Пламя Севера

Глава 22

— Слушайте! Слушайте! — орал во все горло герольд. Его круглое лицо раскраснелось от напряжения, а из широкого рта, словно из бака с кипятком, вырывался густой пар. — Сегодня, во второй день Великого Испытания первыми на ристалище выйдут…

Герольд взял драматическую паузу и демонстративно обвел гордым взглядом трибуны, заполненные до отказа зрителями.

— Его сиятельство граф Этьен де Морне! — наконец, выкрикнул герольд и вытянул правую руку в сторону моего соперника, стоявшего в окружении своей свиты.

Граф после объявления величаво выступил вперед. Его прямая спина, гордо задранный подбородок и скучающий взгляд давали понять всем собравшимся, что этот поединок — всего лишь некая мелкая помеха, которую он очень быстро ликвидирует перед схватками с настоящими противниками.

И трибуны, судя по настроению толпы, придерживались такого же мнения. Собственно, сегодня происходило то же самое, что и вчера — народ после объявления жребия смотрел на меня как на покойника. Это отразилось и на ставках в букмекерских конторах. Все ставили на победу графа. Шутка ли? Страйкер против обычного человека. Иного исхода для этого выскочки шевалье и быть не могло.

Пожалуй, единственными, кто поставил на мою победу, были мои люди и, собственно, я сам, через Бертрана, естественно.

Весь вчерашний вечер и все сегодняшнее утро с лица Жака не сходила мечтательная улыбка. Не знаю, сколько денег он отнес букмекерам, но, судя по его приподнятому настроению, наверняка уже мнил себя изрядно разбогатевшим. Кстати, Гуннар от него не отставал. Слепая вера в меня моих ближников породила в моей душе странные, доселе незнакомые чувства.

Сколько себя помню, я всегда был одиночкой. Отчасти, таким меня вырастила Вадома. Старая ведьма всегда вдалбливала мне в голову, что для таких как я и она, лишние привязанности — это прежде всего слабость. Слабость, которую рано или поздно мои враги обязательно используют против меня. Собственно, так и вышло. После смерти моей приемной матери один единственный раз я поступил вопреки ее науке — стал братом Таис. И в конечном итоге, этот шаг привел меня в Яму.

Сейчас же со мной происходило что-то странное. Постепенно вокруг меня начал формироваться некий круг людей. Их характеры и интересы разнились. И они не были моими друзьями. Их объединяло другое — служение мне как господину, по приказу которого они были готовы рисковать своими жизнями. Правда, один человек все-таки выделялся. Это Бертран. Но это отдельная история…

Люкас, сочувственные взгляды которого я периодически на себе ловил, настроения своего боевого товарища не разделял. Уверенность Жака в моей победе его удивляла, но деньги, как я узнал позднее, он все-таки поставил тоже на меня. Видимо, не хотел отрываться от коллектива.

А вот на кого поставили свои сбережения Сигурд и Аэлира, я пока не знал. Да и, откровенно говоря, мне было плевать.

— И его противник — шевалье Максимилиан Ренар! — зычно объявил герольд. В его голосе отчетливо слышались нотки некоего пренебрежения. Мол, еще один смертник, решивший попытать счастья и сорвать главный куш.

Хоть я уже и привык к такой реакции на свое появление, но мне, как сегодня, так и вчера, было любопытно наблюдать за высокими особами, что занимали самые главные ложе на трибунах.

После вчерашнего объявления на принца Луи было жалко смотреть. Особенно после того, как я поклонился ему, показывая тем самым всем присутствующим, от чьего имени я буду сражаться.

Красноречивые и насмешливые взгляды дворян здорово раздражали Луи. Его явно списали со счетов, как, собственно, и меня. В гонке за руку принцессы после отъезда Лорда Грэя появились новые фавориты.

Луи в одночасье рухнул с пьедестала и, как мне рассказывал Жан-Луи, очень бесился по этому поводу. Хм… Какая переменчивая натура этот Луи. Помнится, еще недавно он хандрил совершенно по иной причине.

Хотя отчасти Луи можно понять. С того момента, как было объявлено о моем участии, не проходило и дня, чтобы «зеленый» принц не становился объектом насмешек при дворе конунга.

Последней каплей, видимо, стала веселая песенка, которую сочинил придворный менестрель, и которая очень быстро ушла в массы. Называлась она «Меч рыцаря». В ней рассказывалась история о том, как некий рыцарь из далекой страны отправился на войну. Но так вышло, что, когда началась битва и против него вышел боевой маг, меч рыцаря оказался бесполезным, и поэтому он так и не смог поразить своего противника в той битве.

Не трудно было догадаться, кто в этой песенке был рыцарем, а кто — его мечом.

Тем более, что менестрель играл словами. В балладе упоминалось, что рыцарь сражался полутораручным мечом, который здесь в народе прозвали бастардом. К слову, в моем мире тоже был такой меч, что лишний раз доказывало, что наши миры каким-то образом иногда соприкасаются.

Да и зачем далеко ходить. Мое появление здесь тоже является подтверждением этой теории. Кто даст гарантию, что мой таинственный «доброжелатель» не проворачивал подобные трюки и раньше?

В общем, вестонское посольство уже списали со счетов. Особенно после того, как был объявлен жребий. Я видел бледное задумчивое лицо принца Луи. В его глазах не было надежды. Он, похоже, меньше всех верил в мою победу.

Еще я видел, как переглядывались между собой конунг Харольд и некоторые вожди из стана конунга Острозубого. Могу себе только представить, что происходило за кулисами театра под названием высокая политика.

Все верили в победу сына конунга Харольда. Особенно после того, как он вчера с легкостью прикончил одного из страйкеров из «списка семи», который мне назвал Сигурд.

Среди влиятельных людей севера начались бурления. Если Астрид станет женой Ивара Ворона, многое в Нортланде изменится. Это понимали все. Вон как мрачен сегодня Бьерн Острозубый. Он задумчиво и не мигая смотрел на меня. Так смотрят на пустое место. Видимо, он меня тоже уже похоронил.

Даже всегда оптимистично настроенная Астрид — и то хмурилась. Вероятно, она не ожидала, что мне так быстро достанется один из сильнейших бойцов этого турнира. Она как-то обмолвилась мне, что со своей стороны попытается кое-что сделать, дабы облегчить мне задачу. Я не совсем понимал, что она имела в виду, но, судя по ее сегодняшней кислой физиономии, ничего у нее там не получилось.

К слову, вчера вечером я получил от нее посылку. Ларец с двумя десятками пузырьков с очень дорогими зельями. Должен заметить, что эти эликсиры по своему качеству ненамного уступали тем, которые я модифицировал. Боюсь даже представить, сколько стоит такой ларчик. Для создания этих эликсиров явно использовались ингредиенты с высокой концентрацией маны. Вероятно, добыча из Свартвальда уже пристроена к делу.

Когда я шагал к центру арены, с трибун послышался нестройный гул голосов. Зрители, улыбаясь, пели, хлопая в ладоши и притопывая ногами. На меня постоянно показывали пальцами.

Баллада менестреля набирала популярность. В переводе на вестонский этот куплет звучал примерно так:

Ах, меч-бастард, ты бесполезен, Врагу не страшен твой оскал. По глупости своей ты о победе грезил,Но вместо славы смерть к себе призвал.

Граф де Морне с улыбкой на лице многозначительно посмотрел на меня. Заметив, как я достаю из кармашка пузырек с зельем и демонстративно подношу его к губам, он рассмеялся:

— Шевалье! Вы действительно думаете, что это вам поможет?!

Не обращая внимания на графа, я выпил все содержимое пузырька и спрятал пустую тару в кармашек. К слову, зелье я использовал самое простенькое и недорогое.

Зачем переводить дорогой продукт?

Я решил испытать себя обновленного в поединке с боевым магом, не используя «костыли» в виде крудов или зелий. Легкий энергетик не в счет. Мне хотелось понять, чего я стою против сильного медиуса. А выпитое зелье — это ширма, оно должно будет объяснить зрителям мою неожиданно возросшую реакцию и скорость.

Двигаться мне придется сегодня много и быстро. Поэтому из защиты на мне была лишь та самая трофейная бригандина, принадлежавшая когда-то де Ламару. А из оружия — меч с узким клинком и длинный кинжал.

Когда Этьен де Морне сбросил с себя свой плащ, я усмехнулся. На графе была белоснежная сорочка с изящными кружевами на груди и на манжетах, а в руках одноручный меч из обычного металла. Де Морне, выйдя без защиты, хотел этим жестом показать, что в поединке со мной ему не нужны преимущества.

— Вы все-таки прислушались к моему совету, граф?! — громко выкрикнул я, широко улыбаясь. — Поостереглись снова потерять свои доспехи? Вы правильно сделали! Хотя не скрою — мне очень жаль… Я ведь уже нашел для них покупателя!

Судя по довольному гулу с трибун, наша перебранка толпе пришлась по душе.

Перед тем как герольд, по знаку конунга, объявил о начале поединка, я просканировал графа и нашел на его груди всего лишь один амулет с темно-лиловым крудом средних размеров.

Ну, это он погорячился.

Когда прозвучал сигнал, де Морне, практически не используя энергию круда, рванул в мою сторону. Похоже, он хотел закончить все одним ударом.

Каково же было его удивление, когда его первый выпад был легко парирован. А за ним второй, третий и четвертый.

Злобные крики с трибун тех, кто поставил на мою смерть от первого удара, только подзадорили страйкера. Он уже больше не улыбался. Его лицо было напряжено, а глаза сверлили меня, словно пытаясь проделать во мне дыру.

Де Морне явно не понимал, что происходит. Последние выпады он делал, щедро используя лиловую энергию. Но это не приносило никаких результатов. Его противник продолжал отражать атаки.

— Граф! — громко обратился я к нему. — Хочу заметить, что местные мастера-алхимики знают свое дело!

Я похлопал себя по кармашку, где была спрятана пустая склянка из-под выпитого мной зелья.

— Чтобы показать то, что вы мне обещали, вам нужно лучше стараться! — добавил я.

Мне было видно, что энергоструктура мага в данную минуту пылала темно-лиловым огнем. Граф де Морне был взбешен.

Мне часто приходилось слышать, что страйкеры очень гневливы и неуравновешенны. И это вполне логично: лиловая энергия — она такая. С ней надо держать ухо востро. Не заметишь, как уже не ты ей управляешь, а она тобой. Именно поэтому нет страйкеров самоучек. Проходя инициацию без поддержки наставников, как правило, эти одаренные погибают. Сила разрывает их изнутри.

У де Морне с концентрацией было все в порядке, но имелась одна проблема. Его амулет…

Страйкер думал, что быстро прикончит меня, и поэтому вышел налегке, не закрепив надлежащим образом свой артефакт. Сейчас он, выбившись из-под сорочки, болтался на шее, а не очень толстая цепочка поблескивала в лучах утреннего солнца.

Де Морне уже был готов атаковать, но я его опередил и пошел в атаку сам, чем здорово удивил как своего соперника, так и всех собравшихся на трибунах. Видимо, никто не ожидал, что такое может произойти. Дружный многоголосый вздох пронесся над ареной.

Выпад… Еще один…

Граф парировал их оба. И тут же мгновенно контратаковал. Это было быстро. Очень быстро. Острие его клинка прошло буквально в нескольких миллиметрах от моей груди. В это мгновение я увидел замешательство в глазах де Морне. По идее, обычный человек не смог бы увернуться от такого удара.