Сторан

Пока я наводил мосты взаимопонимания между сартуками и сторами, не заметил, как мои степные подопечные накопали нор, удивив тем самым лесных жителей и вызвав у них легкое недопонимание, граничащее с брезгливым пренебрежением. Пришлось объяснять соплеменникам, что земляные норы были пригодны лишь в степи для того, чтобы пережидать дневной зной. Теперь им необходимо нормальное постоянное жилье, и звериные норы для этого никак не подходят. Вновь пришлось обращаться к Маку с просьбой помочь со специалистами в строительстве. Сторы свои дома либо выращивали, либо строили из камня и дерева. Выращиваются дома из семени зуха, плод которого достигает более десяти метров в диаметре, но растет он пятнадцать лет, что никак меня не устраивало. Да и сами семена в большом дефиците.

Когда я сообщил Молоку, что необходимо отрядить в помощь сторам пару десятков сообразительных сартуков для заготовке материалов и строительства домов, то встретил очередное непонимание. У степных племен копанием нор и обустройством жилища занимались исключительно женщины и подростки. Предложить подобное дело воину значило оскорбить его. Пришлось собирать воинов и втолковывать им, что строительство настоящего дома, а не копание звериной норы, это дело только для мужчин, и доверять его женщинам нельзя ни в коем случае.

Пребывая в сомнениях и повинуясь лишь моему авторитету, сартуки поплелись за мастерами.

При заготовке материала сторы оценили тачки, заказанные у марыков. Сартуки без моей подсказки начали использовать эти колесные средства при заготовке камне и глины для фундамента. Кузнец-порубежник тут же потребовал предоставить ему доступ в кузню. Я, разумеется, с радостью удовлетворил его просьбу, ненавязчиво определив к нему в подмастерья парочку юношей из степного племени. Вскоре были изготовлены металлические обода для нескольких колес. Сами колеса другие мастера сделали из дерева. Далее кузнец изготовил две колесные пары. Я думал, что он собирается сделать двухколесные тачки, ан нет. Обе пары переправили к лесозаготовителям. После проведенного кузнецом инструктажа заготовщики уложили на колеса сразу три огромных бревна и довольно легко покатили к месту строительства. Также в кузне изготовили несколько одно и двухколесных тачек для перевозки камня и глины.

Началось строительство фундамента, и мне удалось задействовать еще пару десятков бездельничающих сартуков. Строить решил не отдельные дома, а один длинный по типу земного тенхауса – экономились время и материалы.

Но на строительстве мне удалось занять лишь пятую часть сартуков. Еще столько же несли постоянную сторожевую службу своих новых владений и занимались охотой. Необходимо было срочно занять остальных. Степные скитальцы привыкли находиться в постоянном движении, либо в добывании клода. Неожиданно свалившееся безделье их угнетало, порождало в головах ненужные мысли и могло привести к непредсказуемым последствиям. А чем лучше всего занять большие народные массы? Нет, война не вариант. Правильно, – сельским хозяйством.

Я собрал бездельников, пригласил желающих со стороны сторов и вдохновенно распространился на предмет пользы садоводства, огородничества и животноводства. Соплеменники как обычно ничего с первого раза не поняли. Лесным жителям огородничество было знакомо, но и только. Зачем сажать плодовые деревья, если их и так полно растет в лесу, сторы решительно не понимали. А такого понятия, как животноводство, у них отродясь не существовало. Как аргумент мною был приведен нынешний короткий сезон дождей, как следствие плохой урожай клода. Аналогичные проблемы бывали и в лесу. Здесь порой случались как засухи, так и затянувшиеся сезоны дождей. И в том, и в другом случае плохо плодоносили деревья, дичь уходила в более благоприятные районы. В любом случае сторы страдали от голода не так сильно как сартуки, но пояса затягивать туже приходилось.

– Теперь, – поднял я к небу указательные пальцы правых рук, – вы забудете, что такое голод. Ведь для того Создатели и насылали на нас неурожайные времена, чтобы мы не уповали на дары леса и степи, а сами научились обеспечивать себя пищей!

Не вдаваясь больше ни в какие объяснения, а лишь давя личным авторитетом, я принялся распределять аборигенов по специализациям. Изначально решил, что садоводство и животноводство будет уделом мужской части, а женщины, на которых и так лежит забота о детях и домашнем очаге, займутся огородничеством. Однако в процессе выявления личных интересов каждого все перемешались.

Итак, самую большую площадь выделили, естественно, под клод. Группа молодых воинов с тачками отправилась в экспедицию по степи за отборными плодами.

Рядом с клодом разрабатывались поля под шиповник. Шиповник не имеет ничего общего с земным кустарником. Это местный дикорастущий злак, внешне напоминающий гигантский подорожник – розетка больших жилистых листьев, из центра которой торчат от трех до пяти полуметровых стрел, усыпанных зернами. Очищенные от зерен стрелы аборигены несколько суток вымачивали в воде, после чего втыкали в раскаленные угли и выдерживали несколько мгновений. Далее обуглившаяся оболочка счищалась, и получались весьма крепкие и острые шипы. Из шипов делали швейные иглы, наконечники для дротиков и крепеж типа гвоздей для деревянных деталей. Теперь без моей подсказки догадались из них же делать наконечники для стрел.

Ближе к лесу разбивались опытные грядки под ягодные, пряные и прочие однолетние культуры. Одновременно в лесу выкапывались саженцы плодовых деревьев и высаживались по периметру полей и огородов.

Правильно ли я распоряжался, нет ли, не знаю. Но новоявленные агрономы и садоводы сами разберутся, когда наберутся опыта. Тоже и с животноводством.

Пока решили попробовать разводить два вида местной живности – древов и гератов. Для древов сплели из прочной лианы большие кубы. В них посадили несколько десятков мелких особей, и теперь подростки откармливали их, таская из леса молодые сочные побеги. Взрослые аборигены все еще не могли понять, почему нельзя было дать древам откормиться в лесу, потом поймать и запечь. Но я надеялся, что откормленные в кубах особи начнут активно размножаться, обеспечивая население мясом независимо от удачи охотников, и тогда непонимание исчезнет. Потом можно будет приступить и к разведению крупных змеев. А таких гигантов, как тот монстр, что напал в день штурма на моих воинов, возможно, удастся использовать в качестве тягловой силы.

Разведение гератов оказалось более сложным делом. Во-первых, надо было преодолеть неприятие этого зверя сартуками. Возможно, я и вовсе отказался бы от такой идеи, но вот сторы считали гератов изысканейшим деликатесом. Однако самих сторов в нашей общине было слишком мало. А те, что были, являлись нужными специалистами в более насущных областях. Кроме того для разведения гератов нужны были более специфичные условия, чем для древов. Свиноподобные жуки откладывали яйца в речной ил, где вылуплялись и развивались в течение трех лет личинки. Достигнув гигантских размеров, личинки покрывались прочным хитином и выходили на сушу уже в виде кошмарных с виду бронированных созданий. На самом деле гераты вполне безобидные существа, питающиеся плодами чиндрагоры, лесным клодом и различными корешками. Водились гераты только вблизи берегов больших рек с неспешным течением. Но очень редко какой-нибудь заблудившийся жук мог отложить яйца в заводи мелкой речушки. Такая заводь имелась рядом с холмом. По моему заданию подростки процедили ил через мелкоячеистую сеть и обнаружили несколько личинок-первогодок, вероятно из потомства пойманного стахами герата. Выжить самостоятельно у личинок не было шансов, так как из-за короткого сезона дождей речка постепенно мелела, и заводь пересыхала. Я распорядился углубить и расширить ее, одновременно сузив протоку к реке и перегородив плетеной заслонкой, дабы личинки случайно не сбежали и в заводь не проникли хищные любители порыться в донном иле.

В общем, постепенно мне удалось занять полезным трудом все население будущего центра новой цивилизации. Конечно, до результатов было еще очень далеко. Но одно то, что сартуки и сторы мирно сосуществовали, уже было не малым шагом, который не пройдет бесследно, даже если местные Создатели изгонят меня из своего мира.

Однако за всеми заботами я не забывал, что вот-вот должен вернуться большой отряд порубежников, отправленный на помощь западным соседям, на которых напали спровоцированные мною степные племена. После долгих раздумий на встречу порубежникам я отправил Мака, и готовился при их появлении выйти на переговоры лично. Эля предупредил, чтобы при появлении крупной группы сторов его монстры не проявляли агрессии, но и никого не пропускали без моего позволения.

И вот, когда в моем сознании прозвучал эмоциональный призыв верховного марыка, я решил, что прибыл отряд сторов, и поспешил навстречу. Быстрее было бы оставить тело Крика и явиться в бесплотном состоянии, но так-как я собирался общаться с прибывшими, то пришлось добираться вместе с материальной оболочкой, на что ушло более получаса.

Первое, что бросилось в глаза, подвешенные за ноги на деревьях парализованные тела сторов. Среди них выделялась необычайно длинными для аборигенов ногами белокурая девица. Опустив взгляд, я увидел разбросанные по поляне части тела разодранного на куски стаха. Судя по темному цвету панциря, это был представитель лесных стахов. К тому же весьма мелкий.

– Что здесь произошло? – повернулся я к Элю, но увидел только безвольно шевелящееся тельце, лежащее на спине сторожевого стаха. Сущности Создателя в нем не было.

– Ты не поверишь! – возбужденно отозвался на мой вопрос молодой стор, бесстрашно стоявший перед мордой восьмилапого монстра. Создатель теперь занимал эту оболочку.

Я внимательно присмотрелся к молодому стору. Вроде бы самый обычный юноша. Но по каким-то непонятным причинам этот парень вызывал у меня симпатию. И мне было неприятно, что туповатый Создатель занял его оболочку, наверняка уничтожив сущность хозяина.

– Зачем ты вселился в это тело? – спросил я у Эля.

– Ты не поверишь! – повторил тот и принялся рассказывать: – Сперва на сторожевую нить наскочили те лесные дикари, что висят на ветках чиндрагоры. Два ближайших стаха быстро их парализовали. А когда подвешивали, выскочил вот этот стор, – Создатель хлопнул себя по груди, – и бросился освобождать вон ту дикарку. Представляешь? С какими-то жалкими топориками бросился на стаха!

– Не зря парень сразу мне понравился, – пробормотал я.

– Но не это удивительно! – продолжил Эль. – Безрассудных дикарей хватает. Удивительное произошло в следующее мгновение. Когда вот этот стах уже занес шип над дикарем, из зарослей выскочил детёныш лесного стаха и бросился на защиту дикаря! Представляешь? Эти твари живут одними инстинктами. В случае смертельной опасности ради собственного спасения они бросят даже члена своей семьи. Бросят даже меня! А детеныши и вовсе панически боятся взрослых особей, ибо те считают их дичью, пока молодняк не достигнет половозрелого возраста. А тут такое! И вот еще смотри. Видишь, у этого стаха на хвосте отсутствует ядовитый шип. Так вот, он держал хвостом будто рукой вон ту шипастую булаву и молотил ей по моим стахам! Да так яростно, что даже успел размозжить один глаз моему малышу. Видишь, у него теперь корона щербатая? Я бы конечно предпочел сохранить столь необычную тварь. Но взбешенный из-за выбитого глаза стах с такой яростью вонзил шип в корону глаз лесному наглецу, что пронзил того насквозь. Потом просто разорвал его на куски.