Здравствуйте, я ваша мачеха Эмма

Глава тридцать третья. Виски с лимонным соком, очень хороший рецепт

— Эмма Платоновна, голубушка вы моя, не слышал я о таком, что-бы Дар вдруг мог исчезнуть... Правда если рассуждать логически, то все произошло не вдруг и не случайно. Очевидно вы с Лизой использовали до самый последней капельки все резервы, которыми так щедро одарила вас природа. Не напрасно, в правилах пользования Даром, рекомендуется использовать его дозированно, постепенно. Для этого и были изобретены устройства для зарядных станций, — Стефан Стефанович вздохнул и посмотрел на меня сочувственным взглядом поверх своих круглых очков.

Его сухонькая, морщинистая рука похожая на куриную лапку протянула мне рюмку с коктейлем из виски, наполненную почти до краев. Аккуратно подстриженные, розовые ногти блеснули в желтом, мягком свете керосиновой лампы жемчужным мерцанием.

— Пейте, Эмма Платоновна! Послушайтесь меня, старика. Я конечно мог бы вам и валерьяночки накапать, но в данном случае, коктейль из виски с лимонным соком и сахарным сиропом будет вполне соответствовать ообстановке и обстоятельствам. Глядишь, еще пару рюмочек этого волшебного напитка и вам все покажется такой ерундой! — профессор зашелся дребезжащим смехом. — Вот если откровенно говорить, то за Лизу я искренне рад. Не совсем завидная доля, у вас, у владеющих синим Даром.

Я повертела высокую и широкую рюмку в руках, посмотрела сквозь узорчатый хрусталь на желтый свет лампы стоящей на письменном столе. Рядом с лампой лежали исписанные мелким, бисерным почерком профессора толстые тетради. Стопка книг похожая на опасно наклонившийся многоэтажный дом, тяжело опиралась на высокую бутылку с виски. Свежевыжатый лимонный сок в прозрачном широком стакане, был похож на мутный, желтовато-зеленый кисель. Рядом трагично скукожившись валялась пустая кожура лимона. Она еще была жива. Еще задорно и ярко блестел ее ярко-желтый бок, а свежий запах далеких и жарких стран все еще будоражил обоняние. Сейчас я наверное была похожа именно на нее, несчастную, выжатую досуха оболочку.

Широкая рюмочка была решительно выпита. Обжигающая горло, кисло-сладкая жидкость уютно свернулась на дне желудка теплым клубочком. Голова немного закружилась, зато пружина, которая в последние часы сжимала мое сердце распрямилась. Действительно, с какой стати я поддалась панике? Ну, не будет в"Сладких Хрящиках"зарядной станции, так оборудование дорогое, его всегда можно продать. Интересно, как тут объявления о продаже даются? Наверное через газеты. В конце концов, можно продать и саму усадьбу вместе с трактиром, постоялым двором и не совсем доброй славой. Не получилась из меня успешная хозяйка. Не смогла я победить заклятого Петю Беркутова. Так из-за этого вешаться? Вот продам все и отправлюсь в путешествие. Мир такой большой, такой наверное интересный, а я застряла в"Сладких Хрящиках", которые находятся у самого черта на куличках. У профессора крыша над головой есть, вот какая огромная комната у него в этом городском доме. Дети тоже пристроены, у них родной отец объявился... А вот кстати, где его в такое позднее время черти носят? Лиза так хотела его увидеть, но не дождалась и уснула. Шурик, тоже не стал ждать приезда непутевого папаши, по всему видно, что привык к таким поздним возвращениям Загряжского...

— Эмма Платоновна, вы о чем задумались, голубушка? — голос Стефан Стефановича вырвал меня из размышлений, словно крючок рыболова размечтавшегося карася.

— О будущем думаю, Стефан Стефанович, о своем будущем. Удивительная вещь, эти ваши виски с лимонным соком и сахаром, мозги прочистили не хуже чем горчица горло. Я сейчас поняла, что жалеть о потраченных усилиях не стоит. И злиться на конкурента тоже не стоит, он действительно прекрасный рукодитель своего бизнеса. Подленький немного, так наверное в бизнесе честность не самое правильное качество... Мне не дано этого. Обманывать не приучена, а на праведности, скрипичных концертах, да обильных, мясных рецептах народной кухни,"Сладкие Хрящики"не поднять. Вот хочу посоветоваться с вами, профессор. Как вы думаете, если все объяснить детям и уехать, они поймут меня? — мой голос звучал угрюмо и мрачно.

Сухонькая фигура пожилого мужчины от моих слов стала еще меньше. Он совсем утонул в своем высоком, огромном кресле.

— Что это вы надумали, Эмма Платоновна? Неужто бросить нас решили? Воля ваша, конечно. Я не совсем понимаю ваши отношения с мужем, да и понимать не стремлюсь. Но, вот отношения с детьми у вас прекрасные, не у всякой родной матери такое взаимопонимание существует. Лиза тосковать будет, а у Александра переходный возраст намечается. Я боюсь, что ваше решение уехать, больно ударит его, — профессор сокрушенно, с явным огорчением покачал головой, его бледные щеки от волнения пошли красными пятнами, а бледно-голубые глаза за стеклами круглых очков подозрительно увлажнились.

Отвечать на вопросы Стефана Стефановича я не спешила. Сама еще не знала, насколько серьезной была моя скороспелая мысль о продаже тетушкиного наследсва и полного исчезновения с горизонта семьи Загряжских. Семьи Загряжских? Я повторила про себя эту коротенькую фразу и задумалась. Что такое семья, и была ли у меня она?

Додумать столь важную мысль мне помешал голос хозяина дома. Он раздался за спиной неожиданно и очень громко. Настолько громко, что мы с профессором просто подпрыгнули в своих креслах от необъяснимого смущения, смешанного с толикой страха. Так наверное себя чувствуют заговорщики, когда их разоблачает суровый хозяин своего королевства.

— Стефан Стефанович, не ожидал от вас такого. Откуда почтенный профессор посвятивший свою жизнь служению науки знает рецепт этого замечательного коктейля?

Загряжский подошел к письменному столу, где среди книг и тетрадей сиротливым, неуместным натюрмортом смотрелись пустые рюмки, квадратная бутылка виски с черной наклейкой, белая сахарница с торчащей из нее ложкой, мутный сок в широком стакане и остатки измученного лимона.

Мужчина без стеснения, со знанием дела налил в широкий стакан золотистый виски из квадратной бутылки, щедро сыпанул туда сахар и помешал смесь серебрянной ложечкой, извлекая из стенок стакана мелодичные и звонкие звуки.

Он задумчиво и критично понюхал то, что у него получилось в результате этого химического опыта, сморщился и в два глотка осушил прозрачную посудину.

— Неплохо... Но лучше когда в коктейль добаляется не сахар, а сахарный сироп, так меньше риска, что такая нежная дама, как моя жена напьется до состояния пьного сапожника, — голос Загряжского сейчас напоминал обледенелый бархат. Он был мягким и холодным одновременно.

Я дернулась как от удара. Утренняя встреча с Беркутовым, который открыл мне глаза на истинные причины нашего бурного романа. Недавнее потрясение от потери синего Дара. Вызванное этим открытием ощущение своей беспомощности и понимание того, что я нахожусь на краю денежного краха, скрутилось внутри меня таким тугим узлом, что меня просто прорвал словестный поток.

— Я не ваша жена, Загряжский! Завтра же подам на развод, Ряжской мне тоже надоело быть! Надеюсь, что существует юридические законы, которые позволят вам стать опекуном собственных детей. Я всего лишь мачеха, а значит с меня и спрос невелик. Боитесь, как все воспримет общество? Да хорошо оно воспримет. Можете сочинить любую легенду, я ее поддержу. Например, беспутная мачеха потеряла свой Дар и пала жертвой своего неумеренного пристрастия к алкоголю. Вы человек благородный и милосердный, пожалели детишек и усыновили их. В итоге и овцы целы и волки сыты. Дети останутся на законных основаниях с родным отцом, а гадкая мачеха продаст подлому Беркутову"Сладкие Хрящики"и уедет. Давно хотела посмотреть мир. Конечно по детям скучать буду, но говорят, что разлука творит чудеса. Пройдет пара-тройка лет и думаю, что мы будем все реже вспоминать друг друга. А возможно тебе Загряжский хватит ума и найдешь себе достойную, умную и добрую жену. Она станет отличной матерью твоим детям. Позволь, только совет дать — любвеобильность свою мерзкую придется выжигать каленым железом!

Я замолчала и перевела дух. Горло от такой долгой и пламенной речи пересохло, а из напитков на столе стояла лишь квадратная бутылка с золотистой жидкостью, красиво сияющей в желтых лучах лампы. Я решительно налила в свою рюмку виски и так же решительно выпила ее до дна. Обратила внимание на то обстоятельство, что профессора в кресле уже не было. Видимо он незаметно и тихо покинул свою комнату в самом начале моего монолога.

— У тебя пропал Дар, Эмма? А у Лизы? Надеюсь тоже исчез? Если это правда, то новость замечательная! — замороженный, обледенелый бархат исчез из голоса Загряжского, сейчас он звучал по мальчишески восторженно.

Мужчина быстро вышел из комнаты, а вернулся через несколько минут. В руках у него были какие-то бумаги.

— Вот, Эмма, это документы подтверждающие то, что с сегодняшнего дня ты являешься полноправной и единственной владелицей того рудника, который сейчас сияет синим светом на всю округу. Думаю, что этого сияния хватит на долгие годы. Представляешь, если продавать не услуги по зарядке мобилей, а уже заряженные камни? Такого еще не было в истории, но всегда бывают моменты, когда жизнь вносит свои поправки. Ты теперь, не только единственная владелица сияющего рудника, а и единственный на всю страну продавец готовых синих камней. Это огромные перспективы, Эмма! Можно например продавать готовые лампы, вместо привычных керосиновых. Можно... Сама придумаешь! Я спешил оформить бумаги именно сегодня, потому и задержался. Вот как знал, что они будут весьма кстати, — Загряжский улыбался искренне и открыто, его лицо было довольным. — Ты можешь Эмма, исполнить свою угрозу, бросить нас и уехать, но только не заставляй выжигать мою любвеобильность каленым железом. Я представил, это наверное очень больно! — мужчина вдруг прыснул от едва сдерживаемого смеха, посмотрел на меня своим прежним, таким привычным, насмешливым взглядом.