Под адским солнцем Рая

В этом самом месте меня, наконец, прорвало. Я зарычал - утробно, зло, в мгновение ока выплескивая апатию, что охватила меня. Внутри, заменяя пустоту, стала подниматься чудовищная волна бешенства.

Вот не трогайте Светку, сволочи! Не трогайте! Только не ее.

Я вам дам “придумывать”! Я вам дам “городить огород”! Суки! Твари!

- Тихо… тихо, - на меня было направлено целых четыре ствола. Два телохранителя стояли по бокам, еще двое - позади. Балалайка сидела на своем месте в расслабленной позе, и казалась довольной.

- Надо же, - задумчиво произнесла она, глядя на то, как я медленно слетаю с катушек от бешенства. - Неужели, хвост начал вилять собакой, и ты настолько сжился со своим персонажем, что уже воспринимаешь его жизнь, как свою, Владислав?

- Меня зовут Артур, - тихо прорычал я, ощущая, что еще немного, еще чуть-чуть, и сорвусь. Плевать, что меня убьют, плевать, что Ласточка останется неотомщенной, и я подведу всех, кто мне доверился. Плевать на все. Но оскорблять память Светки, я просто не позволю. Только не ее.

- Хорошо, - она улыбнулась самыми кончиками губ. - Пусть будет Артур. Так или иначе… в свете открывшихся обстоятельств, я предлагаю тебе вернуться к оперативной работе.

Оп-па. Вот так предложеннице. Удивление, охватившее меня, даже слегка притупило бешенство, что бурлило внутри, словно раскаленная лава. Чуть-чуть притупило. Совсем капельку.

- Я пытаюсь придумать, как бы повежливее сказать “Иди нах*й, сука”, но никак не могу, - рыкнул я, чувствуя, как тело все дрожит от едва сдерживаемой злобы.

- Хо-хо, вы посмотрите, мальчики, как он заговорил, - теперь Балалайка снова открыто улыбалась. Но улыбка ее была хищной, злой. Телохранители ответили короткими смешками, в которых не было даже намека на веселость. Собраны, гады. Не расслабляются. - А ведь еще совсем недавно, дышать в мою сторону боялся… Эх… Вот что несколько бумажек с людьми делают.

От этого насмешливого тона, от ее улыбки, у меня просто зачесались кулаки. Захотелось снова послать ее подальше - уже открыто, а не завуалированно (хотя, конечно, я и свое предыдущее выражение завуалировал весьма условно).

- Я не предлагаю тебе вернуться в КГБ, дружок, - взгляд голубых глаз прострелил меня насквозь, мгновенно став острым и колючим. - Сама их не перевариваю… Будешь работать лично на меня. Такие таланты, как ты - встречаются не часто, а я, в свою очередь, обещаю, что в Москву эти несколько папок никогда не вернутся.

Она сделала паузу, позволяя мне осознать сказанное. Видимо, в этом месте предполагалось, что я радостно кинусь в ласковые объятия “Отеля Москва”, превратившись в один из десятков (а может, и сотен) винтиков, что обеспечивают его безбедное существование.

- Что скажете, господин Стечкин-Томпсон-Оу-Токарев?

Как же меня раздражает, что ко мне прикрепляют не мои фамилии. Ну ладно, хочешь по-плохому, будет по-плохому:

- Тебе повторить мой ответ, но уже не так вежливо? - огрызнулся я.

- А я все ждала, когда же ты, наконец, перейдешь на “ты”, - Господи, ей это нравилось! Вот же психованная.

- Дождалась? И как ощущения? - я покосился на парней, что напряженно слушали нашу перепалку. Оружия они не убрали, расслабляться не спешили. Профессионалы, мать их.

- Раньше ты мне нравился больше, - я все ждал, когда же, наконец, она сорвется, но Балалайка была на удивление спокойна. - Был повежливей. Люблю вежливых.

- Тогда трахни Рока, - усмехнулся я, заметив, как она вздрогнула. - Он вежливый.

- Причем тут…

- Выпустишь меня, и я его убью. Первым делом, пойду, к нему, и пущу пулю в лоб. Так что лучше убей сейчас.

Я был вознагражден расширившимися зрачками Балалайки, и ее побелевшими пальцами, что сжали краешек стола. О, как мы реагируем-то.

- Выбирай, - я состроил самую паршивую усмешку, на которую только был способен. - Или ценный, но грубый, сотрудник, в виде меня, или бесполезный, но вежливый Рок.

На несколько секунд она даже замерла, изучая мое лицо. Потом вдруг откинулась на спинку стула, зажгла сигару, сделала глубокую затяжку, и… засмеялась.

- Знаешь, на какую-то секунду я даже поверила, что ты и вправду на такое способен, - глава “Отеля” в очередной раз глубоко затянулась, выпустила сизый дым, глядя на мое разочарованное лицо. - И будь ты Владиславом Стечкиным, то это был бы повод для беспокойства... Но вот Артур Токарев друзей не предает, разве нет?

Черт... Не прокатило. А я, было, уже распрощался с жизнью. Добровольно.

- Но Артур Токарев тебе не особо-то и нужен, - я тоже откинулся на спинку, достал пачку, закурил, чем вызвал недовольное сопение со стороны одного из телохранителей. Но Балалайка недовольства не выразила, а значит, я был в своем праве. - Тебе нужен именно Владислав Стечкин, с его опытом оперативной работы, с его шестым даном и черным поясом, с его высокими навыками стрельбы. Тебе нужен не я, капитан.

Она снова замолчала, внимательно изучая мое лицо, и, очевидно, обдумывая мои слова. Прошло, должно быть, минуты три, прежде чем она заговорила снова:

- По большому счету, ты не прав, - произнесла она, и я вдруг неожиданно понял, что вот только сейчас, только с этого момента она стала искренней. - Мне достаточно того, что ты будешь со мной. И дело не в твоих бойцовых (или еще каких-то) качествах. Дело в тебе. В тебе самом. Ты - тот, кто сумел обмануть две самые могущественные спецслужбы мира. Тот, кого упустило КГБ, и тот, о ком могло только подозревать ЦРУ. Я ненавижу КГБ, и терпеть не могу ЦРУ. Мои люди - тоже. Если ты будешь с нами, значит, с нами будет тот, кто положил этих ублюдков на обе лопатки.

Вот оно как. Забавно.

Самое смешное, что работать на Балалайку я и не против. Нравится она мне. Но… блин.

- Я мистеру Чангу слово дал, Владилена Николаевна, - произнес я устало. - А слово держать надо.

Она склонила голову набок, и во взгляде ее прочел любопытство… или даже интерес. Вообще было забавно наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.

- Если это единственная проблема… - глава “Отеля” не закончила, но вопросительная интонация, каг бэ, символизирует .

Я пожал плечами:

- Пока других проблем я не вижу… - вздохнул. - Но я все равно не очень понимаю… Нет, то, что ты хочешь утереть нос ненавистному тебе КГБ и ЦРУ, осознать еще можно. Но ведь если ты всем расскажешь, что Артур Токарев и Владислав Стечкин - одно и то же лицо, то с ними тебе придется воевать. А это уже, как ни крути, уже даже не уровень Триад.

Я по-прежнему не воспринимал себя иначе, чем Артуром Токаревым, но раз уж пошла такая пляска...

- Не-не-не, - она замотала головой. - Я же обещала: про содержимое этих папок никто знать не будет. Тот факт что у меня работает человек, который сделал из КГБ и ЦРУ посмешище - станет достоянием всего лишь нескольких человек, помимо тех, кого ты видишь в этой комнате.

- При всем уважении, Владилена Николаевна, - с сомнением покачал своей непутевой головушкой я, - но у нас говорят: “То, что знают двое, знает и свинья во дворе”.

- Понимаю, твое волнение, - она кивнула. - Но за своих людей я ручаюсь. Они болтать не будут.

Я пожал плечами. В конце концов, хуже уже не станет. Нет, мои сомнения никуда не делись, наоборот: те кто эту информацию собирал, кто ее структурировал... всех же не заткнешь. А это, наверняка, десятки людей. И вообще, то, что смогла Балалайка, сможет и любой другой. Это вопрос ресурсов.

А кстати.

- Ответь мне на последний вопрос, пожалуйста, - я сделал очередную затяжку. - Как вообще всплыла эта информация? Как ты вышла на Влада Стечкина? Не верю, что это произошло случайно.

- Я искала информацию по Артуру Токареву, - усмехнулась женщина. - Надо сказать, подозрений у меня почти не было: все почти идеально - есть и штрафы, есть неоплаченные долги… даже обвинение есть. Отличное прикрытие.

На этот раз вспышку ярости удалось подавить. Моя жизнь - не прикрытие!

- Но тут, появилась странность: многие люди, которые должны были знать Артура Токарева, его не знают. Грех было не покопать дальше. А копнув чуть глубже, обнаружить, что чем дальше копаешь, тем больше всего не сходится. Я заподозрила подвох, но мои знакомые из “Комитета” разводили руками: мол, несерьезные какие подозрения, слишком кропотливая легенда, чтобы она не была правдивой. Так много вещей подделать слишком трудно… это было уже близко, поэтому я посмотрела тех агентов, легенды которых так и не были раскрыты никогда. И очень скоро наткнулась на Владислава Стечкина… Кстати. В определенных кругах, ты - настоящая легенда. Шесть лет работать на крупнейшую американскую компанию, продающую оружие, ни разу не засветиться… это круто. Дальше было просто: исходя из предположения, что Стечкин жив, посмотреть фотографии и запустить поиск… и вскоре наткнуться на мистера Оу.

- Ясно, - я поморщился. - Ты задействовала много ресурсов. Засветила меня по полной.

На это она лишь отмахнулась. Или знает что-то, чего я не знаю, или… да нет, на беспечность не похоже. Будем надеяться, что у нее есть основания так себя вести.

- Хорошо, - я встал. Она осталась сидеть. - Я могу подумать пару дней… при условии, конечно, что Мистер Чанг освободит меня от слова?

- Конечно, - Балалайка кивнула.

- Тогда я займусь своими делами.

- Артур…

Ее окрик остановил меня, когда я уже взялся за ручку двери. Приятно, что она снова называет меня МОИМ именем.

- М?

- Не делай глупостей, ладно?

- Даже и не думал, Владилена Николаевна. Даже и не думал.

И я закрыл дверь с другой стороны.

Все таки каждый разговор с Балалайкой выматывает. Давит капитан... аурой своей она подавляет, что ли? Не знаю. Но выдержать этот прессинг невероятно сложно. По крайней мере, мне.

Очень хотелось сползти вниз по стеночке, и прикрыть глаза на пару минут. Но нельзя. Пока - нельзя. Вот дойду до своей палаты, заберусь на кушетку, и…

А пока можно подумать. Вообще, как относиться к себе, в свете вновьоткрывшихся обстоятельств?

С одной стороны, вполне возможно, что Артур Токарев - всего лишь легенда. История, которую придумал этот Влад Стечкин, чтобы не возникло вопросов о его жизни. А потом… потом он поверил в этот образ настолько сильно (гипноз, может? Или даже самогипноз?), что личность Артура Токарева заменила личность Влада Стечкина. Честно говоря, самый правдоподобный вариант, но…

Черт. Воспоминания. Их он тоже придумал? И Светку придумал?

Очередная волна ярости, поднялась мгновенно, так что я даже со всей силы стукнул кулаком по стене. Рука заболела. Чертас два! Только не Светку. Если бы дело касалось только моей жизни - черт с ним, поверил бы. В конце концов, не такая уж она и яркая. Но мою единственную большую любовь я трогать никому не позволю! Она была! Я слишком хорошо помню, что она была. И что я ее потерял…

Ладно, тогда как объяснить всю эту хрень?

Хм. Ну, тогда кроме как переходом в другой мир, это все не объяснить. И предположить, что в каждом мире, есть некая копия Влада Стечкина, или, как в моем случае, Артура Токарева. И тогда, у нас будет несколько вариантов.

Первый. Каждый раз Влад Стечкин действительно умирал. Но вместо него, его тело заменяла другая личность из другого мира - сначала Томпсон, потом Оу, и вот, наконец, я. Каждый раз личность была иной… нет, не пойдет. Тогда как объяснить все эти подмены документов, которые Влад производил? Или, может, производил их уже не Влад, а кто-то другой? Но в моем случае, это точно был не я… Черт. Короче, не знаю. Фантастично, но мне легче поверить в такое, чем в мою “придуманную” жизнь.