Восхождение Примарха - 3

* * *

Нас завели в небольшую комнату с прекрасной обстановкой, но без окон. Тут я окончательно понял, что статус мой, хоть и временно, но изменился. Жалел ли я о содеянном? Ни в коем случае! Не поступи я так, как поступил, жертв было бы куда больше, это раз. Валя, скорее всего, погибла бы, это два. И Разумовский от нас не отстал бы, это три.

Дед сел рядом со мной, негромко заговорил.

— Давай, прикинем шансы уйти отсюда также, как пришли, — сказал он.

— Давай, — согласился я. — А они есть?

— Обижаешь, — ответил дед. — Неужели ты думаешь, что я пущу такое дело на самотёк? Было бы это дело гражданское, я бы вызвал Минца, и дело с концом. Он — такая акула, что любую щуку юриспруденции перемелет и не почувствует. Но, к сожалению, нынешнее дело не в его юрисдикции. Что ж, будем думать сами.

— Я там из всех четверых знаю, — сказал я. — И то лишь в одном уверен, что он за меня.

— А вот это зря, — дед пытался говорить как можно тише, на случай прослушки, которая тут неминуемо была, но вряд ли могла сильно повлиять на результаты совещания магов-абсолютов. — Вадим, само собой, за тебя. Но есть информация, что Белозёрский и Тарковский — тоже.

— Ничего себе, — сказал я. — Я там их мутузил, образно говоря, а они за меня?

— В том-то и дело, что мутузил, — ответил дед, ехидно улыбаясь. — Но они же под ментальным воздействием были! А ты фактически исполнял их собственную работу. И спас тем самым императора. Так что этих двоих запиши себе в актив. Итого — трое.

— Из двенадцати — самое то, — сказал я. — Шансы уже не нулевые.

— Да ты не ёрничай. Смотри, наблюдай, запоминай, кто за тебя, кто против, — проговорил дед и задумался, оценивая шансы дальше. — Ещё есть Горчаков, — сказал он чуть погодя. — Мы с ним общались мало, но мнение у меня о нём сложилось неплохое. Запишем его в нейтралы. Дальше Шуйский — председатель комиссии, массивный, немного похожий на кабанчика — Карякин, Тихоцкий, что возмущался твоим поведением, — этих троих сразу можно записать в обвинительную когорту. Ты им не нравишься, и они этого не скрывают. Скорей всего, потому, что ты молод и у тебя вся жизнь впереди, а они уже — всё.

— Итого три-три и один в неизвестности, — подытожил я.

— Сразу же в недоброжелатели записывай Орлова. И дело даже не в том, что ты его сыну перешёл дорогу с принцессой или после свадьбы он не в фаворе у императора, а потому что вражда наших родов конкурентная, хочу заметить, длится уж лет триста, если не больше. Из последнего: я у него из-под носа увёл министерское кресло и заказ для твоего отца на ветряки.

— Отлично, — с сарказмом заметил я. — Тебе пора писать книгу: «Как завести друзей».

— Это всё мелочи, — усмехнулся дед моей подколке. — Вот только теперь у него появился шанс отыграться за все неудачи.

— Осталось четверо, — сказал я. — И среди них Чернышёв.

— Пу-пу-пу, — задумчиво проговорил дед. — Валерию очень не понравилась история с Олегом, но не думаю, что из-за этого он станет тебя топить. Видишь ли, это очень прагматичный человек, поэтому из каких соображений он будет исходить, принимая решение, я точно не знаю, но надеюсь на его разумность.

— Трое, — резюмировал я.

— Пашков, Кошкин и Еремеев, — выдал дед из памяти. — Ничего ни о ком сказать не могу, не пересекался. Репутация у всех нормальная, так что тут, полагаю, на какую сторону их мнение склонят, на ту чашу весов они свой голос и положат. В принципе, им всё равно, так что будем надеяться, что они встанут на твою сторону.

— А они могут воздержаться? — спросил я.

— Могут, но только не в таком серьёзном вопросе. Тут каждый будет обязан ответить, да или нет, — дед помнил все процессуальные правила наизусть.

— А если голосов будет поровну? — не отставал я.

— Тогда вступит в силу право голоса императора. Но на него бы я особо не рассчитывал бы, — ответил он.

— Это ещё почему⁈ — возмутился я, и дед на меня цыкнул, поэтому продолжил я уже тише: — Я ему жизнь спас, да и дочери. И вообще…

— Когда речь идёт о большой политике, к сожалению, это не играет такой роли, как в обычной жизни, — он встал, посмотрел на Беллу и Ван Ли, которые сидели на почтительном расстоянии, а затем повернулся снова ко мне. — Но ты не переживай, если что, мы тут.

Я не понял, к чему последняя фраза, но особо и не переживал. Любые проблемы я привык решать по мере их возникновения.