Волк 6: Лихие 90-е

* * *

Этим утром. Окраина Новозаводска

— А это чё? — Череп ткнул пальцем в заднюю дверь белой машины. — Чё за царапина? Я тя спрашиваю! А?

— Да это, Гриша, тут это, смотри, — Кузьма потёр поверхность платком и «царапина» исчезла. — Грязь это, а не царапина.

— А на крыше чё? — Череп сощурил глаза. — Чё там?

— Да тоже грязь, — Кузьма дотянулся до середины крыши и смахнул присохший кусочек. — А вот тут голубь насрал.

— А, — Череп засмеялся, обходя машину вокруг. — На мою тачку срать вздумал, падла. Забей ему стрелу, Кузьма, а то он чё-то попутал.

Братки, окружившие новый белый мерседес, сверкающий на зимнем солнце, как по команде заржали. Череп наклонился, глянув под дно мерина, насколько мог, потом поднялся.

— Ну и тачка, — Череп восторженно цокнул языком. — Не зря взял. И без пошлин, прикиньте, пацаны! У меня там кенты в Питере вышли на общество ветеранов-афганцев, а те без пошлин могут товар ввозить. Такую лафу им сделали, вот они всё и ввозят за небольшую комиссию.

— И тачки? — спросил Михей, с восторгом глядя на капот и эмблему мерседеса.

— И тачки, если надо, — подтвердил Череп и пошарил рукой под багажником. — И доля у них меньше, чем у общества слепых. Те тоже ввозят всё. Слепые, но бабки-то видят хорошо.

Все снова засмеялись, Череп громче всех. Наконец, он сел за руль, перед этим проверив сиденье, посмотрел в зеркало заднего вида, а потом закрыл глаза.

Михей осторожно залез на переднее пассажирское сидение, перед этим отряхнув штаны, чтобы не запачкать дорогую кожу на сиденьях.

— Гриша, — тихо позвал он. — А чё с Кирьяном и Поэтом делать будем? Поэт же в городе, мокрушника ищет сам знаешь на кого. Помочь им, может? Пригодится потом, сами помогут.

— Вот знаешь, — Череп поморщился. — Мне Пианист всю плешь проел, что с иркутскими дружить надо. И вот, вместе с Черномором и сдох.

— Но Кирьян…

— Мою старую тачку перегони в гараж, — Череп достал ключи от своего Вольво и сунул ему. — Да не поцарапай, а я на этой поеду. Только с собой Круглого возьми, один не езди.

Михей взял ключи и полез наружу с недовольным видом. Череп побарабанил по рулю, тихо напевая мелодию про себя, но остановил Михея.

— Погодь-ка, посиди.

— Хорошо, Гриша, — Михей уселся на место и уставился на него.

— Оно, конечно, — сказал Череп и поглядел в зеркало заднего вида. — Неплохо было бы, если бы Кирьян от Волкова избавился. От него одни проблемы, всё сильнее и сильнее становится, а так просто не завалишь, комитетчики его крышуют. Вот только у Кирьяна знакомые кручи, а этих проблем от него ещё больше будет. Знаешь, какой он жадный до денег? Всех нас выжмет досуха, и делиться не будет.

— И чё делать будем?

— А ничё, — он отмахнулся. — Не наше это дело, пусть сами разбираются.

Михей ушёл, Череп посмотрел ему вслед, потом опять в зеркало, что никто не заходит сзади, вздохнул и достал мобильник. Тем временем на переднее сиденье Вольво уселся Круглый, высокий мужик, бреющий голову наголо, как сам Череп.

— Потому что этот Кирьян, — очень тихо сказал Череп сам себе, едва шевеля губами. — Всё себе захапает, и комбинат, и пивзавод, и нас заодно. Тихо и молчком. Хрясь, и всё. Он на коне, а ты в говне. Хрен тебе, а не мой город.

Череп в третий раз глянул в зеркало, только потом позвонил по забитому в память телефона номеру.