга же просто подошла и обняла меня. И такая волна чистой любви окатила меня, что я даже оторопел. Нет, это не была страсть или что-то в этом роде. Это ощущалась, как чистая эмпатия. В этот момент я понял, что в этом мире у меня есть самый преданный друг. И на этом фоне, какой-то год в лагере показался мне ничтожным. Последними подошли Сара и её мама. Амалия сама решила прийти. Она молча подошла, обняла меня и тихо сказала на ухо:

— Ты молодец, всё сделал правильно, я рада, что моя дочка выбрала тебя.

И отстранившись, громко воскликнула:

— Что делается-то? Как я теперь по улицам пойду, народ будет тыкать пальцами и шептать, что у Амалии зять уголовник.

Похоже, у Ками появился конкурент в троллинге, и как мне с такой тёщей жить?

Я по блатному, цыкнул и ответил:

— Мама, шлите их всех в синагогу. Откинусь, разберёмся со всеми.

А Сара просто бросилась на шею и слёзы полелись из её глаз.