Москва Иная

* * *

На следующий день, возвращаясь из института, во дворе своего дома ты заметил молодую девушку — что странно, с полностью белыми волосами, белыми, а не седыми. Подозрительно высматривая все подходы к твоему дому, она наконец заметила тебя и, встав со скамейки, уверенно к тебе подошла:

— Это вы — Павел из двадцатой квартиры?

Ну, начинается… Успел же ты прославиться, чёрт подери… и не так, как тебе бы хотелось.

— Нет, я Федот из тридцать восьмой, — не желая выяснять, что от тебя потребовалось этой, как ты тогда о ней думал, очередной журналистке, ты поднял воротник пальто и уверенно продолжил путь к двери. Впрочем, тебе никогда не стать мастером отмазок, ложь твою альбиноска быстро раскусила:

— Что же вы врёте… я ведь только поговорить пришла, не просить чего-то, не кушать вас…

— Вы что, каннибал? — ты мрачно развернулся к девушке и пристально всмотрелся в её глаза. Красные, как и полагается альбиносу, хотя в них не чувствовалось агрессии или чего-то враждебного, наоборот, девушка смутилась и потупила взгляд:

— Извините… наверное, не с этого надо было начать… ну вот, теперь вы меня боитесь…

— Я вас боялся ещё тогда, когда вы меня выслеживали на подходе к моему дому. Такое впечатление, что мне по собственному городу в мирное время придётся перемещаться короткими перебежками и высматривать потенциальных журналистов или «волшебников», — продолжая изучать собеседницу, ты всё гадал, к кому бы причислить эту особу. Для журналистки слишком косноязычная, для «волшебницы» — слишком скромная.

— Наверное, вас уже достали расспросами и напоминаниями, я понимаю… Но я сама скорее детектив. Полиция не захотела расследовать этот случай, она не станет выслеживать дракона, — про полицию Вера сказала наугад или почти наугад. Во всяком случае, если менты не объявят то дело висяком, она сильно удивится.

— Дракона? — Ты сразу понял, что речь идёт о монстрах вроде Катерины или Бафомета, но такой термин казался тебе неподходящим и каким-то сказочным. — Кто же вы такие, что захотели?

— Мы — другие драконы, — Арвера рассудила, что врать сейчас смысла не имеет, и открытость поможет установить доверие. — Сами по себе мы не жестокие, но маньяки, к сожалению, у всех бывают. Мне, наверное, больше чем вам ненавистен преступник; кроме отвращения ко всем его ужасам мне стыдно, что он — мой сородич.

— О, это хорошо, что вы тоже драконы, — несмотря на очевидную опасность, ты усмотрел множество плюсов в этом знакомстве. Например, возможность выяснить об их превращениях и прочих трюках из первых… лап, — у меня к вам тоже много вопросов. Как мне вас называть? Вернее, не всех вас, а тебя.

— Пускай Вера, — вздохнула альбиноска. — Только не Верочка, этот вариант мне не нравится.

Не хотелось бы тебе, конечно, приводить ужасного монстра себе в квартиру, но адрес свой ты уже выдал им, сам не зная, как. На улице стоять или сидеть на скамейке — слишком холодно. В кафе могут подслушать, да и дорого — придётся заказывать еду, чтобы выдать себя за обычных посетителей.

Поднявшись до своего этажа, ты показал Вере дверь с золотыми цифрами «20» и, сам себе удивившись, повелел:

— Взламывай.

— Ты уверен⁈ — Вера ошарашено отшатнулась от металлической двери. — Зачем?

— Я хочу проверить, сможешь ли ты ко мне вломиться ночью или в иное время, когда мне будет неудобно встречать гостей. Если не сможешь, значит, есть ещё во вселенной безопасное место, где я могу от вас скрыться, и тогда нет смысла раскрывать перед вами его планировку. Если сможешь, значит, мне бесполезно от вас прятаться, и всё равно, пропущу я вас или нет.

Арвера припомнила осаду чердака Мартоса и хихикнула:

— В прошлый раз, когда я пробиралась в чужую квартиру, дверь на фиг слетела с петель. Я могу повторить на бис, но платить за ремонт не стану.

С одной стороны — действительно, если этот монстр разнесёт своей тушкой твою дверь, будет мало приятного. С другой стороны — это хорошая отговорка. Может, эта странная особа вовсе не умеет превращаться или делать что-либо сверхъестественное. Да, альбиноска, но такие даже среди людей бывают.

С кислой миной ты всё же отпер дверь квартиры и пропустил Веру внутрь тёмной прихожей. Родственники пока ещё на работе. Хорошо, с одной стороны, не помешают, а с другой — существо не будет бояться засветиться и может просто тебя разорвать, если что ему не понравится! Хотя будто бы родители этому воспрепятствовали…

— Куда… это? — Арвера сняла куртку и растерянно с ней поворачивалась из стороны в сторону, выбирая крючок на вешалке.

— Ты специально такая оконфуженная? — пришлось тебе самому взять одежду и повесить на свободный крючок.

— В смысле?.. — Арвера ещё больше растерялась. Ты выдавал одну непонятную фразу за другой!

Ох, а ещё инопланетяне, покорители космоса… С таким интеллектом слабо верится, что они вовсе способны на интеграцию в земное общество, тем более создание своего. Зато хитрости им не занимать:

— Вводишь меня в заблуждение? Вы ведь такие огромные зубастые хищники, а тут передо мной хрупкая девушка, которая даже пальто без мужской помощи повесить не может. Шарф, кстати, можно положить вот на эту полку над вешалкой… — Ты заметил, что Вера и не собирается снимать свой красно-белый полосатый шарф, даже оставшись в блузке.

— Я по привычке… Шея длинная, а поздней осенью летать холодно. И вы, люди, не думайте, что если мы снаружи клыкастые, то внутри все жестокие, как этот Бафомет… Мы…

Только сейчас Арвера вдруг сообразила, что рассказала этому человеку уже многое из почти что личного, того, о чём совсем не собиралась беседовать. А вот ты пока что не выдал ни кусочка нужной ей информации. Вся эта непредсказуемость в твоём поведении ошарашивала и выбивала почву из-под ног, позволяя направлять диалог в нужное тебе русло. Или так только кажется, и Арвера начинает параноить после всего этого стресса и всех недавних событий? Нет, не выйдет из неё хороший шпион. Надо было Нармэлу вместо себя посылать, она бы сама завалила тебя шокирующими фразами.

— Не важно, к делу, — Вера даже не стала ходить по квартире и искать, где присесть. А то ещё больше выдаст свою растерянность, которой, возможно, вовсе и нет в ней. — Можно рассказать мне во всех подробностях о том, что происходило в вечер убийства? Как ты оказался там, что там происходило? Почему ты остался единственным свидетелем?

— Прошу прощения, но я принял подписку о неразглашении, — показывая своё превосходство как хозяина квартиры, ты прошёл в гостиную и с ногами плюхнулся на диван, оставив зверюгу стоять. — Собственная жизнь и свобода мне дороже.

— Дороже чем что? — Арвера не понимала твоих мотивов. Почему ты не хочешь помогать, если сам пострадал? — И кто заставил вас её подписать?

— Представитель официальной власти. Который либо сам проводит расследование, либо пытается его замять. Но делиться показаниями я не собираюсь не потому, что мне запретили, а потому, что у меня нет доказательств, что вы, драконы, против убийцы, а не на его стороне. Может, вы решили выяснить, что знает последний свидетель, успел ли он растрепать это кому-то ещё, и избавиться от лишних болтливых языков? — своей тирадой ты довёл альбиноску чуть ли не до слёз, хотя она держалась. А, может, наоборот, старалась их вызвать, но не получалась, как ни тужилась.

— В таком случае мы бы одобряли его цель. Но если бы мы хотели убивать людей, эффективнее и безопаснее для нас собрать бомбу и свалить взрыв на террористов или другую сверхдержаву…

Стараясь не слишком злить хищника, ты всё же высказал свои предположения как можно более миролюбиво:

— Наверное, вы так и делаете, к тому же, у вас другой биологический вид и, значит, другая психология, не человеческая. И аргументы бессмысленны, у них другое логическое следствие.

Вот Арвера твоего спокойного тона не поддерживала, хотя и на истерику пока не сбивалась, просто попыталась оскалиться человеческим ртом:

— А почему ты не желаешь помогать поимке преступника, может, потому, что заодно с ним?

Ты потёр подбородок, потом нос. Братьям по разуму не доставало дипломата. Вот тебе, к сожалению, истина дороже Платона. Отсюда постоянные споры: каждый видел истину только в своих словах. А дипломат — это умение принять точку зрения противника, настояв на своём.

— По человеческой логике, действительно, драконы скорее бы наказали убийцу, пускай даже он убивал не другого дракона. Просто за нарушение дисциплины. Но почему к вам надо применять человеческую логику? Почему у летающего хищника такая же логика, как у ходящего примата?

Вера обессиленно опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями:

— Почему вы все нас хищниками считаете? Из-за зубов? Я ни разу в жизни не охотилась и мясо в магазине покупаю. И вообще, мы живём в том же человеческом обществе, что и вы, почему наша логика должна быть какой-то особенной?

Тебе вспомнилась Катерина в зверином виде. На что ты не обратил внимание во время осмотра — не было заметно особой мускулистости. Разве что на крыльях — на самой конечности, а не там, где перья. Казалось бы — хищник должен иметь серьёзные мышцы на лапах, чтобы успешно рвать добычу. Вот у Бафомета… а какая мускулатура была у Бафомета? Не помнишь. Не мудрено — ты тогда чуть не обкакался, не до любования демонами-маньяками было. Зато Арверу можно проверить:

— Дай-ка я тобой полюбуюсь, красавица, — ты, раздвинув колени, уселся в позу русского купца из советских мультиков, — нужно ли тебя чудовищем считать али нет.

— Бафомет — чудовище… — Вера шутку не оценила, даже обиделась, — а я нормальная. — Потом задумалась, стоит ли раскрываться настолько, чтобы перед человеком крылья распахивать. Ну ладно, он и так… просвещённый.

На этот раз ты решил следить за вспышкой, сопровождающей превращение, внимательнее. Но всё равно не заметил ничего из подсказок на природу явления. Сама вспышка была более мягкого оттенка жёлтого, но, наверное, это от освещения. У Ольги оно было искусственным, сейчас — солнечный свет через окно.

Белоснежное существо, появившееся на этот раз, выглядело более… здоровым, что ли, чем предыдущее. Выгодно отличалось от альтернативной формы Катерины блеском в глазах, опрятностью шерсти и подтянутой фигурой. Впрочем, всё равно маловато мышц для хищника этих размеров.

Но что особенно привлекало внимание — искусственные крылья, их даже не пытались подделать под настоящие, за исключением таких же белоснежных, как шерсть, но синтетических на ощупь перьев. Верхняя часть крыла, где должны находиться кости и суставы, была покрыта стальными пластинами с гибкими сочленениями.

Морда нахмурилась — странно, Вера сохранила способность к мимике даже с такой вытянутой пастью:

— Почему всем покоя не дают мои крылья? — она вытащила свою конечность из твоей руки. — Умоляю, не надо сочувствовать «инвалиду», досталась уже…

— Меня больше интересует процесс сборки и физика самого полёта существ с избыточной массой, но если это тебя травмирует, отложу эти вопросы на некоторое время. Будешь? — Ты протянул Вере немытое яблоко из декоративной корзинки. Да, не просто так. Пищеварение хищников не приспособлено под клетчатку. Арвера догадалась, что это своеобразное испытание, и поняла его по-своему: приняла яблоко и, сложив крылья на спине, пошла на кухню мыть фрукт: