Да, я счастливчик, и что с того?! Том 3

* * *

Поглядывал то на темнокожего деда, то на кубик в руке. Потом снова на деда и опять на кубик. Да, я не на коне. Но и он не Терри Крюс, так что шансы у меня еще оставались.

Эх, давненько уже не испытывал подобного бессилия. И мораль сей басни, детки, такова: никогда всецело не уповай на удачу, потому что дамочка эта переменчива донельзя. Даже если возомнил себя счастливчиком, каких поискать, будь готов к тому, что однажды появится сморщенный крылатый дед, который спутает тебе все карты.

Ну… я никогда особо не умел в философию.

Устав от моего бездействия и разглядывания друг дружки, Ангор не выдержал первым. «Слабак!» — сказал бы я, играй мы в гляделки. Однако меня целенаправленно пытались убить, так что пришлось сказать «А-а-а!» и отпрыгнуть в сторону от линии удара.

Неудачно. Кто бы, мать твою, мог подумать⁈ Наверное, средний палец на гранях знал наверняка, что я оступлюсь в чистом поле и приземлюсь на задницу. Главное, чтобы не в муравейник, но увидев, как по штанине уверенно забирается одна из этих усатых малявок, на собственной шкуре прочувствовал, что надежда умирает последней.

Моя умерла не до конца, хотя в предсмертных конвульсиях уже дергалась, когда одной из ладоней я почувствовал нечто мягкое и дурно пахнущее. Ни одной коровы на квадратный километр, а лепешка уже здесь! И как они это делают⁈..

«Не время сокрушаться, малец! Мы долго к этому шли, и вот оно!»

«Да, я тоже чувствую себя, как летающий хер в посудной лавке, зато начался хоть какой-то движ, муа-ха-ха-ха!»

Очень, ёпта, за тебя рад!

«Спасибо, придурок!»

Всегда пожалуйста!

Древняя тварь тем временем продолжала наседать. Перья вырывались из его крыльев, приобретали твердость и остроту, а затем направлялись четко в место моей дислокации. Лишь чудом мне удавалось отскочить.

Как валькирия прям. Только изрядно потрепанная спорами с ЖКХ и отсутствием обещанной индексации пенсии. Ну и чернокожая вдобавок, как из адаптации «Нетфликс». Короче говоря, смесь неописуемая. Я даже не вполне понимал, мужчина Ангор или женщина. До такой вот степени толерантно всё было.

Вот в чистом небе над нашими головами возникла какая-то темная точка. Пока она медленно приближалась, я так и не сумел ее идентифицировать. Зато один быстрый рывок, и небеса заслонила здоровенная такая белая башка с лягушкой на голове. О нет, это же…

— Телекомпания «ВИД» представляет… — раздался по всей долине оглушительный и до боли знакомый закадровый голос.

— А-а-а-а! — вынужденно перешел я на фальцет и кубарем откатился в сторону, избегая очередной атаки заостренными перьями. — Сразу с козырей зашел… мразь!

«Ты… ты вот серьезно боишься этой штуки?» — удивленно поинтересовался Царь.

Я был мал! Это детская травма!

Мы могли бы вечно играть в игру «догони меня перо», но рано или поздно я проиграл бы. И мои твари, безусловно, осознавали сей факт.

«Смотри, малец! Ангор повелевает всеми кошмарами, что когда-либо трогали твое сердце и заставляли его сжиматься. Но я уверен, что ты сможешь найти лазейку, даже будучи таким неудачником…»

У него есть доступ ко всем моим потаенным страхам. А у меня что есть против него⁈

«Юношеский… этот… максимализм!»

Мда-а-а… А ничего более убедительного ты придумать не смог⁈

«Смог бы, разумеется, но мне нужно некоторое время на раздумья. Если хочешь, я с радостью этим займусь!»

Ну уж нет, не отлынивай от основной задачи, обезьяна! Что по поводу симбиоза? Сумеешь?

— Ай! — Одно из перьев всё-таки прочертило по моему плечу, оставив на нем рваную рану. — Такой старый и одновременно такой прыткий! Кого-то ты мне сильно напоминаешь, дедуля…

«Симбиоз в топку! Я уже пытался. Не работают здесь мои силы. Не работают, малец!»

Кто-то тронул меня за плечо. Честно говоря, обернуться было страшно, но в этом и состояла цель Ангора — напугать меня до усрачки. Нельзя поддаваться на провокации! И обернулся я, будучи уверен в том, что на сей раз выдержу испытание.

— Что за?.. — прошептал одними губами, как только увидел, кто именно упорно добивался моего внимания.

Отец. Это был отец, вот только не Павел Платонович, как можно было предположить, а Аркадий Семенович. Да, мой настоящий отец. Пусть у грузчика не по профессии, а по призванию, было куда меньше власти, чем у графа Гордеева, но Аркадий Семенович был хорошим отцом. Работящим, любящим и…

— Дима, — обратился он ко мне, крепко сжав плечо.

— Да? — вопросительно изогнул я бровь.

— Я ухожу.

— Куда?

— За хлебом…

— Нет, ну это ж догадаться надо было послать мне такую херню! — обернулся я к Ангору, с коварной улыбкой наблюдавшему за развернувшейся сценой. — Мне уже не пять лет, блин! Я понимаю, что за хлебом можно сходить и без последствий для семьи! Во все тяжкие идешь, да⁈

Дед сморщился еще сильнее. Хотя куда уж сильнее с такими глубокими морщинами?

— Только не говори мне, что у тебя фантазия закончилась! — продолжал наседать я. — Давай, выкини что-нибудь эдакое, чтобы я прям штаны потерял, пытаясь отсюда сбежать!

«Я уже говорил, что у жалких смертных нет никакого чувства самосохранения?..» — обреченно произнес Царь и тяжело вздохнул.

Мне нужно понять, в чем его слабое место. Не бубни тут под ухо, если понятия не имеешь, как мне одолеть его со средним пальцем на кубике! Наблюдай…

«Ага, не хватает только моей фирменной фруктовой настойки, а место я занял замечательное, аха-ха-ха!»

Итак, Ангор исполнил мою просьбу довольно-таки своеобразно. И в руках его материализовался двуручный меч метров пять в длину. Нефиговая такая махина, но крайне неудобная в применении. Достаточно было вовремя откатываться и пригибаться, чтобы лезвие не рассекло меня на две отдельные части. Но долго это продолжать не могло.

— И это всё, что ты можешь⁈ — кричал ему, ползая в траве. — Оружие — это же так банально! Какие еще приколы заставят меня дрогнуть от ужаса, а⁈

И откуда-то с небес раздалось пронзительное:

Мало половин, мало, мало половин…

Твою мать… Любимая песня моей бывшей.

— Так уж и быть, вот сейчас ты меня уел! Один-один, тварь!

«Готов поспорить, что этот бой запомнится тебе, как самый абсурдный в твоей жизни!»

Весьма справедливое замечание!

И под строки небезызвестной песни про открытие мира других мужчин, я продолжал испытывать терпение повелителя ужасов. Да, признаю, у нас тут своя, особая атмосфера!

Огромное лезвие свистело над моей головой с завидной периодичностью, но приблизиться к Древнему я всё еще не мог. Казалось, что сокращу расстояние хотя бы на метр — и крышка. А помирать под такую песню, да еще и в чьей-то иллюзии, я был не согласен. Вальхалла мне тогда даже с учетом смерти в бою не светила бы…

«Вальхалла? Это что еще за место⁈»

Место, где пьют, жрут и без конца набивают друг другу морды. Затем возрождаются, и опять всё по-новой.

«О-о-о, мне туда надо!»

Кто бы сомневался?..

— Господин! — резкий, как пуля, передо мной аккурат с небес на землю приземлился мужчина в строгом костюмчике с зализанными назад волосами цвета вороного крыла.

— Константин⁈ — не мог я поверить своим глазам. — А ты как?..

— Не имеет значения, — обернулся он ко мне, и свет солнца блеснул в очках-половинках. — Вы же знаете, что я последую за вами хоть на край света, чтобы защитить. Даже ценой своей жизни, господин… Так что позвольте мне просто…

Лезвие пятиметрового меча рассекло воздух. Не успел даже моргнуть, как моего ассистента разделило пополам.

Расширившимися от ужаса глазами я, словно в замедленной съемке, наблюдал за тем, как обе части его туловища падают в траву. Кровь адаманта оросила мое лицо, одежду, а к горлу подкатила противная тошнота. В висках застучало, сердце пропустило удар…

— Константин…

Мало половин, мало, мало половин…

«Угх…» — раздался в голове сдавленный выдох Якомару. Именно он отрезвил меня.

А говорил, что страх — лишь иллюзия. Всё-таки и у тебя, Якомару, есть свои слабости. Например, жизнь твоего носителя.

— Господи, как же это мило, Якомару! — вслух выкрикнул я, расчувствовавшись.

Поднялся на ноги, покачиваясь. Ангор пялил на меня, не мигая.

— Думал, меня это проймет? — усмехнулся, проводя ладонью по лицу и размазывая по нему кровь липового Константина. — Да выкуси ты, понял? Чтобы заставить меня отбросить коньки от ужаса, твои иллюзии должны быть хоть сколько-то реалистичными. Но, как сказал бы Станиславский: «Не верю!». Мой отец никогда не ушел бы из семьи. Это не в его характере. Константин никогда не расстался бы с жизнью так просто. Он куда сильнее, умнее и хитрее, чем ты думаешь. Скримеры пугают лишь своей неожиданностью, так что ничего особенного в них нет. Любимая песня моей бывшей бесит и тебя тоже, так что это обоюдоострый меч, Ангор. А твой меч… Он выглядит настолько нереалистично, что кроме смеха ничего не вызывает. Ты даже удержать такой не смог бы! Так что я не ве-рю, — припечатал, скрестив руки на груди. — Что дальше, старый хрен? Ах да, ты отнял у меня удачу… Удачу, которой я и так почти тридцать лет был обделен. Но всё так же вставал в пять утра на завод, батрачил и возвращался домой. Пусть уставший, но привыкший к своему маленькому мирку. Знаешь, — потер подбородок двумя пальцами, — ты даже заставил меня задуматься кое о чем. Дело же вовсе не в том, чтобы быть счастливчиком. Дело в том, чтобы прожить максимально насыщенную жизнь, набить шишки, пусть и довольно болезненные… Зато оторваться на полную катушку. Средний палец на кубике?.. Я тоже так могу. — Продемонстрировал ему наглядно. — Видал? Этот специально для тебя. Можешь признать свое поражение и валить отсюда нахрен. Не боюсь я несчастий. Я боюсь, если они постоянно будут обходить меня стороной, и мне совершенно нечего будет вспомнить на смертном одре. Но для того, чтобы реализовать этот кошмар, тебе придется ждать слишком долго. Иллюзия длиной в несколько десятков лет? При всем уважении к твоей древности, даже ты на подобное не способен.

Тварь прикрыла глаза, заиграла желваками.

— Давай, что там у тебя еще в закромах осталось? Выкладывай. И знай, что ты не заставишь меня отступить.

— Уверен? — впервые заговорил он, будучи в собственном обличии. Тянущийся, утробный и низкий голос заполнил пространство, вытесняя из него все прочие звуки.

— Более чем, — ухмыльнулся. — Ведь если у тебя получится, ты сразу об этом узнаешь. Раунд… два!